Исследования Charcot и Janet.— Изменение техники.— Отказ от гипноза.— Вытеснение и сопротивление.— Пример вытеснения.— Образование симптомов вследствие неудачного вытеснения. — Цель психоанализа

Почти в то время, когда Breuer проводил у своей пациентки talking cure, maitre Charcot начал в Париже свои исследования над истеричными Сальпетриера, те исследования, которые пролили новый свет на понима­ние болезни. Результаты этих исследований тогда еще не могли быть известны в Вене. Когда же, приблизи­тельно через 10 лет, Breuer и я опубликовали свое пред­варительное сообщение о психическом механизме исте­рических явлений, сообщение, которое основывалось на катартическом лечении первой пациентки Breure'a, тог­да мы находились всецело в сфере исследований Charcot. Мы считали патогенные переживания наших больных, психические травмы равнозначными тем телесным трав­мам, влияние которых на истерические параличи уста­новил Charcot; Вгеиге'овское положение о гипноидных состояниях есть не что иное, как отражение того факта, что Charcot искусственно воспроизводил в гипнозе трав­матические параличи.

Великий французский наблюдатель, учеником кото­рого я был в 1885—1886 гг., сам не имел склонности к психологическим построениям, но его ученик P. Janet пытался глубже проникнуть в особенные психические процессы при истерии, и мы следовали его примеру, когда поставили в центре наших построений расщепле­ние психики и распад личности. Вы найдете у Janet тео­рию истерии, которая разделяет господствующие во Фран­ции взгляды на наследственность и дегенерацию. Исте­рия, по его воззрению, представляет собой известную форму дегенеративного изменения нервной системы, ко­торая выражается в прирожденном недостатке психиче­ского синтеза. Истеричные больные неспособны с само­го начала связать многоразличные душевные процессы в одно целое, и отсюда у них наклонность к душевной диссоциации. Если вы разрешите мне одно банальное, но ясное сравнение, то истеричная Janet напоминает ту слабую женщину, которая пошла за покупками и воз­вращается, нагруженная большим количеством всяких коробок и пакетов. Она не может совладать со всей этой кучей с помощью своих двух рук и десяти пальцев, и поэтому у нее падает сначала одна вещь; наклонится она, чтобы поднять эту вещь, падает другая и т. д. Пло­хо согласуется с этой предполагаемой слабостью исте­ричных то обстоятельство, что у истеричных наряду с явлениями пониженной работоспособности наблюдают­ся примеры частичного повышения работоспособности как бы в вознаграждение за понижение в другом на­правлении. В то время как пациентка Breuer'a забыла и свой родной язык, и все другие, кроме английского, ее владение английским достигло такого совершенства, что она была в состоянии по предложенной ей немецкой книге читать безукоризненный и легкий английский пе­ревод.

Когда я впоследствии предпринял на свой риск и счет начатые Вгеиге'ом исследования, я скоро пришел к другому взгляду на происхождение истерической диссо­циации (или расщепления сознания). Подобное разно­гласие, решающее для всех последующих взглядов, должно было возникнуть неизбежно, так как я исходил не из лабораторных опытов, подобно Janet, а от терапевтиче­ских стараний.

Меня влекла прежде всего практическая потребность. Катартическое лечение, как его практиковал Breuer, пред­полагало приведение больного в глубокое гипнотиче­ское состояние, так как только в гипнотическом состо­янии можно было получить сведения о патогенных со­отношениях, о которых в нормальном состоянии больной ничего не знает. Вскоре гипноз стал для меня неприятен как капризное и, так сказать, мистическое средство. Когда же опыт показал мне, что я не могу, несмотря на все старания, привести в гипнотическое состояние более из­вестной части моих больных, я решил оставить гипноз и сделать катартическое лечение независимым от него. Так как я не мог изменить по своему желанию психи­ческое состояние большинства моих больных, то я стал работать с их нормальным состоянием.
Сначала это ка­залось бессмысленным и безуспешным предприятием. За­дача была поставлена такая: узнать от больного нечто, о чем не знает врач и не знает сам больной. Как же можно было надеяться все же узнать это? Тут мне на помощь пришло воспоминание о замечательном и поучительном опыте, при котором я присутствовал в Nancy у Bernheim'a. Bernheim нам показывал тогда, что лица, приведенные им в состояние сомнамбулизма, в котором они, по его приказанию, испытывали различные переживания, ут­рачивали память об испытанном только на первый взгляд: оказалось возможным в бодрственном состоянии пробу­дить воспоминание об испытанном в сомнамбулизме. Когда он их спрашивал относительно пережитого в сомнамбу­лическом состоянии, то они действительно сначала ут­верждали, что ничего не знают, но когда он не успока­ивался, настаивал на своем, уверял их, что они все же знают, то забытые воспоминания всякий раз воскреса­ли снова.

Так поступал и я со своими пациентами. Когда я до­ходил с ними до того пункта, где они утверждали, что больше ничего не знают, я уверял их, что они тем не менее знают, что они должны только говорить, и я решался на утверждение, что то воспоминание будет пра­вильным, которое придет им в голову, когда я положу свою руку им на лоб. Таким путем, без применения гипноза, мне удавалось узнавать от больного все то, что было необходимо для установления связи между за­бытыми патогенными сценами и оставшимися от них симптомами. Но это была процедура томительная, тре­бующая много сил, что не годилось для окончательной техники.

Однако я не оставил этого метода, прежде чем не пришел к определенным заключениям из моих наблю­дений. Я, следовательно, подтвердил, что забытые вос­поминания не исчезли. Больной владел еще этими вос­поминаниями, и они готовы были вступить в ассоциа­тивную связь с тем, что он знает, но какая-то сила препятствовала тому, чтобы они сделались сознательны­ми, и заставляла их оставаться бессознательными. Суще­ствование такой силы можно было принять совершенно уверенно, так как чувствовалось соответствующее ней напряжение, когда стараешься в противовес ей бессоз­нательные воспоминания привести в сознание. Чувство­валась сила, которая поддерживала болезненное состоя­ние, а именно сопротивление больного.

На этой идее сопротивления я построил свое понима­ние психических процессов при истерии. Для выздоровле­
ния оказалось необходимым уничтожить это сопротивле­ние. По механизму выздоровления можно было составить себе определенное представление и о процессе заболевания. Те самые силы, которые теперь препятствуют как сопро­тивление забытому войти в сознание, были в свое время причиной забвения и вытеснили из памяти соответствую­щие патогенные переживания. Я назвал этот предполагае­мый мной процесс вытеснением и рассматривал его как доказанный неспоримым существованием сопротивления.

Но можно задать себе вопрос: каковы эти силы и ка­ковы условия вытеснения, того вытеснения, в котором мы теперь видим патогенный механизм истерии? Сравни­тельное изучение патогенных положений, с которыми мы познакомились при катартическом лечении, позволило нам дать на это ответ. При всех этих переживаниях дело было в том, что возникало какое-либо желание, которое сто­яло в резком противоречии с другими желаниями инди­видуума, желание, которое было несовместимо с этиче­скими и эстетическими взглядами личности. Был непро­должительный конфликт, и концом этой внутренней борьбы было то, что представление, которое возникло в созна­нии как носитель этого несовместимого желания, подпа­дало вытеснению и вместе с относящимися к нему вос­поминаниями устранялось из сознания и забывалось. Не­совместимость соответствующего представления с «я» больного была мотивом вытеснения; этические и другие требования индивидуума были вытесняющими силами. При­нятие несовместимого желания, или, что то же, продол­жение конфликта, вызывало бы сильные степени неудо­вольствия; это неудовольствие устранялось вытеснением, которое является, таким образом, одним из защитных приспособлений душевной личности.

Я расскажу вам вместо многих один-единственный из своих случаев, в котором условия и польза вытесне­ния выражена достаточно ясно. Правда, ради своей цели я должен сократить и эту историю болезни и оставить в стороне важные предположения. Молодая девушка, не­давно потерявшая любимого отца, за которым она уха­живала, — положение, аналогичное больной Breuer'a, — проявляла к своему шурину, за которого только что вышла замуж ее старшая сестра, большую симпатию, которую, однако, легко было маскировать как родст­венную нежность. Старшая сестра больной заболела и умерла в отсутствие матери и нашей больной. Отсутст­вующие были поспешно вызваны, причем не получили еще точных сведений о горестном событии. Когда де­вушка подошла к постели умершей сестры, у нее на один момент возникла мысль, которую можно было бы выразить приблизительно в следующих словах: теперь он свободен и может на мне жениться. Мы должны счи­тать вполне достоверным, что эта идея, которая выдала ее сознанию не сознаваемую ею любовь к своему шури­ну, благодаря взрыву ее горестных чувств в ближайший момент подпала вытеснению. Девушка заболела. Наблю­дались тяжелые истерические симптомы. Когда я взялся за ее лечение, оказалось, что она радикально забыла описанную сцену у постели сестры и возникшее у нее отвратительно эгоистическое желание. Она вспомнила об этом во время лечения, воспроизвела патогенный момент с признаками сильного душевного волнения и благодаря такому лечению стала здоровой.

Пожалуй, я решусь иллюстрировать вам процесс вы­теснения и его неизбежное отношение к сопротивлению одним грубым сравнением, которое я заимствую из на­стоящего нашего положения. Допустите, что в этом зале и в этой аудитории, тишину и внимание которой я не нахожу достаточно слов, чтобы восхвалить, тем не менее находится индивидуум, который нарушает тишину и от­влекает мое внимание от предстоящей мне задачи своим смехом, болтовней, топотом ног. Я объявляю, что я не могу при таких условиях читать далее лекцию, и вот из вашей среды выделяются несколько сильных мужчин и выставляют после кратковременной борьбы нарушителя порядка за дверь. Теперь он вытеснен, и я могу продол­жать свою лекцию. Для того чтобы нарушение порядка не повторилось, если выброшенный будет пытаться вновь проникнуть в зал, исполнившие мое желание господа по­сле совершенного ими вытеснения пододвигают свои стулья к двери и обосновываются там, представляя собой сопро­тивление. Если вы переведете теперь наименования обоих мест (в аудитории и за дверью) на язык психологии как сознательное и бессознательное, то вы будете иметь до­вольно верное изображение процесса вытеснения.

Вы видите теперь, в чем различие нашего воззрения от взглядов Janet. Мы выводим расщепление психики не от прирожденной недостаточности синтеза душевного аппа­рата, но объясняем это расщепление динамически, как конфликт противоположно направленных душевных сил; в расщеплении мы видим результат активного стремления двух психических группировок одной против другой. Наше понимание вызывает очень много новых вопросов. Душев­ные конфликты очень часты, стремление «я» отделаться от мучительного воспоминания наблюдается вполне законо­мерно, без того, чтобы это вело к расщеплению психики. Нельзя отделаться от мысли, что требуются еще другие условия для того, чтобы конфликт привел к диссоциации. Я готов с вами согласиться, что, признавая вытеснение, мы находимся не при конце психологической теории, а при начале, но мы можем двигаться вперед только шаг за шагом и должны предоставить завершение нашего позна­ния дальнейшей глубже идущей работе.

Оставьте также попытку свести случай пациентки Breuer'a на вытеснение. Эта история болезни для этого не годится, так как она была создана с помощью гипнотического влияния. Только когда вы исключите гипноз, вы сможете заметить сопротивление, вытеснение и получите дейст­вительно правильное представление о патогенном про­цессе. Гипноз скрывает сопротивление и делает доступ­ным определенную душевную область, но зато оно на­копляет сопротивление на границах этой области в виде вала, который делает недоступным все дальнейшее.

Самое ценное, чему мы могли научиться из Вreuer'овского наблюдения, это были заключения о связи симп­томов с патогенными переживаниями или психически­ми травмами, и мы должны теперь оценить эту связь с точки зрения теории вытеснения. С первого взгляда дей­ствительно неясно, как можно, исходя от гипотезы вы­теснения, прийти к образованию симптомов. Вместо то­го чтобы излагать вам сложные теоретические выклад­ки, я думаю возвратиться к нашему прежнему изображению вытеснения. Подумайте о том, что удалением нарушите­ля и установлением стражи перед дверью еще дело мо­жет не кончиться. Весьма может случиться, что выбро­шенный, огорченный и решивший ни с чем не счи­таться еще займет наше внимание. Правда, его уже нет среди нас, мы отделались от его иронического смеха, от его замечаний вполголоса, но в известном отношении вытеснение осталось без результата, так как он произ­водит за дверьми невыносимый скандал, и его крики, и его стук кулаками в дверь еще более мешают моей лек­ции, чем его прежнее неприличное поведение. При та­ких обстоятельствах мы с радостью должны приветство­вать, если наш уважаемый президент Dr. Stanley Hall возьмет на себя роль посредника и восстановителя мира. Он поговорит с необузданным парнем и обратится к нам с предложением вновь пустить его, причем он дает слово, что последний будет вести себя лучше. Полагаясь на авторитет Dr. Hall'a, мы решаемся прекратить вытес­нение, и вот снова наступает мир и тишина. Это и на самом деле вполне подходящее представление о той за­даче, которая выпадает на долю врача при психоаналитической терапии неврозов.

Говоря прямо: исследование истеричных больных и других невротиков приводит нас к убеждению, что им не удалось вытеснение идеи, с которой связано несов­местимое желание. Они, правда, устранили ее из созна­ния и из памяти и тем, казалось бы, избавили себя от большого количества неудовольствия, но в бессознательном вытесненное желание продолжает существовать и ждет только первой возможности сделаться активным и по­слать, от себя в сознание искаженного, ставшего неуз­наваемым заместителя. К этому-то замещающему пред­ставлению вскоре присоединяются те неприятные чув­ствования, от которых можно было считать себя избавленным благодаря вытеснению. Это замещающее вытесненную мысль представление — симптом — избавле­но от дальнейших нападений со стороны обороняющего­ся «я», и вместо кратковременного конфликта наступает бесконечное страдание. В симптоме наряду с признаками искажения есть остаток какого-либо сходства с перво­начальной, вытесненной идеей, остаток, позволяющий совершиться такой замене. Те пути, по которым про­изошло замещение, могут быть открыты во время пси­хоаналитического лечения больного, и для выздоровле­ния необходимо, чтобы симптом был переведен на вы­тесненную идею по этим же самым путям. Когда вытесненное опять приводится в область сознательной душевной деятельности, что предполагает преодоление значительных сопротивлений, тогда психический конф­ликт, которого хотел избежать больной, получает при руководительстве врача лучший выход, чем он получил с помощью вытеснения. Существует много таких целе­сообразных мероприятий, с помощью которых можно привести конфликт и невроз к благоприятному концу, причем в некоторых случаях можно комбинировать эти мероприятия. Или личность больного убеждается, что она несправедливо отказалась от патогенного желания и при­нимает его всецело или частью, или это желание на­правляется само на высшую, не возбуждающую ника­ких сомнений цель (что называется сублимацией), или же отстранение этого желания признается справедливым, но автоматический, а потому и недостаточный механизм вытеснения заменяется осуждением с помощью высших психических сил человека; таким образом, достигается сознательное овладение несовместимым желанием.

Простите, если мне не удалось сделать вам эти глав­ные точки зрения метода лечения, который теперь на­зывается психоанализом, легко понятными. Затрудне­ния зависят не только от новизны предмета. Что это за несовместимые желания, которые, несмотря на вытес­нение, дают о себе знать из области бессознательного, и какие субъективные и конституциональные условия должны быть налицо у индивидуума для того, чтобы вытеснение не удалось и имело бы место образование заместителей и симптомов, — об этом вы еще узнаете из нескольких дальнейших указаний.