- Характеризуется ли эта система содержательной специализацией (domain-specific), или ее операции затрагивают области с разным содержанием?
- Является ли эта вычислительная система врожденной, или ее структура сформировалась в результате обучения?
- «Собрана» ли эта вычислительная система из частей (в том смысле, что она может быть составлена из некоторого набора более простых процессов), или схема ее виртуальной архитектуры прямо накладывается на структуру нейронной сети, с помощью которой она реализована?
- Является ли она жестко фиксированной (в том смысле, что она связана с конкретными, точно локализованными и детально структурированными нейронными системами), или она реализована с помощью нейронных механизмов, которые, в принципе, могут выполнять разные задачи?
- Она вычислительно автономна или разделяет общие ресурсы (памяти, внимания и т. п.) с другими когнитивными системами?
Теперь я предлагаю использовать этот инструмент классификации, чтобы ввести понятие когнитивный модуль.
Системы ввода как модули
Системы ввода [input systems) являются модульными в силу того, что они обладают большинством или всеми признаками, перечисленными ниже. Если какие-либо другие психологические системы обладают большинством или всеми из указанных признаков, тогда, конечно, они тоже являются модульными. Однако мы утверждаем, что признаки, на основании которых системы определяются как модульные, не могут относиться к центральным когнитивным процессам.
1. Системы ввода привязаны к конкретному содержанию
В случае зрения возможные варианты таких систем могут включать механизмы для восприятия цвета, для анализа формы и для анализа трехмерных пространственных отношений. Они также могут включать узкоспециализированные «высокоуровневые» системы, связанные со зрительным сопровождением движений тела или с распознаванием лиц сородичей. Варианты из области слуха могут включать вычислительные системы, приписывающие грамматические описания знаковым высказываниям; или системы, распознающие мелодическую или ритмическую структуру последовательностей звуков; или, аналогичным образом, системы, обслуживающие распознавание голосов сородичей.
Действительно, существуют свидетельства того, что некоторые из указанных систем связаны с конкретными областями, но я предложил эти примеры прежде всего, чтобы показать размер блоков при описании систем ввода в качестве модулей.
Свидетельства привязки анализаторов к конкретным областям могут быть разных видов. Иногда свидетельства достаточно непосредственны, а доказательства— впечатляющи. Например, результаты исследователей из лаборатории Хаскинса, подтверждающие узкую специализацию систем ввода, выполняющих фонетический анализ речи. Утверждается, что эти механизмы отличаются .и тех, которые выполняют анализ слуховых неречевых сигналов. Как показано в экспериментах, то, как звучит сигнал для слушателя, поразительным образом зависит от акустического контекста: указывает ли он, что стимул является речевым высказыванием.
Иными словами, один и тот же сигнал слышится как начало произнесения согласного, когда контекст подсказывает, что стимул является речью, или слышится как «свист», когда он находится вне речевого потока. Важный вывод состоит в том, что вычислительные системы, действующие при анализе речи, обрабатывают только акустические сигналы, рассматриваемые как речевые высказывания (См. Liberman и др., 1967). Эксперименты лаборатории Хаскина демонстрируют привязку анализаторов к конкретным областям, показывая, что только сравнительно ограниченный класс стимулов и .кет «щелкнуть по выключателю», чтобы их запустить.
2. Работа систем ввода носит принудительный характер
Им не можете не воспринимать звучащее высказывание на известном нам языке как звучащее высказывание и не можете не видеть изображение как состоящее из объектов, расположенных в трехмерном пространстве. То же самое, хотя и с некоторыми поправками, верно и для других модальностей восприятия: например, вы не можете не чувствовать, что проводите пальцами по поверхности. Марслен-Уилсон и Тайлер (Marslen-Wilson, Tyler, 1981) при обсуждении распознавания слов отмечают: «...даже когда испытуемых просили сфокусировать свое внимание на акустических и фонетических параметрах входа, они не могли не распознавать используемые слова.... Из этого следует, что механизмы обработки при распознавании звучащих слов включают автоматические процессы, которые действуют в принудительном порядке» (с. 327).
<...>
3. Центральный доступ к психическим репрезентациям, конструируемым системами ввода, ограничен
Необходимо различать, что, с одной стороны, операции, связанные . вводом информации, принудительны (вы не можете не слышать произнесенное высказывание как произнесенное высказывание), но, с другой стороны, «промежуточные уровни» перцептивной репрезентации в целом относительно недоступны для сознания. Вы не только должны слышать произносимое высказывание именно таким образом, но, в первом приближении, вы можете слышать его только таким образом.
Важно зафиксировать, что человек не обладает одинаковым доступом ко всем этим последовательным уровням репрезентации — по крайней мере, если в качестве критерия доступа мы примем возможность явно сообщать информацию, закодированную в этих репрезентациях.
В самом деле, нижние уровни (те самые, которые наиболее тесно примыкают к выходам органов чувств) полностью недоступны, какие бы цели ни преследовал человек. Хотя перцептивная обработка протекает «снизу вверх» (конструируемая на некотором уровне репрезентация стимула оказывается более абстрактной по отношению к выходу органов чувств, чем репрезентация, построенная на предыдущем уровне), доступ осуществляется сверху вниз (чем больше мы удаляемся от выхода органа чувств, тем более доступны построенные репрезентации для центральных когнитивных систем, которые, по-видимому, используются при сознательном рассказе).
4. Системы ввода отличаются быстродействием
Распознавание высказываний и изображений — это один из самых быстрых наших психологических процессов. Это утверждение немного сложно подтвердить количественно, поскольку конкретные психические процессы невозможно точно зафиксировать и изолировать. Каковы точные границы сравниваемых процессов? Например, где заканчивается распознавание высказывания и начинают действовать более центральные механизмы? Однако, даже учитывая эту неопределенность, вокруг имеется более чем достаточно фактов, чтобы подтвердить теоретическую интуицию.
Одно из самых простых сознательных действий можно наблюдать в экспериментах по выбору из двух альтернатив (нажмите эту кнопку, если загорелась левая лампочка). Нагрузка на когнитивные способности со стороны этих задач минимальна, и после тренировки человек может успешно выполнять задание с задержками всего в пределах четверти секунды. Это возвращает нас к наблюдениям о том, что восстановление смыслового содержания звучащей речи может выполняться на скоростях, сравнимых со скоростями реакций в экспериментах с выбором из двух альтернатив. В частности, существенное число испытуемых могут «вторить» непрерывной речи (то есть повторять то, что вы слышите, когда вы это слышите), и, вопреки самым первым исследованиям, сейчас имеются хорошие подтверждения того, что «быстрые» вторящие понимают то, что они говорят.
5. Системы ввода информационно изолированы
Обработка и восприятие неожиданных стимулов (в области языка и в других областях) возможна только до той степени, пока (а) выход из органа чувств не чувствителен к ожиданиям орга¬низма и (б) анализаторы входа могут сконструировать адекватную репрезентацию стимула по той информации, которую поставляют органы чувств. Важно подчеркнуть, что восприятие нового зависит от механизмов ввода, действующих «снизу вверх». Есть много способов зафиксировать этот пункт, который, как я думаю, является одним из важнейших для понимания природы систем ввода. Пылишин (Pylyshin, 1980) говорит о «когнитивной непроницаемости» восприятия, считая, что выход систем ввода нечувствителен к тому, что воспринимающий предполагает или желает. По мнению Пылишина, условие надежности восприятия, по крайней мере для обычного организма, способного на ошибки, в том, что организм видит то, что перед ним находится, а не то, что он хочет или ожидает увидеть. Организмы, действующие иначе, вымирают.
С этой точки зрения тезис о том, что системы ввода информационно изолированы, эквивалентен тезису о том, что данные, используемые для подтверждения перцептивных гипотез, включают в общем случае намного меньше, чем организм может реально знать. То есть функция подтверждения для систем ввода не обладает доступом ко всей информации, которой располагает организм; для систем ввода существуют ограничения на работу с внутренне представленной информацией.
6. Анализаторы входа на выходе выдают «ограниченную» информацию
Если наше предположение относительно модульности верно, то зрительный процессор должен формировать достаточно поверхностный, ограниченный выход (он не может категоризовать зрительный стимул в таких терминах, как, скажем, след протона) и должен устанавливать уровень репрезентации на основании некоторого независимого критерия.
Более того, различные кандидаты, удовлетворяющие требованиям «ограниченности» выхода и установления уровня, должны быть тем не менее отброшены на основании феноменологической недоступности. Мне в голову первым делом приходят «исходный», «2,5-мерный» и «трехмерный» наброски из модели Марра (Магг, Nishihara, 1978). Такие репрезентации, конечно, достаточно ограничены. На самом деле они даже слишком ограничены. Если мы принимаем их в качестве выхода зрительного процессора, нам придется признать, что даже распознавание объектов не является, строго говоря, феноменом зрительного восприятия, поскольку на этих уровнях репрезентации отображаются только определенные геометрические параметры стимула. Однако ни у кого не вызывает сомнения, что с точки зрения феноменологической доступности восприятие — это прежде всего распознавание объектов и событий. Поэтому еще более ограниченные системы репрезентации могут являться лишь промежуточными уровнями в общей схеме обработки входной информации. Но тогда что же у них на выходе?
Одна из самых интересных идей в современных когнитивных теориях состоит в существовании «базового» уровня воспринимаемых объектов (или, используя чуть более строгую терминологию, — базовых перцептивных категорий). Это понятие всесторонне изучено в работах Брауна (Brown, 1985) и Рош (Rosch и др., 1976).
7. Системы ввода связаны с определенными мозговыми структурами
По-видимому, с каждой из систем ввода соотносится определенная мозговая структура. Судя по всему, верно даже более строгое утверждение: все случаи крупных мозговых структур, которым с уверенностью может быть приписана когнитивная функция с конкретным содержанием, оказываются связанными с обработкой входной информации — либо языковой, либо перцептивной.
На данный момент достаточно сказать, что глубокая связь модульных систем с фиксированной мозговой структурой — это именно то, чего можно ожидать, если предположить, что ключом к модульности является информационная закрытость. По-видимому, фиксированные нервные связи указывают на основные пути доступа к информации; таким образом, их назначение состоит в том, чтобы облегчить перемещение информации из одной мозговой структуры в другую. Но конечно, то, что можно считать облегчением с одной стороны, может выступить как относительная изолированность при взгляде с другой стороны.
8. Системы ввода специфически и избирательно нарушаются
Сходство между относительно хорошо изученными нарушениями, характерными для систем ввода, с одной стороны, и для механизмов обработки речи, с другой стороны, отмечалось слишком часто, чтобы подробно к этому возвращаться. По-видимому, существует общее согласие относительно того, что агнозии и афазии являются функциональными сбоями, обладающими определенными характерными особенностями: например, их невозможно объяснить и описать как простое количественное снижение показателей в общих функциях, таких, как память, внимание или способность решать задачи. Если анализ входной информации осуществляется специализированными, фиксированными мозговыми системами, то неудивительно, что нарушения систем ввода вызываются поражениями этих специализированных систем.
Напротив, центральные процессы, по-видимому, не связаны непосредственно с конкретными мозговыми структурами и не подвержены точно фиксируемым специфическим нарушениям. (Хотя прежде шизофрению и считали «патологией мышления», сейчас я нахожу, что этот взгляд уже не моден.)
9. Онтогенез систем ввода разворачивается с определенной скростью и в определенной последовательности
И этой области еще много споров, а доступная информация настолько фрагментарна, что я рассматриваю это положение более как гипотезу, чем как факт. Однако здесь имеются и определенные перспективы. Сейчас собран значительный материал относительно последовательности овладения языком в онтогенезе, получены данные об очень ранних зрительных способностях у детей. Эти данные схожи, по крайней мере с точки зрения того, что большая часть процесса развития систем ввода обеспечивается внутренними механизмами. С одной стороны, способность детей к зрительной категоризации была серьезно недооценена исследователями — см. недавние исследования Спелке (1982), Мельцоффа (1979) и Бауэра (1974). С другой стороны, использование речи — хотя оно и очевидно отсутствует у новорожденных, — по-видимому, развивается в строгой последовательности, которая высоко чувствительна к степени созревания организма и в то же время удивительно нечувствительна к ограничениям в получении внешней информации (Goldin-Meadow, Feldman, 1977; Gleitman, 1981). Более того, языковое развитие даже в очень раннем возрасте отражает многие универсалии организации грамматики у взрослых (см. Brown, 1973 и др.).