Мортон Хант. Механизм мышления - что это?: Psychology OnLine.Net

Мортон Хант. Механизм мышления - что это?

Мортон Хант. Механизм мышления - что это?
Добавлено
23.08.2004 (Правка )

Механизм мышления - что это? Рисунок Юджина МихаэскоНи одно научное достижение последних лет не носило более сенсационного характера и не привлекало большего внимания общественности, чем исследования космического пространства. В те же самые годы, но без всяких сенсаций, почти незамеченно, небольшая группа исследователей — сейчас их, может быть, около тысячи — занималась изучением внутреннего мира, сферы человеческого мышления, в которой с помощью речи и образов конструируется рабочая модель окружающего мира.


Эти исследователи представляют новую дисциплину, называемую наукой о познании, которая включает аспекты психологии, психолингвистики, компьютерной техники, психобиологии, антропологии и философии. Исследователей интересует, как человек строит свой внутренний мир, и как пользуется им для уяснения, чего можно ожидать от внешнего мира. Короче говоря, как он мыслит. Работа исследователей была охарактеризована одним из участников семинара по проблемам познания, организованного несколько лет назад фондом Алфреда П. Слоуна в Нью-Йорке (главным покровителем новой дисциплины), как «начало смелых интеллектуальных изысканий, которые в некоторой степени можно сравнить с состоянием физики к концу эпохи Ренессанса».


Наука о познании еще далека от того, чтобы быть целостно разработанной областью знаний. Представители этой новой дисциплины зачастую не ладят друг с другом и не находят общего языка — черта, которую Томас С. Кун, американский ученый и философ, автор труда «Структура научных революций», назвал типичной для этой стадии развития.


И действительно, то, что происходит сейчас, вполне можно назвать революцией. С 1920-х и примерно до начала 1970-х годов изучение интеллекта было в ученом мире не в моде, и большинством американских психологов игнорировалось на том основании, что теории о процессах мышления не поддаются проверке и потому в них нет необходимости. Такова была точка зрения бихевиоризма — теории, доминировавшей в теоретической и исследовательской психологии в течение полувека. Фрейдистская психология со своим интроспективным методом принималась только в среде психотерапевтов и имела дело больше с эмоциональными, чем мыслительными процессами. Бихевиористы утверждали, что научный подход к изучению человеческого поведения должен состоять в исследовании связей между внешними стимулами и наблюдаемыми реакциями: если по стимулам можно предсказать реакции, то нечего размышлять о том, что происходит в невидимом сознании. Бихевиористы даже считали, что такие размышления ненаучны. Американский психолог Б.Ф. Скиннер, лидер современных бихевиористов, говорил, что попытки объяснить поведение человека путем анализа того, что именно происходит в его сознании, сродни первобытному анимизму, то есть вере в духов, обитающих в физических объектах.


Подобное пренебрежение к человеческому сознанию имело множество параллелей в разных сферах американской жизни: в поведенческой терапии, которая лечила пациентов методами, больше похожими на дрессировку животных, в доктринах ряда исследователей, изучавших поведение животных, где утверждалось, что люди — всего лишь приматы без шерсти, управляемые скорее примитивными нервными структурами, чем думающим мозгом, и в разнообразных движениях, которые поднимали на щит чувство и мистический опыт, презирая интеллект и разум.


Специалисты по проблемам познания, наоборот, говорят, что человеческий интеллект — чрезвычайно сложное и изумительное явление, что нельзя понять поведение человека, не зная, что происходит в мышлении, и — самое важное, — что интеллект поддается научному исследованию. Эти специалисты с большим воодушевлением изобретают новые способы изучения механизма мышления и уже начали разрабатывать ряд хорошо аргументированных теорий в этой области.


Их идеи и находки уже дают о себе знать в американской жизни. В университетах но вая теория познания быстро вытесняет бихевиоризм, становясь ведущим принципом психологии. Более 100 высших учебных заведений открыли курсы, чтобы помочь людям улучшить умственные способности, основываясь на недавних исследованиях в области решения проблем и творческой деятельности. Бихевиористская терапия остается популярной, но большинство бихевиористов-терапевтов дополняет свою лечебную методику изрядной дозой «терапии познания», исследуя неправильные представления и ошибки мышления пациента, которые определяют неадекватные реакции на то, что другие люди говорят и делают.


Теория познания приобрела такое значение благодаря тому, что она показала, что, хотя процессы мышления нельзя наблюдать непосредственно, их можно изучать косвенным путем. Как физики не могут видеть электроны, мюоны и другие субатомные частицы, но заключают об их свойствах по трекам, которые они оставляют в камере Вильсона, так и специалисты-психологи делают выводы о природе механизма мышления, изучая то, что происходит с информацией, поступающей в мозг. Ниже описываются недавние эксперименты, которые дают возможность проследить мыслительные процессы.



  • В аудитории Вашингтонского университета (в Сиэтле) экспериментатор-психолог Элизабет Ф. Лофтус недавно показала группе студентов-добровольцев короткую видеоленту: восемь демонстрантов врываются в класс и срывают занятия. Позже она спросила у половины своих студентов, кто был лидер четырех демонстрантов — мужчина или женщина? Обращаясь к другим студентам, она упомянула не о четырех, а о двенадцати демонстрантах. Через неделю она задала всей группе общий вопрос: сколько демонстрантов они видели на ленте? Ответы студентов, слышавших о четырех участниках давали среднюю цифру 6,4; у тех, кто слышал о двенадцати, получилась средняя цифра 9. Лофтус сделала следующий вывод: в такого рода ситуациях мы не сохраняем ни первоначальной памяти о событиях, ни полученной позднее информации (или дезинформации) о них. Первоначальная память сливается с последующими влияниями. Даже под гипнозом (как Лофтус и другие психологи заключили из экспериментов) в памяти не возникает первоначальное впечатление, остается лишь его конечный результат.

  • В лаборатории Пенсильванского университета в Филадельфии детский психолог Мерри Буллок показывала трехлетней девочке, как из большого фанерного ящика выскакивал игрушечный песик Скупи. Буллок помещала стальной шарик в углубление у края крышки. Шарик катился по наклону — девочка видела это через переднюю пластиковую панель, — и затем исчезал. Через секунду из верхней части ящика, в той стороне, в которую скатывался шарик, выпрыгивал Скупи, как бы под воздействием шарика. Этот опыт демонстрировался девочке несколько раз, после чего Буллок разобрала ящик на секции. Теперь шарик по-прежнему скатывался в одной секции и исчезал, а в другой, центральной, продолжал выскакивать Снупи после нажатия скрытой кнопки, так что шарик был здесь ни при чем. Девочка смеялась и ерзала на своем стульчике. Буллок спросила ее, что случилось. «Я не знаю!», — ответила она, пожимая плечиками. В три года ребенок не может рассуждать о причинно-следственных связях и не понимает этих слов, но ее удивление при виде непонятно почему появлявшегося Снупи дало психологу право высказать мнение о том, что человеческий ум имеет тенденцию устанавливать причинные связи задолго до того, как оказывается способным формулировать их словами.

  • В психологической лаборатории Техасского университета в Остине студент-доброволец сидит перед небольшим телеэкраном, на котором появляются парные слова. Задача состоит в том, чтобы как можно быстрее определить, принадлежит ли каждая пара слов к той же самой или к различным семантическим категориям. Когда на экране появились слова ЛЕВ, ЛОШАДЬ, студент нажал на клавишу «та же самая», после слов ЛЕВ, ЯБЛОКО — клавишу «разные». В том или другом случае на ответ уходило три четверти секунды. Далее экспериментаторы Филип Гау и Майкл Коски включили слово ГРУША, а примерно секундой позже слово ЯБЛОКО. «Та же самая», — ответил студент приблизительно на пятую часть секунды быстрее, чем прежде. Разница, казалось бы, ничтожна, но для экспериментаторов весьма значительна. Они пытаются проследить пути, посредством которых мы понимаем слово, которое читаем. Они предположили: прежде чем это слово может быть понятно, его импульс должен поступить из сетчатки глаза в определенный отдел мозга и там на мгновенье задержаться, пока мы не найдем его в лексическом запасе нашей памяти. Если сначала нам показывают одно слово из пары, мы можем определить его значение до появления второго слова; таким образом, время, требуемое для определения принадлежности к семантическим категориям «та же самая» или «разные», когда возникает второе слово, будет чуть короче, чем в случае появления обоих слов сразу. И это как раз то, что нашли исследователи. Из такого маленького факта можно вывести весьма важное заключение: мы «обрабатываем» поступающую информацию поэтапно.

  • Во многих лабораториях специалисты по теории познания прибегают к «протокольному анализу», стремясь выяснить, как функционирует механизм мышления, когда речь идет о решении проблем. Испытуемому предлагают, например, довести до конца партию в шахматы, либо разгадать математическую криптограмму, или код, в котором цифры заменены буквами. Это может быть и повседневная проблема: несколько исследователей предложили физикам, врачам, юристам и инженерам разобрать ряд ситуаций, с которыми они имеют дело в своей профессиональной деятельности. Испытуемого просят рассуждать вслух в процессе решения задачи. Затем протокол с записью его высказываний детально анализируют. Это позволяет выяснить, как человек строит различные гипотезы, прикидывает, что может получиться в том или ином случае, оставляет никуда не ведущий путь, выходит из тупика, куда его завела мысль, и т.д. Надо помнить, что испытуемый излагает только то, что осознает, а это лишь небольшая часть работы мозга. Исходя из полученного материала, исследователь старается догадаться, что происходило в сфере бессознательного, например, пользовался ли испытуемый, в основном, методом проб и ошибок, основываясь на уже накопленной информации, и как он выбирал, какую из нескольких альтернатив попробовать первой. Весь комплекс операций может быть записан в виде компьютерной программы и проигран на ЭВМ. Если машина трактует проблему во многих отношениях так же, как человек, тогда анализ исследователя в общих чертах подтверждается.

  • В Центре по обработке информации при Калифорнийском университете в Сан-Диего Дейвид Румельхарт недавно рассказывал группе детей и взрослых незамысловатые истории. Одна из них начиналась так: «Мэри услышала, что по улице едет фургон с мороженым. Она вспомнила о деньгах, подаренных ей ко дню рождения, и поспешила домой». В этом месте Румельхарт остановился и спросил своих слушателей, что происходит. Большинство ответило, что Мэри — маленькая девочка, что ей захотелось мороженого, когда она услышала, что едет фургон, и побежала домой за деньгами. Разве это не ясно? Ясно, но разве в двух предложениях рассказа что-нибудь об этом сказано?





Описание Популярная статья раскрывает основные задачи современной когнитивной психологии так, как они виделись в конце 70-ых годов прошлого века. Впервые опубликовано в журнале Америка. Июль 1983/№ 320.
Рейтинг
0/5 на основе 0 голосов. Медианный рейтинг 0.
Теги ,
Просмотры 8169 просмотров. В среднем 8169 просмотров в день.
Близкие статьи
Похожие статьи