Основателем этого направления был американский психолог Джон Уотсон (Watson, 1878—1958). По его мнению, до сих пор существовавшая интроспективная психология вообще не могла называться наукой, поскольку в качестве предмета изучения в ней выступала субъективная реальность, не доступная объективному исследованию. Поэтому Дж. Уотсон отвергал интроспективную психологию (как в форме структурализма, так и в форме функционализма) и считал, что необходимо отказаться от изучения сознания и исследовать поведение индивида (человека и животных) от рождения до смерти как единственно возможную для психологического изучения объективную реальность. Надо отметить, что большую роль в становлении бихевиоризма сыграли распространившиеся в США на рубеже XIX и XX вв. философские идеи позитивизма и прагматизма, исследования поведения животных учеными в разных странах мира, а также физиологические и психологические идеи русских ученых (И.П.Павлов, В.М.Бехтерев).
Свою программу Дж. Уотсон изложил в статье «Психология с точки зрения бихевиориста» (1913). В ней он определил поведение как совокупность всех «внешне наблюдаемых» реакций организма на внешние воздействия (стимулы). Единицей анализа поведения выступает поэтому простейшая схема «стимул — реакция» (S — R). Под эту схему подпадают как простейшие реакции организма на стимул из внешней среды (распыление в воздухе молотого перца вызывает чихание), так и сложные поведенческие структуры (таково, например, поведение человека при выборе президента), которые тем не менее могут быть объективно изучены. Целью бихевиоризма является не только собственно исследование, но и предсказание и изменение поведения.
Кстати сказать, термин «внешне наблюдаемое» не следует понимать слишком упрощенно: наблюдать поведение, с точки зрения бихевиориста, можно не только невооруженным глазом, но и с помощью «тонко чувствующих приборов». Так, например, исследователь с помощью определенных датчиков может обнаружить, что при решении мыслительной задачи испытуемым совершается определенная мускульная работа.
Несмотря на отказ от изучения сознания как такового, бихевиористы использовали многие психологические термины, вкладывая в них другое содержание. Так, например, эмоция в бихевиоризме рассматривается не как подлежащее интроспективному изучению внутреннее переживание, а как внешне наблюдаемая (иногда невооруженным глазом, а иногда и с помощью соответствующих приборов) совокупность разнообразных поведенческих реакций (включая покраснение лица, вздрагивание, плач и т.п.). Аналогично (как столь же внешне наблюдаемые реакции) рассматриваются мышление и речь.
Бихевиористы предлагали в изучении поведения идти от простого к сложному. Они различали наследственные, или врожденные, реакции (к ним относились безусловные рефлексы, простейшие эмоции) и приобретенные реакции (привычки, мышление, речь, сложные эмоции, условные рефлексы и др.). Кроме того, реакции делились (по степени их «скрытости» от наблюдателя) на внешние и внутренние. Первые открыты для наблюдения невооруженным глазом (речь, эмоции, двигательные реакции и т. п.), вторые доступны лишь для наблюдения, опосредствованного специальными приборами (мышление, многие физиологические реакции и пр.).
Развитие поведения заключается в приобретении новых реакций на основе имеющегося репертуара врожденных реакций на безусловные стимулы, т.е. стимулы, которые с рождения автоматически вызывают тот или иной ответ. В экспериментах с маленькими детьми Дж.Уотсон, например, установил, что безусловными стимулами для реакции страха (замирание, затем громкий плач) являются резкий звук и потеря опоры. Если один из этих стимулов сочетать с показом какого-либо «нейтрального» объекта (т.е. объекта, который не вызывал до сих пор никакой отрицательной реакции, например белого пушистого кролика), то через определенное число сочетаний безусловного стимула с условным произойдет процесс «обусловливания» и нейтральный до этого стимул приобретет способность вызывать реакцию страха.
При постановке и объяснении подобных экспериментов Дж. Уотсон не забывал ссылаться на русских ученых И. П. Павлова и В. М. Бехтерева, однако все время подчеркивал, что они были физиологами, а не психологами. Поэтому он четко проводил границу между изучением физиологических реакций в психологии и в физиологии: бихевиориста как психолога интересует реакция как элемент поведения, тогда как физиолог будет изучать соответствующие ей нервные связи, продолжительность и распространение нервного импульса и т.д.
Можно избавить ребенка от возникшего страха путем сочетания стимула, вызывающего реакцию страха, с безусловным или условным «положительным» стимулом.
У ребенка 1,5 лет была выработана (указанным выше способом) условная отрицательная реакция на сосуд с золотыми рыбками: как только ему показывали этот сосуд, он старался убежать от него. И никакие рассказы о золотых рыбках (как они живут, питаются и т.п.), никакие примеры поведения других детей, которые на глазах у ребенка брали в руки золотую рыбку и гладили ее, не рассеивали этот страх. Тогда было предложено следующее: ребенка сажали за один конец длинного стола обедать — а на другой конец стола ставили закрытый сосуд с рыбками. Как только ребенок начинал есть, сосуд приоткрывался. Если ребенок выражал беспокойство, сосуд закрывался. На следующий день сосуд придвигался несколько ближе к обедающему ребенку — и повторялась та же процедура. Если ребенок прекращал есть — сосуд отодвигали от ребенка на большее расстояние от него. Так повторялось несколько раз — и в течение этих дней сосуд постоянно и понемногу сдвигался в сторону ребенка. И наступал, наконец, день, когда ребенок ел рядом с сосудом и смотрел на рыбок безо всякого страха. Произошло размыкание условной связи, и для того, чтобы это произошло, говорил Дж. Уотсон, понадобилось включить в цепь условий также и пищеварительный аппарат [126].
На основе врожденных реакций формируются также приобретаемые в течение жизни привычки, мышление и речь. Как именно приобретаются привычки, Дж. Уотсон изучал на себе, обучаясь навыкам стрельбы из английского лука. В каждой попытке фиксировалась точность попадания в цель. Обнаружилось, что вначале, естественно, точность стрельбы невелика, затем она быстро увеличивалась, после чего улучшение результатов происходило не столь быстро, пока, наконец, не достигался предел достижений для данного лица в данном виде деятельности: кривая выравнивалась. Из этих экспериментов Дж. Уотсон сделал вывод, что образование навыков и — шире — привычек (научение) идет механическим образом, постепенно, путем «проб и ошибок», без осмысления происходящих при этом процессов. Несколько позже отечественный ученый Н.А. Бернштейн (о его исследованиях см. главу 9) показал, что в данных экспериментах была представлена лишь «внешняя» сторона образования навыка; на самом деле происходило скрытое от глаз, внутреннее преобразование навыков, т.е. «повторение происходит без повторения». Но бихевиористы, игнорируя внутреннюю сторону поведения, считали, что в основе любого научения (приобретения привычки) лежат фактически механические законы.
С помощью принципа обусловливания и отработки навыков можно, по мнению бихевиористов, сформировать у любого человека правильную систему реакций, нужных обществу. В этом, по их мнению, и состоит задача воспитания. Подобная система обучения, какой бы наивной и механистической она ни казалась представителям других психологических направлений, нашла свое применение в практике обучения навыкам социального поведения (тренинг умений) и в бихевиоральной терапии, целью которой выступает избавление человека от различных страхов и других невротических симптомов путем формирования новых условных реакций.
Наконец, мышление и речь рассматривались в бихевиоризме как приобретенные навыки: «Мышление также представляет собой мускульное усилие, и именно такого рода, каким пользуются при разговоре. Мышление является просто речью, но речью при скрытых мускульных движениях» [126, 139]. Иногда говорят, что в бихевиоризме мышление понималось как «речь минус звук». Это не совсем так. Есть, действительно, мышление в форме скрытых речевых движений, однако, согласно Дж.Уотсону, имеют место и другие виды мышления, которые выражаются в скрытой деятельности рук (мануальной системе реакций) и в форме скрытых (или даже открытых) висцеральных реакций (т.е. реакций внутренних органов). Таким образом, мышление может быть кинестетическим (выраженным в движениях, действиях), вербальным (словесным) и висцеральным (эмоциональным), что не противоречит современным исследованиям психологии мышления.
Надо, однако, отметить, что очевидная механистичность программы классического бихевиоризма вызвала к жизни варианты необихевиористских концепций, в которых в классическую схему «стимул — реакция» были добавлены новые переменные. Это впервые произошло в работах последователя Джона Уотсона американского психолога Эдварда Чейса Толмена (Tolman, 1886— 1959).