Е.Е. Соколова. [Античные представления о душе]: Psychology OnLine.Net

Е.Е. Соколова. [Античные представления о душе]

Е.Е. Соколова. [Античные представления о душе]
Добавлено
15.11.2008 (Правка )

§ 2. Учение о душе в философии и психологии Демокрита и Платона

Демокрит (Demokritos, ок. 460 — ок. 370/360 до н.э.) как пред­ставитель материалистического направления в философии стре­мился «вписать» душу в материальный мир, который он понимал как вечный и несотворенный, состоящий из множества движу­щихся в пустоте атомов. Для него душа — это «вещь среди вещей», она тоже состоит из наиболее легких и подвижных атомов — ато­мов огня. В силу того что душа как телесное образование подчиня­ется тем же закономерностям, что и любое тело (при долгом его использовании или каком-либо повреждении тело может разру­шиться, «рассыпаться»), душа не бессмертна — она после смерти тела также рассыпается. Поэтому Демокрит считал, что душа не противостоит миру как особая, подчиняющаяся каким-то сверхъ­естественным законам реальность.

При объяснении конкретных психических процессов (воспри­ятия и мышления) Демокрит сталкивался с определенными труд­ностями. Если возникновение образов восприятия тех или иных объектов еще можно было объяснить отпечатыванием в душе отделяющихся от вещей тонких (толщиной в один атом) пленок, как считал Демокрит, то как быть с мышле­нием, которое может познавать и то, что скрыто от органов чувств вообще? Са­мое интересное, что он признавал пре­восходство мышления как рационально­го познания над чувственным, посколь­ку именно мышление приводит к пони­манию того, что существует не видимое нами, не различимое органами чувств. Таковы, по мнению Демокрита, атомы как мельчайшие, далее неделимые частицы. Благодаря умозаключениям он при­шел к выводу об их существовании на основе обобщения имеющихся фактов высыхания мокрого белья, постепенного стирания монеты от долгого обращения и пр., — видимо, во всех этих слу­чаях соответствующие невидимые частички (атомы) отделяются от вещей.

Мышление Демокрит считал качественно отличным от вос­приятия и более истинным познанием мира, чем чувственное познание, — ведь органы чувств нас часто обманывают, тогда как умственным «взором» мы «видим» точнее и — самое главное — познаем все тоньше и глубже. Однако попытка Демокрита объяс­нить мышление с помощью того же распределения атомов души в теле кажется поздним комментаторам его творчества наивной и примитивной. Невозможность объяснения с позиций атомисти­ческого материализма «земной» природы процессов обобщения и их результатов (идей) приводит других философов Античности к утверждению их неземного (божественного) происхождения (эту позицию разделял, в частности, афинский философ Платон).

Терпит крах и попытка объяснить, исходя из концепции ато­мистического материализма, причины поведения человека путем «толчка душой» (которая, как мы помним, состоит из огненных атомов) тела (которое состоит из более тяжелых и малоподвиж­ных атомов другого рода). Демокрит строго придерживался прин­ципа детерминизма в объяснении различных явлений жизни (а это, как мы помним, признак научного подхода к действительно­сти), однако из всех вариантов у него можно обнаружить лишь строгий причинный детерминизм (ничего не происходит без пред­шествующей причины). Для человеческого поведения такой тип объяснения кажется весьма примитивным. Пусть душа и движет тело с помощью материального толчка, но тогда непонятно, по­чему она в одной и той же ситуации заставляет одних действовать так, а других — иначе (например, при виде опасности душа одно­го человека заставляет тело бежать, а другого — останавливаться и защищать иных даже ценой собственной жизни).

Оппоненты Демокрита подчеркивали, что, если следовать его позиции, надо признать отсутствие свободы воли в жизни челове­ка, все причинно обусловлено разными обстоятельствами, — а между тем кажется, что это не так: ведь человек может взять и решить что-то по-своему даже вопреки обстоятельствам. Слабость позиции Демокрита в этом вопросе прекрасно подметил Платон (Platon, 427 — 347 до н.э.). В своих философских произведениях, написанных в форме диалогов, главным героем которых был его учитель — Сократ (Socrates, ок. 470 — 399 до н.э.), Платон гово­рил, что человек ведет себя так или иначе не в силу каких-либо вещественных (вообще материальных) причин, а в силу того, что им движет идея, качественно отличная от любой материальной вещи. Поэтому Платон — как представитель идеалистического на­правления в философии — стремился вписать душу уже в мир идеальных сущностей, в мир идей, наличие которого он также пытался доказать путем логических рассуждений и приводимых им примеров. На этом основании — наличия стремления к рацио­нальному познанию мира и обоснованию своей точки зрения — можно утверждать, что и в творчестве Платона есть элементы на­учно-психологического познания, несмотря на обилие мифов в его диалогах (миф, как было показано, является результатом ино­го способа ориентации в мире). Характерно также то, что в отли­чие от материалистов для Платона главным объектом познания выступал не мир в целом, а человек как таковой и его место в универсуме. При обращении к человеку, к его специфи­чески человеческим формам жизни, Платон обнаруживал такие высшие пси­хические процессы, которые явно не сводимы к низшим процессам и не выводимы из них.

Так, например, Платон видел невоз­можность вывести наличие в душе чело­века общих понятий («прекрасное», «благо», «треугольник», «круг» и т.п.) из простого обобщения чувственного опыта индивида, который никогда не имеет дела с абсолютно правильными, «идеальными» треугольниками или аб­солютно прекрасными сущностями. Че­ловек в своем чувственном опыте стал­кивается, напротив, с весьма несовершенно нарисованными на бумаге или песке треугольниками или видит красивые лица, которые тем не менее далеки от идеальной красоты, и т. п. И тогда Платон постулировал наличие иного — отличного от земного, материального, мира — мира идей как идеальных моделей для земного мира, существующих отдельно от него. То, что мы обнаруживаем в земном мире, не более чем отблеск, отсвет этих идей как абсолютно совершенных «образцов».

Идеи являются «руководящей силой» даже для Бога-демиурга (творца), который творит мир по образцу идей. Отсюда ясно, что в таком мире место душе отводится уже не среди тел, как у Де­мокрита, а среди данных божественных сущностей, где душа мо­жет находиться какое-то время. Правда, периодически она отпа­дает от этого мира идей, вселяется в тело (и находится в нем, как в своей темнице), храня воспоминания о пребывании в мире идей. Сама душа об этом не помнит отчетливо, сохраняя лишь смутное стремление к идеальному, и потому задача философа состоит в том, чтобы, беседуя с человеком, побудить душу вспомнить эти идеи. Так поступал учитель Платона — Сократ, потому форма бе­седы, которая приводит наилучшим образом к припоминанию душой имеющихся в ней идей, называется сократической беседой. При этом сама беседа имеет форму специфического диалога, где философ лишь задает собеседнику вопросы, а тот отвечает на них, — и в процессе такого диалога душа собеседника философа, как утверждал Платон, начинает вспоминать то, о чем раньше не помнила. С особенностями этого диалога можно познакомиться «из первых рук», поскольку сохранилось весьма много произведе­ний Платона, большинство из которых отличается, ко всему про­чему, совершенной литературной формой.

В диалогах Платона особое место, как уже было сказано, зани­мает проблема человека и его души как активного начала, несу­щего в себе идеи. Путем ряда рассуждений Платон пытается дока­зать бессмертие души и описывает ее существование до вселения в тело и после отделения от него. Душа отвечает за все процессы жизни, поскольку тесно связана с телом, поэтому, вообще гово­ря, отделяется от тела и бессмертна лишь высшая часть души — разумная. Что касается изучения Платоном отдельных познава­тельных процессов, то, в отличие от Демокрита, который считал, что чувственное предшествует рациональному (прежде чем осу­ществить процесс мышления, надо хотя бы увидеть то, о чем ты собираешься рассуждать), Платон был уверен, что рациональное предшествует чувственному (до всякого чувственного опыта в душе существуют уже общие понятия как эталоны, схемы, критерии, которыми душа пользуется при чувственном познании). Так, на­пример, на основании имеющейся в душе идеи «прекрасного» можно отличить красивого человека от некрасивого, а имеющая­ся в душе идея треугольника позволяет наблюдателю распознать треугольник даже в не очень точном его изображении, сделанном на песке неуверенной рукой ребенка. Таким образом, Платон до­казывал несводимость понятий к обобщениям лишь чувственных впечатлений, что было подтверждено последующим развитием пси­хологической науки.

Что касается причин действий человека (мы бы назвали их сей­час мотивами), то для Платона совершенно очевидна недостаточ­ность натурфилософских построений Демокрита. Почему, напри­мер, Сократ, который, как известно, за свои философские бесе­ды с согражданами был приговорен к смертной казни, остался в тюрьме, несмотря на то что ему неоднократно предлагали бежать? Можно ли объяснить этот поступок апелляцией к телу, к работе каких-либо телесных органов? По Платону, нет. Это объясняется тем, что сам Сократ посчитал за благо остаться в тюрьме и при­нять то наказание, которое назначило ему государство, — для него смертная казнь означала освобождение души из темницы тела и вознесение в столь желанный для философа мир идей.

Таким образом, материалисты, в частности Демокрит, при­знавая обусловленность человеческого поведения, не учитывали важнейшего типа детерминации, свойственного только человеку, — целевой (ради чего Сократ остался в тюрьме, а не бежал, ради какой цели?). Поэтому в истории психологии детерминирован­ность поведения человека поставленными им самим целями изу­чалась в основном представителями идеалистического направле­ния в философии.

§ 3. Проблемы души в творчестве Аристотеля

Крайности тех вариантов материализма и идеализма, которые были представлены в творчестве Демокрита и Платона, попытал­ся снять величайший ученый-энциклопедист Аристотель (Aristoteles, 384 — 322 до н.э.). В его философском учении мир предстал как неразрывное единство материи и формы. Пассивным, бесформен­ным составляющим в этом единстве является, с его точки зре­ния, материя, активным, структурирующим материю началом вы­ступает форма.

Аристотель пытался показать разнообразие возможных связей явлений мира друг с другом, говоря о существовании в мире че­тырех различных «причин» (в данном случае имеются в виду виды детерминации вообще, а не одна только причинно-следственная связь как таковая). Учение Аристотеля о четырех действующих в мире «причинах» можно проиллюстрировать на примере статуи из бронзы. Одной из таковых является «материальная причина» — то, из чего сделана статуя, в данном случае — бронза. Однако сама по себе бронза еще не статуя, хотя и несет в себе потенци­альную возможность стать статуей. Для того чтобы превратиться в статую, бронзе необходимо оформление («формальная причина» в узком смысле слова). Формальной причиной Аристо­тель называл не только внешние очер­тания статуи, но и ту идею, которая воп­лощается в статуе (например, это памят­ник такому-то человеку или событию). Сама по себе формальная причина, в свою очередь, не может быть активна без «действующей причины» — в данном случае это скульптор, который придает форму бронзе для создания конкретной статуи, воплощающей какую-то идею.

Наконец, существует еще одна при­чина — «целевая» (ради чего существует этот предмет): в Данном случае это даль, которую скульптор ставил перед собой, когда делал ту или иную статую (ска­жем, напомнить подрастающему поколению события из давнего прошлого). Из четырех причин три последние являются формаль­ными в широком смысле слова — поскольку все они так или ина­че придают форму изначально бесформенной материи. Таким об­разом, по отношению к любому материальному предмету можно сказать, что это единство материи и формы. Поэтому не суще­ствует отдельно от материального мира никакого особого мира идей как образцов вещей. Формы неотделимы от материи.

Какое место в этом мире единства материи и формы занимает душа? Аристотель определял душу как одну из форм, но не любо­го тела (как это было у некоторых древних философов, которые считали, что любой предмет имеет в той или иной степени душу), а только такого, которое потенциально одарено возможностью жизни, т.е. живого тела (но актуально живым его делает душа). Таким образом, душа — форма живого тела, его причина (по­скольку именно душа делает тело живым) и одновременно цель жизни тела (Аристотель для обозначения этой характеристики души использует слово «энтелехия»). Говоря современным языком, душа есть своеобразная программа жизни тела, благодаря которой жи­вое существо становится тем, чем оно является.

У разных живых существ — свои души. У растений это расти­тельная душа, которая отвечает за рост, питание и размножение. Поскольку исполнение этих функций невозможно без тела, по­стольку данная душа неотделима от него и умирает вместе с ним. У животных помимо растительной существует также животная душа, обеспечивающая их пространственное перемещение, их ощу­щения, восприятие, элементарную память и воображение, эле­ментарные аффекты; поскольку они невозможны без тела (в част­ности, ощущение невозможно без органа чувств, который вос­принимает формы предмета без его материи), вопрос о бессмер­тии животной души также снимается.

А вот человеческая высшая душа, которая существует в един­стве с растительной и животной, отличается от низших форм души своим особым характером. Поскольку, по Аристотелю, отличаю­щий эту душу разум может функционировать без телесных про­цессов (он пользуется уже попавшими в душу с помощью органов чувств «формами» — ощущениями — и работает с ними; разум — это «форма форм»), постольку ничто не мешает тому, чтобы данная душа могла быть отделена от тела. В основе деятельности чело­веческого разума лежит божественный разум — Логос, который является всеобщим законом мира и мышления человека. Логосом можно объяснить также и способность совершения человеческой душой (божественной по своему происхождению) волевого дей­ствия, невозможного у животных. Ведь это действие (действие по разумному стремлению) может привести к повреждениям тела, физическим мучениям, и тем не менее человек идет на это, как, например, известный герой Античности Муций Сцевола, кото­рый, желая показать врагам, что он никогда не выдаст своих това­рищей, несмотря на жестокие пытки, сам протянул свою правую руку к огню.

Аристотель (в отличие от Демокрита и Платона) более сложно решал проблему места человека в общей системе мироздания, диалектически рассматривая соотношение чувственного (воспри­ятия) и рационального (мышления), системно представлял и воз­можные причины человеческих действий. Аристотель установил качественные различия между животной психикой и человечес­кой душой. Однако, не видя возможности объяснить поведение человеческой души какими-либо естественными причинами, ссы­лался на сверхъестественные (божественные) силы. Многие ис­следователи творчества Аристотеля считают, что эта «непоследо­вательность» объясняется действительной невозможностью вывес­ти разум и волевые действия человека из «естественных», т.е. при­родных, причин — разум и воля имеют принципиально иную — социальную и искусственную природу, т.е. являются инструментами, специально созданными в социуме (что было доказано в психологической науке лишь относительно недавно). По-настоя-Щему понять суть этого положения возможно только после освое­ния культурно-исторической концепции происхождения и разви­тия высших психических функций Л.С.Выготского и других свя­занных с ней теорий (см. главу 5). А пока подведем итоги пред­ставленного нами этапа развития психологической науки в рам­ках античной философии V— IV вв. до н.э.

  1. В учениях античных авторов душа выступала объяснительным понятием для всех жизненных отправлений живого организма, в том числе тех, которые с современной точки зрения принадлежат к допсихическим или непсихическим формам отражения (напри­мер, физиологических процессов, обеспечивающих пищеварение, дыхание и т.п.). Психическое (душевное) отождествлялось с жиз­ненным, и древние мыслители не давали критерия различения психических явлений и непсихических (допсихических) физио­логических процессов.
  2. Учения о душе развивались в постоянном противостоянии материалистического и идеалистического способов объяснения (иногда это происходило в рамках концептуальных построений одного и того же автора).
  3. Позитивность материалистического способа объяснения дея­тельности души заключалась в том, что все психические функции античные материалисты пытались объяснить естественным спо­собом (в этом смысле они были убеждены в принципиальной по­знаваемости всех психических процессов без исключения). Одна­ко при этом они не могли объяснить качественных различий меж­ду разными уровнями развития психических процессов (т.е., условно говоря, между низшими и высшими процессами). Идеали­сты, напротив, постоянно подчеркивали это качественное разли­чие, но объясняли его сверхъестественными причинами (разум и воля человека — божественного происхождения).

Из проведенного анализа нетрудно убедиться, что практиче­ски все главные проблемы психологической науки были постав­лены еще античными авторами.




Описание Различные представления о душе как предмете исследования в античной философии (Демокрит, Платон и Аристотель.[Общая психология: в 7 т. / под ред. Б.С. Братуся. Том 1. Соколова Е.Е. Введение в психологию. М., 2007. С. 91-98]
Рейтинг
5/5 на основе 1 голосов. Медианный рейтинг 5.
Теги , , ,
Просмотры 34448 просмотров. В среднем 34448 просмотров в день.
Похожие статьи