Ларри Л. Джакоби, Стивен Д. Линдсей, Джеффри П. Тот. Выявление неосознаваемых влияний: внимание, осознание и контроль: Psychology OnLine.Net

Ларри Л. Джакоби, Стивен Д. Линдсей, Джеффри П. Тот. Выявление неосознаваемых влияний: внимание, осознание и контроль

Ларри Л. Джакоби, Стивен Д. Линдсей, Джеффри П. Тот. Выявление неосознаваемых влияний: внимание, осознание и контроль
Добавлено
27.09.2011 (Правка )

Недавние исследования, в которых было выявлено рассогласование в результатах «прямых» и «косвенных» тестов памяти и восприятия, возобновили интерес к изучению неосознаваемых процессов. На наш взгляд, результаты подобных исследований унаследовали те же проблемы интерпретации, что и прежние доказательства неосознаваемых влияний, а именно неустранимую возможность того, что осознаваемые процессы вносят свои артефакты в измерение неосознаваемых процессов. Для решения этой проблемы мы предлагаем определять неосознаваемые влияния как недостаток сознательного контроля и далее описываем процедуру диссоциации процессов, которая дает отдельные количественные оценки одновременных вкладов неосознаваемой и сознательно контролируемой обработки в процесс решения задачи. Эта методика позволяет, минуя доказательства самого существования неосознаваемых процессов, перейти к тестированию факторов, которые влияют на их величину.

Обывателей часто интересует вопрос: «Можно с использованием методов, основанных на неосознаваемых процессах, заставить меня действовать вопреки моим собственным целям?» Этот обывательский вопрос о неосознаваемых процессах далек от проблем, связанных с определениями, установлением порогов восприятия или, скажем, с экспериментальным планированием, — то есть от тех проблем, которые занимают психологов. Но мы соглашаемся с обывателем, рассматривая вопрос о неосознаваемых влияниях как вопрос контроля над мыслями и поведением. Действительно, в качестве методического инструментария для выявления неосознанных влияний мы будем основываться на демонстрациях эффектов, противоречащих сознательному намерению человека. Возможно, это расстроит обывателя, но наше исследование наряду с исследованиями других авторов показывает, что неосознаваемые влияния весьма распространены. Иногда люди что-то осознанно планируют и затем действуют, но чаще поведение подвергается влиянию неосознаваемых процессов; это значит, что люди сначала действуют, а затем, если их спросить, почему они так поступили, придумывают объяснение.

Как отмечает Гринвальд (1992), академические психологи всегда были скептически настроены по отношению к психоаналитической идее бессознательного познания. В последнее время исследования неосознаваемых процессов основываются на более «респектабельных» областях знания, таких, как нейропсихология и когнитивно-ориентированные теории памяти и восприятия. Результатом стало принятие идеи когнитивного бессознательного, которое принципиально отличается от психоаналитического бессознательного (Kihlstrom, 1987). Однако мы считаем, что процедуры, используемые для получения доказательств существования когнитивного бессознательного, обладают важными сходными чертами (касающимися и слабых сторон) с процедурами, используемыми для изучения психоаналитического бессознательного.

Диссоциации задач

Современные подходы к изучению неосознаваемых процессов зачастую похожи на более старые психоаналитические методы, используемые для изучения бессознательного. Рассмотрим, к примеру, проективные личностные тесты, такие, как тест Роршаха (1921/1981). Логическое обоснование использования теста Роршаха основано на идее о том, что этот тест способен выявить неосознанные потребности, мотивы и ожидания, которые не могут быть выявлены с помощью субъективных отчетов. Сходная логика лежит в основе современного интереса к косвенным тестам памяти и восприятия. В «косвенном» тесте испытуемые не получают инструкции отчитываться о прошедшем или текущем событии, а решают некую задачу, которая способна косвенным образом выявить влияние запоминания или восприятия данного события. Наоборот, в «прямом» тесте, например, с использованием метода самоотчета, испытуемого просят осознанно вспомнить или идентифицировать событие, о котором его спрашивают. Диссоциации между прямыми и косвенными мерами памяти и восприятия аналогичны диссоциациям между самоотчетными и проективными личностными тестами. В обоих случаях характерная структура результатов интерпретируется как указание на то, что источник влияния, не доступный сознанию, оказывает влияние на мышление и поведение.

Примером использования «косвенных» тестов для выявления неосознаваемых влияний памяти являются эксперименты по исследованию решения мнемических задач амнестиками. Амнестики демонстрируют сниженную способность к припоминанию, когда их напрямую просят дать отчет о прошлом, но показывают эффекты памяти почти на нормальном уровне в самых разнообразных «косвенных» тестах (см. обзор: Shimamura, 1989). Например, прочтение слова повышает вероятность того, что амнестик впоследствии соответствующим образом дополнит фрагмент этого слова, даже несмотря на то, что не может воспроизвести или узнать данное слово как ранее прочитанное (например, Warrington & Weiskrantz, 1974). Эти и другие результаты говорят о том, что амнестики часто могут использовать свою память на предыдущие события, но почти или совсем не имеют субъективного переживания запоминания. Подобные диссоциации между поведением и осознанием обнаружены и для других неврологических синдромов. Например, при «слепозрении» пациенты могут производить реакции зрительного различения без субъективного зрительного переживания (Weiskrantz, 1986). При прозопагнозии больные демонстрируют кожно-гальваническую реакцию различения знакомых лиц без субъективного переживания узнавания этих лиц (см. Young & De Haan, 1990).

В поведении людей с нормально функционирующей памятью также наблюдаются диссоциации между «прямыми» и «косвенными» тестами памяти. Например, чтение списка слов повышает вероятность того, что испытуемые впоследствии смогут прочесть эти слова при очень кратком предъявлении на экране компьютера, и эти эффекты не зависят от способности опознать данные слова как ранее выученные (Jacoby & Dallas, 1981). Также было показано, что могут быть диссоциированы прямые и косвенные меры восприятия. К примеру, Марсел (1983) показал, что краткое предъявление слова впоследствии влияло на принятие лексического решения относительно связанных с ним слов, даже несмотря на то, что испытуемые в «прямом» тесте восприятия не в состоянии были сказать, что было предъявлено слово.

Таким образом, диссоциации между «прямыми» и «косвенными» тестами памяти и восприятия принимают ту же форму, что и диссоциация между проективными и самоотчетными личностными тестами. И те, и другие обеспечивают доказательства существования неосознаваемых процессов. Однако психоаналитикам хорошо известно, что, хотя проективные личностные тесты и направлены на измерение неосознаваемых процессов, они также подвержены прочим влияниям, таким, как попытка сознательного обмана. Подобные проблемы портят картину при использовании «косвенных» тестов памяти и восприятия. Мы обратимся к этим проблемам после описания экспериментов, демонстрирующих неосознаваемые влияния на субъективную интерпретацию событий.

Неосознаваемые влияния на субъективный опыт: иллюзии памяти

Обыватель чаще всего представляет себе единый, одинаковый для всех «реальный мир» как данность. Согласно точке зрения наивного реализма, настоящее истинно и являет себя таким, какое оно на самом деле есть, а памяти о прошлом можно доверять. Точка зрения наивного реалиста была подвергнута критике как со стороны психоаналитической теории (например, Erdelyi, 1985), так и со стороны такого направления психологии восприятия, как «Новый взгляд» (Bruner & Postman, 1949). И действительно, в настоящее время существует огромное количество данных в поддержку идеи о том, что бессознательные умозаключения, или процесс атрибуции, лежат в основе субъективных перцептивных (например, Helmholtz, 1867/1968; Marcel, 1983; Trope, 1986) и мнемических переживаний (Jacoby, Kelley, & Dywan, 1989; Ross, 1989; Spence, 1982).

Так же как многие психологи восприятия используют иллюзии для изучения того, какая информация используется при построении перцептивного образа, так и мы использовали иллюзии памяти для исследования построения субъективного опыта. Предшествующий опыт автоматическим образом влияет на процессы и интерпретацию последующих событий. Один из наиболее распространенных эффектов прошлого опыта состоит в том, что обработка текущей информации становится более эффективной, быстрой и плавной. Такая эффективная обработка неосознанно приписывается некоему источнику, тем самым порождая особое субъективное переживание. Ошибки в этом процессе атрибуции могут выливаться в разного рода иллюзии памяти.

Ложная знаменитость. Память на прежнее событие может влиять на субъективное переживание даже тогда, когда люди не могут осознанно припомнить это событие. Джакоби, Волошин и Келли (1989) обнаружили, что предварительное предъявление имен ведет к усилению субъективного переживания, будто бы это имена знаменитых людей, и это переживание может быть ложно проинтерпретировано как их известность. Было показано, что, хотя распределенное внимание к читаемым словам, по сравнению с полным вниманием, ухудшает способность к опознанию имен как ранее предъявленных, оно тем не менее не уменьшает эффекта ложной знаменитости. Еще более впечатляющим является обнаруженный эффект ложной знаменитости для имен, предъявленных пациентам в состоянии общего наркоза. Чтобы гарантировать, что пациенты не осознают слухового предъявления имен, список не начинали предъявлять до первого надреза хирурга и заканчивали до того, как хирурги делали шов. Эти результаты особенно выразительны, поскольку показывают, что имена могут обретать статус знакомых даже тогда, когда люди не осознают их первоначального предъявления.

Существует и множество других экспериментов, демонстрирующих иллюзии памяти. Вот лишь некоторые из них. Кунст-Уилсон и Зайонц (1980) показали эстетическое предпочтение кратко предъявленных ранее объектов даже в том случае, когда люди не осознают факта предшествовавшего предъявления. Такой эффект простого предъявления похож на эффект ложной знаменитости при недостатке уверенности в осознанном воспоминании. Эффекты предшествующего опыта могут быть ложно приписаны уверенности в правоте (Begg & Armour, 1991), в правильности ответов (Kelley & Lindsay, 1992) или легкости решаемой проблемы (Jacoby & Kelley, 1987). Кроме того, память на прошлые эмоциональные состояния и оценки также может автоматически воспроизводиться и тем самым окрашивать субъективные переживания (см. Johnson & Sherman, 1990). Каждый из этих феноменов демонстрирует, что неосознаваемые влияния прошлого могут проявляться в субъективном переживании настоящего. В других исследованиях показано, что факторы, влияющие на обработку информации в настоящем, могут влиять и на субъективное переживание прошлого. При обращении к прошлому люди могут ложно приписывать легкость обработки информации прошлому опыту, тем самым рождая иллюзию памяти сродни дежавю (Jacoby & Whitehouse, 1989; Whittlesea, Jacoby, & Girard, 1990). Росс (1989; ср. Bardett, 1932) показал, что воспоминания, наряду с прошлым опытом, могут отражать наши теоретические измышления.

Иллюзии, созданные за счет ложной идентификации источника влияния, искажают субъективный опыт. Очень важно, что, когда процессы интерпретации действуют автоматически (то есть неосознанно), их продукты переживаются не как интерпретации, а как непосредственные или «истинные» воспоминания или образы восприятия (ср. McArthur & Baron, 1983).

Преимущества противопоставления. Многие варианты демонстрации неосознаваемого восприятия и неосознаваемых влияний памяти вызвали сомнение в том, что экспериментатор ошибочно измерял осознанные, а не неосознаваемые основы поведения (Holender, 1986; Richardson-Klavehn & Bjork, 1988). Эти проблемы с интерпретацией возникли из-за того, что эксперименты были построены таким образом, что и осознаваемые, и неосознаваемые процессы могли облегчать выполнение задачи. Преодолеть эту проблему можно, если организовать эксперимент так, чтобы неосознаваемые и осознаваемые влияния давали противоположные эффекты.

Рассмотрим в качестве примера исследование Джакоби, Волошина и др. (1989) с суждениями о знаменитости, в котором осознаваемые и неосознаваемые влияния были противопоставлены друг другу. В одном условии испытуемые читали список неизвестных имен, отдавая чтению все свое внимание, а в другом условии, при распределенном внимании, они читали список неизвестных имен и одновременно осуществляли мониторинг слуховой последовательности цифр. Затем старые неизвестные имена были перемешаны с новыми именами знаменитостей и новыми неизвестными именами для проверки того, встречалось ли им раньше это имя в средствах массовой информации или еще где-нибудь. В ходе теста испытуемым корректно сообщалось, что ни одно из имен из прежде прочитанного списка не было именем известного человека, таким образом, осознанное воспоминание о прочтении имени позволяло испытуемым сохранять уверенность в том, что имя было неизвестным. Сознательное использование памяти противопоставлялось усилению переживания знакомости, вызванной предшествующим прочтением имени. Формально старые неизвестные имена могли быть ошибочно приняты за известные только в том случае, если имя было знакомо (F), но испытуемые не припомнили (R), что оно было предъявлено ранее: F (1-R). По прогнозам распределенное внимание должно было ухудшать сознательное припоминание и, таким образом, затруднять сопротивление эффектам знакомости.

Как и предсказывалось, испытуемые, полностью уделявшие внимание чтению неизвестных имен, с меньшей вероятностью совершали ошибки, называя старые неизвестные имена «знаменитыми», чем в случае с новыми неизвестными именами. Предположительно эти испытуемые могли сознательно вспомнить факт чтения старых имен из списка и, таким образом, знали, что они не были неизвестными. Обратное происходило в условии распределенного внимания. Результатом распределения внимания оказалось то, что старые неизвестные имена с большей вероятностью ошибочно назывались знаменитыми, чем новые неизвестные имена. Иными словами, эффект распределенного внимания заключался в ограничении возможности сознательного припоминания, в значительной мере оставляя автоматические, или неосознаваемые, влияния без сопротивления. Мы можем быть уверены, что эффект ложной знаменитости возник из-за неосознаваемых влияний памяти, поскольку сознательное припоминание должно порождать противоположный эффект.

Разделение осознаваемых и неосознаваемых влияний: диссоциация процессов. Противопоставление эффектов может обеспечить однозначное доказательство автоматических или неосознаваемых влияний, но не позволяет оценить величину этих влияний. Действительно, показатель эффективности решения задачи в условиях противопоставления двух классов влияний на самом деле недооценивает неосознанные влияния (например, знакомость), поскольку этим влияниям противостоит осознанное припоминание (F [ 1 - R]). Чтобы получить истинную меру неосознаваемых влияний, необходимо полностью исключить припоминание (установить R=0) или, в качестве альтернативы, найти некий способ оценки отдельных эффектов неосознаваемой и сознательно контролируемой переработки. Именно этого мы и попытались добиться.

Информирование испытуемых о том, что ранее прочитанные имена были неизвестными, противопоставляет неосознаваемые влияния и осознанное припоминание. Напротив, условие с их сопряженным функционированием может быть получено, если ложно проинформировать испытуемых о том, что все ранее прочитанные слова на самом деле были «замаскированными» именами знаменитостей. В этом случае и припоминание, и знакомость будут приводить к суждению «известный», поскольку старое имя может быть определено как известное и за счет воспоминания о том, что оно было в прочитанном списке (R), и благодаря тому, что имя оказалось достаточно знакомым (F) для принятия его в качестве известного, даже если припоминание не срабатывает (1 -R). Это означает, что вероятность называния старого имени знаменитым будет равна R + F (1 - R) и будет отражать сопряжение автоматического и преднамеренного использования памяти. Имея данные по этим двум условиям1, можно оценить припоминание путем вычитания вероятности опознания ранее прочитанного имени как известного в тесте с противопоставлением (F (1 - R)) из аналогичной вероятности в тесте с сопряжением (R+ F (1 -R)). Это значит, что припоминание измеряется как разница извлечения информации между его эффективностью в двух тестовых условиях. В свою очередь, оценив показатель припоминания, можно вычислить показатель знакомости с использованием простой алгебры (например, F = [результат теста с противопоставлением]/(1-R)).

Дженнингс и Джакоби (1992) использовали эту процедуру для оценки раздельного вклада припоминания и знакомости в суждения о знаменитости. Целью их эксперимента было определить, влияет ли распределение внимания во время чтения имен на их последующую знакомость или только на последующую способность испытуемых припомнить, что они уже читали ранее эти имена. Результаты показали, что распределенное внимание в ходе чтения, по сравнению с полным вниманием, радикально снижает показатель припоминания, но оставляет неизменным показатель знакомости. В том же эксперименте суждения о знаменитости сравнивались у пожилых и молодых испытуемых. Как и в случае с распределенным вниманием, старение приводит к снижению показателей припоминания, но не меняет неосознаваемых влияний памяти (то есть знакомости).

[...]

Мы назвали этот метод процедурой диссоциации процессов, поскольку мы ищем факторы, которые оказывают диссоциативное влияние на количественные оценки процессов разных типов. Отправной точкой для этой процедуры является простая система уравнений, члены которых соответствуют неосознаваемым и сознательно контролируемым процессам. Эти уравнения отражают взаимодействие этих процессов, при этом одно уравнение представляет случай, когда оба типа процессов оказывают однонаправленное влияние, а другое уравнение — случай, когда они оказывают противоположные влияния. Далее экспериментальные условия разрабатываются в соответствии с этими уравнениями, и эмпирически полученные вероятности используются для решения уравнений относительно неизвестных членов.

До сих пор мы использовали процедуры диссоциации процессов для оценки автоматических и преднамеренных процессов в различных сферах, таких, как узнавание (Jacoby, 1991, 1992; Toth, 1992; Yonelinas & Jacoby, 1992), воспроизведение (Jacoby et al., 1992) и выполнение задачи Струпа (Lindsay & Jacoby, 1992). Дебнер и Джакоби (1992) использовали процедуру для разделения осознанного и неосознанного восприятия наподобие того, как эта процедура используется для разделения осознаваемых и неосознаваемых влияний памяти. В этих экспериментах мы использовали задачу дополнения основы слова до целого, при этом непосредственно перед предъявлением основы слова кратко вспыхивали слова. В условии задачи противопоставления испытуемых просили не использовать предъявленные во вспышках слова, а в сопряженном условии — наоборот, использовать именно эти слова. Используя эту процедуру, мы смогли получить количественную оценку влияния именно неосознаваемого восприятия.




Описание Недавние исследования, в которых было выявлено рассогласование в результатах «прямых» и «косвенных» тестов памяти и восприятия, возобновили интерес к изучению неосознаваемых процессов. На наш взгляд, результаты подобных исследований унаследовали те же проблемы интерпретации, что и прежние доказательства неосознаваемых влияний, а именно неустранимую возможность того, что осознаваемые процессы вносят свои артефакты в измерение неосознаваемых процессов. [Когнитивная психология: история и современность. Хрестоматия. / Под ред. М. Фаликман и В. Спиридонова. М., 2011. С. 167-176]
Рейтинг
0/5 на основе 0 голосов. Медианный рейтинг 0.
Теги , ,
Просмотры 6549 просмотров. В среднем 6549 просмотров в день.
Похожие статьи