Т.В. Корнилова. Экспериментальный метод в психологии и нормативы научного мышления: Psychology OnLine.Net

Т.В. Корнилова. Экспериментальный метод в психологии и нормативы научного мышления

Т.В. Корнилова. Экспериментальный метод в психологии и нормативы научного мышления
Добавлено
2.11.2008

1.1. Нормативы научного мышления

1.1.1. Нормативы в научной деятельности и структуре экспериментального метода

Эксперименты в психологии проводятся в научных и практических целях. Они, отличаясь по возможностям последующих обобщений, пла­нируются и строятся по сходным нормативам в той своей части, где задаются характерные для экспериментального метода требования к сбору эмпирических данных и возможностям объяснения выявляемых закономерностей. Существует две традиции, в разной степени под­черкивающие статус экспериментального метода: с одной стороны, отнесение его к эмпирическим методам, а с другой — понимание экс­периментального метода как определенной логики рассуждений иссле­дователя. Соответственно можно выделить нормативы в регуляции чув­ственно-предметной деятельности исследователя-экспериментатора и нормативы в структуре реализованного метода. Эти нормативы не явля­ются только формально-логическими, но означают необходимость учета исследователем определенных правил содержательного вывода при организации экспериментального рассуждения о предмете изучения и отражают то, что принято называть культурой исследования.

Как и всякий научный эксперимент, психологический эксперимент должен удовлетворять некоторым критериям научности с точки зрения примененных нормативов исследования. Однако сначата следует указать контекст использования термина «нормативы». Наука, как и культура, нормативна, поскольку предполагает использование сложившихся спо­собов, понятий и надындивидуальных схем мышления, не сводимых к операциональному и понятийному составу размышлений человека, не отягощенного системой знаний в соответствующей области. Нормативы профессионального мышления ученого отличаются от схем обычного мышления своей «искусственностью». Эта «искусственность» означает использование исследователем надындивидуальных способов размышле­ний, усваиваемых в ходе профессионального обучения, и выполняет конструктивную функцию систематизации и опосредствования инди­видуального мышления. Нормативы научного мышления включают всю отрефлексированную или используемую на данном этапе развития науки систему исследовательских методов как способов структурирования так или иначе понимаемого предмета изучения. По мнению М. Ярошевского, они являются категориальными регулятивами научного познания [71]. Однако они лишь задают возможности познания, реализация которых осуществляется в актуалгенезе познавательной деятельности, обеспе­чивающей разработку исследования с целью проверки научной гипотезы.

В методологии науки после выхода в свет в 1962 г. книги историка науки Т. Куна утвердилось понятие парадигмы, тесно связанное с по­нятием «нормальная наука» [31]. В рамках такой науки научное сооб­щество предстает в качестве идеального субъекта познавательной де­ятельности, придерживающегося некоторой традиционной модели организации исследования, включая способы построения теории, ее практического применения и даже необходимого оборудования. Эта сложившаяся практика научных исследований описывается понятием парадигмы. История развития науки, по Т. Куну, демонстрирует раз­витие научного знания как смену парадигм. По мнению К. Поппера, написавшего в 1930-е годы классическую обобщающую работу по раз­витию экспериментального метода в естествознании, «нормальный» ученый, размышляющий и действующий только в рамках принятой парадигмы, необходимо оказывается догматиком. Реально ученый обычно сохраняет критичность по отношению к рамкам парадигмы, в которой он работает, и при желании всегда может выйти за эти рамки.

Таким образом, организация реальных форм познавательной дея­тельности при проверке научных гипотез включает и ориентировку ис­следователя на сложившиеся парадигмы, и возможность выхода в дру­гие, более просторные рамки, если прежние схемы не позволяют срав­нивать конкурирующие объяснения изучаемой реальности. Как и формы логических умозаключений, исследовательские парадигмы могут в раз­ной степени быть претворены в реальной деятельности ученого. Парадигмальный аспект не может выступать в качестве более важного, чем содержательные аспекты в обсуждении структуры экспериментально­го исследования.

В организации отдельного психологического исследования реализу­ется не парадигма, а конкретный методический способ проверки науч­ной гипотезы. Психологические методы отличаются разным познаватель­ным отношением к изучаемой субъективной реальности, способами сбора данных и нормативами их соотнесения с проверяемыми гипотезами.

Правила экспериментальной проверки психологических гипотез относительно самостоятельны, т.е. могут рассматриваться в условном «вынесении за скобки» содержательных объяснений, но в реальном исследовании эти правила задают «идеальные» точки отсчета в логике его построения и обоснованности принятия содержательных реше­ний. Поэтому далее говорится о нормативах экспериментальной провер­ки гипотез, а не об экспериментальной психологии.

Эти нормативы сложились с учетом достижений эксперименталь­ного метода в других науках и специфики его становления примени­тельно к психологическому знанию, отличающемуся многообразием теоретических реконструкций психологической реальности. Они по­зволяют подвергать критической проверке причинные объяснения в психологии. Их смена от рамок одной психологической школы к дру­гой имеет часто не временной или парадигмальный характер, а за­ключается в отказе от прежних позиций в понимании возможностей экспериментирования в области психологии.

В отечественной психологии понимание научного мышления связа­но с представлениями о его социальной сущности, культурогенности, структурных особенностях и об источниках развития. Научные по­нятия согласно критериям описания их особенностей Л. С. Выгот­ским [12] отличаются от житейских понятий тем, что они не вытекают из житейского опыта, а усваиваются при овладении опытом надын­дивидуальным, даны в некоторой системе и предполагают взаимные связи для их доопределения. Овладение их структурами задает «зону ближайшего развития» для так называемых житейских понятий, кото­рые могут быть более освоенными в индивидуальном опыте человека, но уступают первоначально более формально представленным в его мышлении научным понятиям именно в плане их системной организации, или структурированности, и степени общности.

Овладение любыми нормативами предполагает определенные усилия человека в направлении организации познавательной дея­тельности таким образом, чтобы в ней было возможно как исполь­зование уже сложившихся нормативов, так и создание новых. По мнению М. К. Мамардашвили, познание (имеется в виду професси­ональное мышление ученого) всегда есть экспериментирование с формами (а не сами эти формы). В этом контексте определение на­уки с точки зрения ее «культурогенности» означает следующее: «...это нечто, к чему человек относится как к более цельному, чем он сам, и что вырывает его из хаоса, распада и рассеяния обыденной, повседневной жизни, из стихийных отношений к миру и к себе подобным» [40, с. 301].


1.1.2. Выдвижение и проверка гипотез как нормативы экспериментирования

Этапы выдвижения и проверки гипотез — необходимый элемент экспериментирования, но также и других эмпирических методов. Гипотеза — это утверждение, истинность или ложность которого неизве­стны, но могут быть проверены опытным путем. Отличия эксперимен­тального метода обусловлены видом проверяемых гипотез и использу­емыми способами контроля причинного вывода. Эксперимент рас­сматривается в качестве гипотетико-дедуктивного метода, который предполагает, что от общих высказываний о теоретических зависимо­стях исследователь переходит к выдвижению гипотез о следствиях дей­ствия предполагаемых законов. Проверка гипотез осуществляется на основе сбора эмпирических данных в экспериментально контролиру­емых условиях.

Экспериментальный метод используется для проверки не любых психологических гипотез, а только каузальных (причинно-следст­венных). Экспериментальные нормативы рассуждений применимы не ко всем психологическим исследованиям, но они позволяют вы­делить те узловые моменты, которые отличают другие пути сбора опытных данных.

Исследовательские методы в психологии развивались как особен­ные в силу специфичного характера изучаемого предмета и общих нормативов научного мышления. Так называемые пассивно-наблюда­ющие или формирующие методы также служат проверке психологи­ческих гипотез, но строятся по иным нормативам доказательства со­ответствия эмпирических данных теории. Научная, т.е. сциентистская, установка сама по себе не определяет однозначность используемых методических средств.

Традиционные учебники по экспериментальной психологии час­то построены по принципу предметного разделения областей психо­логического знания: эксперимент в психологии восприятия, психо­логии памяти, психологии мышления, исследованиях мотивации и т.д. Другой принцип построения — выделение общих нормативов подхода в рамках той или иной психологической школы: эксперимент в гештальтпсихологии, эмпирической психологии сознания, вюрцбургской школе мышления, поведенческой психологии и т.д.

В академических изданиях, например в «Энциклопедии психоло­гии» [73], а также в многочисленных зарубежных учебниках психоло­гическое экспериментирование раскрывается с точки зрения тех спо­собов рассуждений, которые оказываются общими при использовании экспериментального метода в разных областях психологических зна­ний. Однако каков бы ни был способ структурирования знаний об экспериментальном методе, в любом случае речь идет о некоторых инвариантах организации психологического исследования.

1.2. Проблема соотнесения эмпирических зависимостей и теоретических интерпретаций

1.2.1. Теории разной степени общности

Одним из значимых для экспериментальной психологии направ­лений в методологии научного мышления стало представление о клас­сификации систем знаний, теорий разной степени общности и науч­ных гипотез с точки зрения выделения уровней, свидетельствующих о близости или дальности пути к их эмпирической проверке. Гипотезы как высказывания, истинность или ложность которых первоначально неизвестна, но может быть установлена на основании эмпирической проверки, являются связующим звеном между «миром теорий» и «ми­ром эмпирий».

В методологии научного познания сложилось представление о тео­риях верхнего, среднего и нижнего уровней. Теории нижнего уровня предполагают использование объяснительных схем, в ко­торых понятия максимально нагружены эмпирически. Так, в социаль­ной психологии анализ динамики малых групп предполагает отличие исследуемой реальности на основе эмпирических, а не только подра­зумеваемых их отличиях от других общностей. То же можно сказать о понятии «коммуникативная компетентность», относящемся к опре­деленному кругу навыков общения, социальной перцепции, само­контролю. При всем разнообразии подходов и споров (например, от­носить ли диады к малым группам) разница гипотетических конст­руктов в описании эмпирических зависимостей не вызывает сомнений в более или менее однозначной их эмпирической отнесенности.

Теории среднего уровня не прямо соотносят общие, или универсальные, высказывания о предполагаемых психологических за­конах с уровнем эмпирии (эмпирических данных). Они позволяют вы­двигать гипотетически мыслимые следствия, доступные эмпирической проверке и предстающие в виде экспериментальных гипотез.



Экскурс 1.1
Вспомним исследования из области когнитивной психологии и мотивационной регуляции действий. Разведение понятий «объем вос­приятия» и «объем воспроизведения» состоялось в связи с разработ­кой Г. Сперлингом новой методики — реализации не полного, а частичного отчета испытуемого об увиденных и запомненных сти­мулах при тахистоскопическом их предъявлении в короткие проме­жутки времени. На основе применения новой инструкции испытуе­мому (давать отчет только о том ряде стимулов, который помечен в каждой отдельной пробе в общем стимульном поле, причем после его предъявления) было показано, что человек воспринимает боль­ше стимулов, чем то количество, о котором он сообщает при инст­рукции вспомнить и воспроизвести все стимулы. Изменение гипоте­тических конструктов, привлекаемых для схем микроструктурного анализа в модели когнитивных процессов, сопутствовало измене­ нию той области эмпирии, объяснению которой служила модель.



Теория К. Левина также может быть рассмотрена как пример экс­пликации эмпирически наблюдаемых следствий из модели среднего уровня.



Экскурс 1.2
К. Левин на своих лекциях демонстрировал фильм, в котором де­вочка Ханна пыталась сесть на камень [87]. Этот объект был для нее так привлекателен, что она, садясь и теряя его из виду, тут же вскакивала, чтобы вновь его рассмотреть. Две квазипотребности на­правляли поведение девочки: желание сесть на камень и желание не потерять его из виду. В результате она волчком вертелась вокруг камня, что для слушателей лекции было наглядным представлени­ем борьбы мотивов в ситуации «буриданова осла». Конструкты «ква­зипотребностей» и «систем напряжений» в психологическом поле служили объяснению многообразия эмпирических закономернос­тей, в том числе и не наглядного характера (эффект лучшего запо­минания прерванных действий, или эффект Зейгарник) [19]. Однако обобщения теоретического плана и здесь предполагали четкий пе­реход к эмпирической организации исследования: создания условий для проявления закономерностей регуляции психических процес­сов и поведения человека со стороны предполагаемых квазипот­ребностей, образуемых в психологическом поле. Термин «психоло­гическое поле», в свою очередь, служил представлению гипотети­ческого конструкта, конкретизирующего общую левиновскую формулу о том, что поведение есть функция личности и среды.



Теории верхнего уровня отличаются с точки зрения отно­шения к их эмпирическому подкреплению. Из них, если воспользо­ваться терминологией К. Хольцкампа [82], нельзя непосредственно вывести «эмпирически нагруженные» (эмпирически загруженные) гипотезы, которые подлежат эмпирической проверке. Иными слова­ми, теории самой высокой степени общности не могут служить осно­вой утверждений об эмпирических зависимостях как выводимых на основе следствий. Эти теории обычно являются методологическим базисом развития тех или иных психологических школ, в то время как сами по себе познавательные установки и методологические основа­ния этих теорий не подлежат экспериментальной проверке. Использу­емые в них понятия имеют статус категорий, т.е. имеют максималь­ную степень общности. Однако психологические категории не стоит путать с философскими категориями, поскольку в философских ра­ботах они функционируют в иной системе понятий и нормативов рас­суждений и, рассматриваясь в контекстах иных вопросов, приобрета­ют иные значения. Путь эмпирического опробования истинности по­ложений таких теорий гораздо более долог. Это путь опосредованной проверки — через разработку других общетеоретических положений как теорий среднего уровня, из которых могут быть выведены «эмпи­рически нагруженные» экспериментальные гипотезы.

Итак, теории верхнего уровня предполагают разработку других тео­рий, отнесенность которых к своему эмпирическому базису задана в психологических понятиях, подлежащих последующей операционализации для их эмпирического опробования, или эмпирической проверке утверждений о тех или иных закономерностях. В психологии к теориям верхнего уровня можно отнести теорию деятельности А. Н. Леонтьева [37]. Введенное в ней соотношение понятий действия и деятельности, цели и мотива специфично, т.е. структурные связи между понятиями в этой теории дают другое их наполнение, чем, например, в другой теории деятельности С. Л. Рубинштейна [58], базирующейся на той же мето­дологии.

Психологические категории задают общие контексты построения других теорий, которые включают подразумеваемые в этих концепци­ях теоретические принципы понимания психологической реальности, но уже предполагают некие эмпирические эмпликации — соотнесе­ние эмпирически полученных доводов при проверке гипотез и их объяс­нения в рамках системы психологических понятий, представленных как гипотетические конструкты. Эти понятия-конструкты, выполня­ющие функции объяснения тех или иных эмпирически установлен­ных закономерностей, реализуют свою конструктивную роль благода­ря включенности в теории (теоретические модели) среднего уровня.

Теории среднего уровня не только конкретизируют, о каких видах деятельности или мотивов будет идти речь в эмпирическом исследо­вании, но и включают содержательные объяснения причинного ха­рактера, для постулирования которых необходим аналитический под­ход (в частности, разработка способов выделения психологических переменных). В связи с этим не исключением, а, скорее, правилом можно считать такое положение вещей, когда исследователи, сто­ящие на разных теоретических позициях, занимаются на эмпиричес­ком уровне практически схожими проблемами.



Экскурс 1.3
Отечественные исследования в психологии мышления базируются на разных теоретических основаниях и вводят отличающиеся пси­хологические конструкты (анализ через синтез, целеобразование, операциональные смыслы и т.д.) для описаний регуляции мысли­тельной деятельности [8, 64, 65]. Однако эмпирические данные, экспериментальный материал (фактор задач) в них вполне сопос­тавимы, как и методический прием реконструкции структуры мыш­ления, на основе тщательного анализа «протоколов рассуждений вслух». При этом вопросы о факторах детерминации мышления сформулированы по-разному в гипотезах, нацеленных на раскрытие проблем субъектной и личностно-мотивационной регуляции мыш­ления. Следует учесть, что используемая в качестве методологичекой основы категория деятельности лишь указывает направление поисков, но не определяет содержательный характер «эмпиричес­кой загруженности» проверяемых гипотез.



1.2.2. Эмпирические зависимости и экспериментальные эффекты

Необходимо различать понятия «экспериментальный эффект», или «экспериментальный факт», и «эмпирически установленная зависи­мость». В обоих случаях речь идет об эмпирически полученных данных. Но понятие эмпирической зависимости является более широким. Во-первых, оно не ограничивает в выборе метода психологического ис­следования. Эмпирические данные психолог получает, используя мно­жество методов: наблюдение, корреляционный подход, психодиагно­стика, анализ индивидуального случая и т.д. Экспериментальные эффекты могут обсуждаться только в рамках применения метода, для которого характерны управление переменными, ряд других форм экспе­риментального контроля и способы обсуждения полученных резуль­татов, отличающие гипотетико-дедуктивную логику экспериментирования. Если речь идет об экспериментальном эффекте, то это означа­ет, что было реализовано исследование, в котором с выполнением всех правил экспериментального метода установлен тот или иной факт или наблюдается та или иная психологическая закономерность (как зависимость между переменными). Слово «установлен» означает, что исследователь принимал решение, был ли получен экспериментальный эффект и в чем он заключается.

Во-вторых, опытным путем, т.е. эмпирически, могут устанавли­ваться зависимости различных типов, не только каузальные, но и струк­турно-функциональные, генетические и т.д. Частичное использова­ние нормативов гипотетико-дедуктивного метода еще не делает ис­следование экспериментальным, но позволяет осуществлять более достоверные выводы о сути психологической закономерности.



Экскурс 1.4
Приведем пример неэкспериментального эмпирического исследо­вания, которое было выполнено в Японии [86] для проверки гипо­тезы о роли личностного Я в принятии решений детьми, подрост­ками и юношами. Сравнивались выборки испытуемых от первого класса школы до выпускного, а также студентов. Изучали, как дети разного возраста и соответственно образования понимают недо­статки принятия решения большинством голосов. Заданные вер­бальные ситуации не выступали для испытуемых в качестве психо­логических воздействий. Исследование выполняли методом срезов: разный возраст связывался с уровнем личностного развития. Испытуемых просили осуществлять выбор — принимать решение предложенных вербальных задач (всего 11 ситуаций) и спрашива­ли, почему, по их мнению, для тех или иных проблем процедура большинства голосов применима или неприменима. Младшим школьникам процедура принятия решения большинством голосов казалась универсальной. Старшие школьники и студенты считали очевидной неприменимость этой процедуры, если решае­мая проблема имела нравственно-этический оттенок. Таким обра­зом, в случаях, когда предполагалось личностное решение, япон­ский школьник отдавал предпочтение самостоятельному выбору, а не мнению большинства. Пятиклассник не всегда мог обосновать свое мнение, но при решении ряда проблем отказывался следовать принципу ориентации на мнение большинства.



Полученные эмпирические данные позволяют выдвинуть основа­ния для обсуждения особенностей личностного развития японцев, их культуры в контексте того, что психологи называют сейчас соци­альной компетентностью. Зависимость в приведенном примере имела еще один аспект: оценка процедуры принятия решения большин­ством голосов рассматривалась с точки зрения выявления той возраст­ной границы, которая делит школьников на две группы: тех, кто не видит противоречия между содержанием проблемы и предложенной процедурой принятия решения, и тех, кто готов отстаивать непри­менимость этой процедуры при решении задач, требующих лично­стного самоопределения. Эта граница прошла по группе пятикласс­ников. Диагностический контекст этой работы — обследование лиц разного возраста — очевиден, но рабочая гипотеза все же носила исследовательский характер: установить вид эмпирической зави­симости.

Психолог подбирал группы испытуемых (классы), конструировал вербальные задачи, проводил дискуссии, беседовал со школьниками и сравнивал эти группы по полученным эмпирическим основаниям. Установленная эмпирическая зависимость в данном случае не может претендовать на статус экспериментального эффекта, поскольку в исследовании не были реализованы приемы проверки причинно-след­ственных гипотез. Кроме того, сама гипотеза о влиянии переменной возраста является не экспериментальной: возраст не может в ней рас­сматриваться в качестве причинно-действующего фактора. На самом деле речь идет об изменениях личностных и интеллектуальных струк­тур ребенка не просто в течение времени, а в ходе его развития. Одна­ко гипотезы о развитии составляют особую область изучения — пси­хологии развития — и часто требуют особого метода — лонгитюдного [43]. В данном примере был реализован метод срезов: каждая возрастная группа представляла выборку из популяции школьников и студентов, ответы которых сравнивали между собой. Однако сравне­ние само по себе еще не есть экспериментальный метод.

При установлении экспериментального эффекта у исследователя есть обоснованная претензия на каузальную интерпретацию эмпири­ческой закономерности. Экспериментальный эффект включен в сис­тему нормативных рассуждений о каузальной зависимости как эмпи­рическое ее обоснование (см. главу 5).

Иногда говорят об эмпирических закономерностях как «наблюдае­мых». В этом случае имеют в виду применение не только метода психо­логического наблюдения, но и других. Подразумевается, что в резуль­тате специальным образом организованного сбора данных изучаемая психологическая реальность конкретизируется в показателях, объективируемых — и в этом смысле наблюдаемых — исследователем. Ме­тодики фиксации психологических показателей разнообразны.

Показателем может быть время реакции, вербализованные рас­суждения, отчет внешнего наблюдателя или самого субъекта об из­менениях его эмоционального состояния и т.д. Любой показатель может рассматриваться как свидетельствующий о проявлениях субъектив­ной реальности, если дано адекватное, приемлемое, не вызывающее очевидных возражений обоснование его репрезентативности.


Псих ологическая реальность не может быть полностью представле­на — репрезентирована — в фиксируемых методиками показателях. Кроме того, всегда остается открытым поле гипотез о связях показа­теля с множеством психологических процессов или состояний (редко с одним). Главное — психолог может реконструировать, т.е. мысленно воссоздавать, по наблюдаемым и фиксируемым показателям те пси­хологические процессы (или базисные переменные), которые сами по себе недоступны наблюдению.

Можно сказать, что психологический эксперимент — основной метод реконструкции ненаблюдаемых зависимостей. В эксперименталь­ном факте дана именно ненаблюдаемая (не очевидная без использо­вания этого метода) психологическая закономерность.

Дополним понимание «наблюдаемости» психологических пока­зателей. В главе 3 освещен вопрос о различиях в показателях, получа­емых при использовании метода наблюдения: «единиц» и «катего­рий», возможностей квалификации и квантификации данных. Одна­ко результаты фиксации данных психологического наблюдения выступают в качестве наблюдаемых показателей в более узком значе­нии: как данные, при получении которых использованы те или иные методики, или «техники», наблюдения. В более широком значении наблюдаемыми считаются все эмпирически полученные показатели, т.е. независимо от метода организации исследования и способа отно­шения исследователя к изучаемой психологической реальности.


1.2.3. Психологическая реальность и эмпирические закономерности

Раскрытие понятия «экспериментальный метод» с точки зрения реализуемых способов познавательной деятельности предполагает выделение как общности его с другими нормативами научного мыш­ления, так и его специфики по отношения к иным возможным фор­мам организации психологического исследования. С точки зрения струк­туры (организации) исследования, экспериментальный метод также может характеризоваться особыми формами реализации познаватель­ного отношения к изучаемой реальности и соответствующими системами доказательств при проверке психологических гипотез. Далее приводятся те характеристики общих нормативов научной деятельно­сти, которые являются предпосылками понимания общих принципов методологии экспериментирования в психологии.

Один из основных нормативов — предположение о возможности установления в психологическом эксперименте закономерностей, ко­торые могут рассматриваться в контекстах причинного объяснения изу­чаемой психологической реальности. Первый признак причин­ного объяснения отличает такой подход к анализу эмпирически уста­навливаемых зависимостей, который позволяет обосновать необходимый характер отношений между переменными как причинами и следствия­ми. Установление причинной связи обеспечивается выполнением ряда условий причинного вывода, основное из которых — осуществление некоторых управляющих воздействий на изучаемые процессы, или функциональный контроль независимых переменных. Второй признак причинного объяснения — это включение эмпирически устанавливае­мых закономерностей в систему дедуктивного вывода. При этом могут иметься в виду и предложенная Декартом позиция в понимании причи­ны как логической координации, «спроецированной» на реальность, и рассматриваемые в контекстах конкретных психологических школ заяв­ки на выявление специфики психологической причинности при разной понятийной интерпретации субъективной реальности.

Таким образом, установление закономерности — это еще не фор­мулирование психологических законов. Закон формулирует констата­цию обобщенного характера, т.е. указывает диапазон, в рамках кото­рого действует выявленная фактическая закономерность [67]. Психо­логическое объяснение предполагает распространение дедуктивных умозаключений на психологическую реальность или репрезентирую­щую ее модель. Экспериментальный метод можно рассматривать как способ наиболее строгого сопоставления дедуктивных проекций (ис­ходящих из психологических теорий) на плоскость эмпирически ус­танавливаемых зависимостей.

Важно различать проблемы понимания законообразности приме­нительно к эмпирической зависимости в следующих аспектах: разни­ца возможных причинных психологических объяснений, осознание широты (или рамок) используемых обобщений и необходимость вы­делять основания для детерминистских формулировок эксперимен­тальных гипотез. Термин «гипотетические конструкты» охватывает те психологические понятия, которые входят в экспериментальную ги­потезу и опосредуют взаимопереходы от описания эмпирии к пред­ставлению ее в системе научных понятий, функционирующих в рам­ках теоретического знания и не полностью покрываемых изучаемой эмпирией [68].

1.2.4. Эксперимент и реконструкции психологической реальности

Важным нормативом в рамках любого психологического метода является определение исследователем своей позиции в понимании предмета изучения. Это понимание включает предположения об адек­ватности сформулированных психологических понятий субъективной реальности. Психика выступает в качестве субъективной реальности, поэтому трудно говорить о психологической реальности как независи­мой от исследовательской позиции. Ж. Пиаже, один из авторов учебника «Экспериментальная психология», исходит из посылки онтологичес­кой реальности психического (онтологический статус психического), но указывает возможности проецирования разных редукционистских объяснений на эту реальность. Отсюда можно эксплицировать позна­вательную установку на независимый от теоретических реконструк­ций «предмет» исследования, относимый к реальному субъекту (если психика рассматривается как свойство или атрибут субъекта). Взаимо­связь способов получения эмпирических данных и теоретических ре­конструкций в психологическом эксперименте означает реализацию отношения к психологической реальности как к воссоздаваемой и мо­делируемой реальности (т.е. тем или иным образом представленной в экспериментальной или теоретической модели). Далее под психологи­ческой реальностью следует понимать представленный в тех или иных психологических понятиях предмет изучения. При обсуждении психо­логических проблем спор между исследователями может касаться имен­но особенностей интерпретации сходных эмпирических закономер­ностей. Для других проблем спор может и не состояться, поскольку психологическая реальность, реконструируемая в рамках одного пси­хологического подхода, может не анализироваться как реальность в рамках другого понимания психического.

Классической является ссылка на понятия «вытеснение» и «суб­лимация», которые психологами, не разделяющими позиции тео­рии личности, 3. Фрейда, не рассматриваются как имеющие отно­шение к эмпирии или субъективной реальности, а выступают в качестве интерпретационных конструктов [72].


В данном учебнике рассмотрена структура психологического экс­перимента, проводимого в целях познания и понимания (а не только получения определенного эффекта ради него самого). Выводы из та­кого исследования будут зависеть как от реализованных планов и спо­собов сбора данных (формы контроля переменных, способы их задания, формулировки гипотез и т.д.), так и от примененных для интер­претации гипотетических конструктов.

1.3. Экспериментирование как специальный метод эмпирического исследования в психологии

1.3.1. Понимание экспериментального метода в широком и узком смысле

Нормативы экспериментального мышления как способа рассуж­дений в рамках экспериментального подхода к проверке гипотез не являются застывшими формами. Владение ими позволяет психологу осуществлять свою профессиональную исследовательскую деятельность на основе экспериментального метода как упорядоченную и одновре­менно творческую.

Экспериментирован




Описание Глава 1 учебного пособия Т.В. Корниловой "Экспериментальная психология". М., 2005. С. 15-32.
Рейтинг
3.5/5 на основе 4 голосов. Медианный рейтинг 3.
Просмотры 33826 просмотров. В среднем 33826 просмотров в день.
Похожие статьи