https://www.psychology-online.net/forum Материалы по психологии: статьи, фото, видео, каталог ссылок, сервис объявлений, форум ru-ru|.savedlinks_numhere https://www.psychology-online.net/forum/threads/1537.html Fri, 26 Sep 2014 21:06:59 GMT https://www.psychology-online.net/forum/thread/1537/  
Со­вре­мен­ное по­ня­тие сво­бо­ды поя­ви­лось в пе­ри­од Ре­нес­сан­са, про­воз­гла­сив­ше­го че­ло­ве­ка ме­рой всех ве­щей, лич­ность как выс­шую об­ще­ст­вен­ную цен­ность, а сво­бо­ду лич­но­сти как не­отъ­ем­ле­мое пра­во ин­ди­ви­да на про­яв­ле­ние его внут­рен­ней, ду­хов­ной жиз­ни, мыс­лей, же­ла­ний и чувств, от­ли­чаю­щих его от дру­гих.

В по­сле­дую­щий пе­ри­од, пе­ри­од Про­тес­тант­ской Ре­фор­ма­ции, про­тес­тан­тизм су­зил по­ни­ма­ние сво­бо­ды лич­но­сти до сво­бо­ды на ин­ди­ви­ду­аль­ную трак­тов­ку Биб­лии, сво­бо­ды на по­иск ин­ди­ви­ду­аль­но­го пу­ти к Бо­гу. В XIX ве­ке ма­те­риа­ли­сти­че­ское ми­ро­воз­зре­ние вы­тес­ни­ло сво­их пред­ше­ст­вен­ни­ков, ми­ро­воз­зре­ние ре­нес­санс­ное и ре­ли­ги­оз­ное, и сво­бо­да ста­ла по­ни­мать­ся как сво­бо­да на внеш­ние фор­мы са­мо­вы­ра­же­ния, пре­ж­де все­го как сво­бо­да в эко­но­ми­че­ской дея­тель­но­сти, как сво­бо­да дей­ст­вий, сво­бо­да пе­ре­дви­же­ний, сво­бо­да вы­бо­ра сти­ля жиз­ни.

Век Про­грес­са по­ста­вил под со­мне­ние са­му не­об­хо­ди­мость че­ло­ве­ка в ду­хов­ной сво­бо­де. По­сту­лат анг­лий­ско­го фи­ло­со­фа Гоб­бса: «Лю­ди ищут не сво­бо­ды, а пре­ж­де все­го, обес­пе­чен­но­сти», обос­но­вал про­грам­му но­вой, на­сту­паю­щей ма­те­риа­ли­сти­че­ской ци­ви­ли­за­ции.

За­пад дос­та­точ­но без­бо­лез­нен­но вос­при­нял но­вое пред­став­ле­ние о сво­бо­де как сво­бо­де в соз­да­нии ма­те­ри­аль­ных бо­гатств. Рос­сия же этот по­сту­лат от­вер­га­ла, в гла­зах рус­ской ин­тел­ли­ген­ции, это бы­ла фор­му­ла Ми­ро­во­го Зла, лю­ди долж­ны за­пла­тить ду­хов­ным раб­ст­вом за сча­стье в обес­пе­чен­но­сти.

Ве­ли­кий Ин­кви­зи­тор, во­пло­ще­ние Зла в «Брать­ях Ка­ра­ма­зо­вых», го­во­рит, как буд­то ци­ти­руя Гоб­бса: «Лю­ди стре­мят­ся не к сво­бо­де, а к сча­стью, а сча­стье ма­те­ри­аль­но - это хлеб и дом. Ос­во­бо­ди­те их от ду­хов­но­го по­ис­ка, дай­те им хлеб и кров, и они бу­дут сча­ст­ли­вы». Ве­ли­кий Ин­кви­зи­тор, по Дос­то­ев­ско­му - Ан­ти­христ, его цель унич­то­жить ду­хов­ное со­дер­жа­ние жиз­ни.

Макс Ве­бер, эко­но­мист на­ча­ла ХХ ве­ка, в сво­ей клас­си­че­ской ра­бо­те «Ка­пи­та­лизм и про­тес­тант­ская эти­ка», по­ка­зал, как из по­сту­ла­тов про­тес­тан­тиз­ма, ре­ли­гии, ста­вя­щей ду­хов­ные цен­но­сти вы­ше ма­те­ри­аль­ных, вы­рас­тал ка­пи­та­лизм, стро­ив­ший­ся на при­ори­те­те ма­те­ри­аль­но­го над ду­хов­ным.

Пе­ре­до­вые стра­ны ка­пи­та­ли­сти­че­ско­го ми­ра XIX ве­ка, Гер­ма­ния и Анг­лия, тем не ме­нее, шли по это­му пу­ти в за­мед­лен­ном тем­пе, груз мно­го­ве­ко­вой куль­ту­ры с её при­ори­те­том ду­хов­но­го над ма­те­ри­аль­ным тор­мо­зил про­цесс. У Со­еди­нён­ных Шта­тов это­го бал­ла­ста не бы­ло, Аме­ри­ка дви­га­лась в за­дан­ном Про­грес­сом на­прав­ле­нии зна­чи­тель­но бы­ст­рее, что вы­зы­ва­ло рез­кое не­при­ятие ев­ро­пей­цев.

«Я ду­маю, что Аме­ри­ка, ко­то­рая пре­тен­ду­ет на то, что она есть об­ра­зец сво­бо­ды, на­нес­ла страш­ный удар по са­мой идее сво­бо­ды.» Впе­чат­ле­ние Чарль­за Дик­кен­са по­сле по­езд­ки по Со­еди­нён­ным Шта­там.

Мно­гие рус­ские пи­са­те­ли, по­бы­вав­шие в Аме­ри­ке, раз­де­ля­ли мне­ние Дик­кен­са, они так­же не при­ни­ма­ли аме­ри­кан­ской фор­мы сво­бо­ды, в ко­то­рой не бы­ло мес­та сво­бо­де ду­ха.

Мак­сим Горь­кий, по­се­тив­ший Аме­ри­ку в 1911 го­ду: «Ли­ца лю­дей не­под­виж­но спо­кой­ны .... В пе­чаль­ном са­мо­мне­нии они счи­та­ют се­бя хо­зяе­ва­ми сво­ей судь­бы - в гла­зах у них, по­рою, све­тит­ся соз­на­ние сво­ей не­за­ви­си­мо­сти, но, ви­ди­мо, им не­по­нят­но, что это не­за­ви­си­мость то­по­ра в ру­ке плот­ни­ка, мо­лот­ка в ру­ке куз­не­ца, кир­пи­ча в ру­ках не­ви­ди­мо­го ка­мен­щи­ка, ко­то­рый хит­ро ус­ме­ха­ясь, стро­ит для всех од­ну ог­ром­ную, но тес­ную тюрь­му. Есть мно­го энер­гич­ных лиц, но на ка­ж­дом ли­це ви­дишь, пре­ж­де все­го зу­бы. ...нет ис­тин­ной сво­бо­ды, сво­бо­ды внут­рен­ней, сво­бо­ды ду­ха, её нет в гла­зах лю­дей... ни­ко­гда ещё лю­ди не ка­за­лись мне так ни­чтож­ны, так по­ра­бо­ще­ны.»

Эко­но­ми­че­ское об­ще­ст­во ви­дит сво­бо­ду как пра­во ка­ж­до­го ду­мать толь­ко о се­бе. «Everyone minds his own business”, каждый за себя, “Each man for himself”. Ка­ж­дый име­ет пра­во де­лать то, что он хо­чет, и как он хо­чет, “do your own thing” или “have it your own way”, де­лай всё по-сво­ему. С дру­гой сто­ро­ны, ка­ж­дый дол­жен быть та­ким, как все, “be like everyone else”. На этих двух про­ти­во­ре­чи­вых по­сту­ла­тах по­строе­на идея аме­ри­кан­ской сво­бо­ды, её фор­му­ла, “ка­ж­дый сво­бо­ден быть та­ким, как все”.

Аме­ри­кан­ский пи­са­тель Ген­ри Мил­лер, в сво­ей но­вел­ле «Аэ­ро-кон­ди­цио­ни­ро­ван­ный кош­мар»: «Что­бы нау­чить­ся жить (в Аме­ри­ке) ... вы долж­ны стать та­ким, как все, то­гда вы за­щи­ще­ны. Вам на­до пре­вра­тить се­бя в ноль, стать не­от­ли­чи­мым от все­го ста­да. Вы мо­же­те ду­мать, но ду­мать, как все. Вы мо­же­те меч­тать, но иметь та­кие же меч­ты, как у всех. Ес­ли вы ду­мае­те или меч­тае­те по-дру­го­му, то вы уже не аме­ри­ка­нец, вы чу­жак во вра­ж­деб­ной стра­не. Как толь­ко у вас по­яв­ля­ет­ся своя соб­ст­вен­ная мысль, вы ав­то­ма­ти­че­ски вы­бы­вае­те из тол­пы. Вы пе­ре­стаё­те быть аме­ри­кан­цем.»

Эко­но­ми­че­ская де­мо­кра­тия за­щи­ща­ет сво­бо­ду ин­ди­ви­да, но не сво­бо­ду лич­но­сти, а ин­ди­вид, по­сту­паю­щий и ду­маю­щий, как все, не лич­ность, он часть тол­пы, мас­сы, лич­ность уни­каль­на.

Ду­хов­ный по­иск не яв­ля­ет­ся це­лью эко­но­ми­че­ской де­мо­кра­тии, она пред­ла­га­ет сво­бо­ды ино­го ро­да, сво­бо­да в вы­бо­ре мест жиз­ни, мест ра­бо­ты, в лич­ной жиз­ни. Но эти ви­ды сво­бо­ды мо­гут су­ще­ст­во­вать лишь в том слу­чае, ес­ли че­ло­век эко­но­ми­че­ски не­за­ви­сим, а в со­вре­мен­ном об­ще­ст­ве он пол­но­стью за­ви­сит от за­га­доч­ной иг­ры эко­но­ми­че­ских сил.

Во вре­ме­на пер­вых аме­ри­кан­ских пу­ри­тан­ских об­щин сво­бод­ны­ми счи­та­лись лишь те, кто вла­дел иму­ще­ст­вом не ме­нее 75 фун­тов стер­лин­гов, толь­ко они име­ли ста­тус сво­бод­но­го че­ло­ве­ка, Freeman. Они мог­ли при­ни­мать ре­ше­ния сво­бод­но, иг­но­ри­руя дав­ле­ние боль­шин­ст­ва. Толь­ко те, кто имел этот ста­тус име­ли пра­во уча­стия в ре­ше­ни­ях об­щи­ны. Не­иму­щий, бед­няк за­ви­сим в сво­их сред­ст­вах су­ще­ст­во­ва­ния от дру­гих, у не­го нет чув­ст­ва от­вет­ст­вен­но­сти за свои по­ступ­ки и по­то­му не име­ет пра­ва на уча­стие в при­ня­тии ре­ше­ний.

На пер­вых вы­бо­рах, про­ве­дён­ных по­сле по­бе­ды Аме­ри­кан­ской ре­во­лю­ции, пра­во на уча­стие в вы­бо­рах пре­зи­ден­та име­ло лишь 6% на­се­ле­ния стра­ны. Из­би­ра­тель­ные пра­ва че­рез 40 лет уже не при­вя­зы­ва­лись к иму­ще­ст­вен­но­му ста­ту­су, но в прак­ти­че­ской жиз­ни все ре­ше­ния при­ни­ма­лись иму­щим клас­сом, ко­то­рый, в от­ли­чии от ев­ро­пей­ских стран, со­став­ля­ла не по­том­ст­вен­ная ари­сто­кра­тия, а но­вые бо­га­чи, ну­во­ри­ши, вы­шед­шие из ни­зов.

И.В.Тур­ча­ни­нов, пол­ков­ник рос­сий­ско­го ге­не­раль­но­го шта­ба, эмиг­ри­ро­вав­ший в США в пе­ри­од Гра­ж­дан­ской вой­ны, и став­ший бри­гад­ным ге­не­ра­лом ар­мии Се­ве­ра, в пись­ме Гер­це­ну, пи­сал: «Я не ви­жу дей­ст­ви­тель­ной сво­бо­ды здесь ни на во­лос, это всё тот же сбор не­ле­пых ев­ро­пей­ских пред­рас­суд­ков... раз­ни­ца толь­ко в том, что не пра­ви­тель­ст­во, не эли­та управ­ля­ет ба­рань­им ста­дом, а бод­ли­вые, дол­ла­ра­ми гре­мя­щие, коз­лы-куп­цы.»

Со­вре­мен­ник Тур­ча­ни­но­ва, Марк Твен, го­во­рил, что в ус­ло­ви­ях эко­но­ми­че­ской де­мо­кра­тии, в кон­ку­рент­ной борь­бе ре­аль­ной сво­бо­дой об­ла­да­ют са­мые без­за­стен­чи­вые, са­мые на­по­ри­стые, при­об­ре­таю­щие свои бо­гат­ст­ва за счёт сла­бых: «Сво­бо­да – пра­во силь­ных гра­бить сла­бых».

В ра­бо­вла­дель­че­ском об­ще­ст­ве раб был не­сво­бо­ден, по­то­му что хо­зя­ин имел пра­во его про­дать. Кре­сть­я­нин в фео­даль­ном об­ще­ст­ве был не­сво­бо­ден, он пол­но­стью за­ви­сел от ленд­лор­да, ко­то­рый вла­дел зем­лёй, глав­ным ис­точ­ни­ком су­ще­ст­во­ва­ния кре­сть­я­ни­на, и мог её дать или от­нять.

Пе­ред на­ча­лом ин­ду­ст­ри­аль­ной ре­во­лю­ции аме­ри­кан­ский фер­мер, за­ра­ба­ты­вав­ший сред­ст­ва на жизнь сво­им тру­дом, пол­но­стью обес­пе­чи­ваю­щий все его ну­ж­ды, был не­за­ви­сим. Но, в про­цес­се раз­ви­тия ин­ду­ст­ри­аль­но­го об­ще­ст­ва боль­шин­ст­во на­се­ле­ния пре­вра­ти­лось в на­ём­ных ра­бот­ни­ков и по­лу­чи­ло толь­ко один вид сво­бо­ды, сво­бо­ды про­да­вать се­бя са­мо­му, “sell yourself”, на сво­бод­ном рын­ке тру­да.

С биб­лей­ских вре­мён до на­ча­ла ин­ду­ст­риа­ли­за­ции, че­ло­век, ра­бо­таю­щий не на се­бя, а на дру­го­го, счи­тал­ся ра­бом. Ра­зу­ме­ет­ся, се­го­дняш­ний на­ём­ный ра­бот­ник име­ет та­кие пра­ва, ка­ких не имел сред­не­ве­ко­вый кре­сть­я­нин, их га­ран­ти­ру­ет Билл о Пра­вах. Но, пра­ва эти ил­лю­зор­ны так как «Билл о Пра­вах не при­ме­ня­ет­ся по от­но­ше­нию к эко­но­ми­че­ским от­но­ше­ни­ям.

Те, кто пы­та­ет­ся реа­ли­зо­вать это пра­во, ока­зы­ва­ют­ся на ули­це. Та­ких фа­на­ти­ков еди­ни­цы. По­дав­ляю­щее боль­шин­ст­во со­блю­да­ет пра­ви­ла иг­ры и пред­по­чи­та­ют с гор­до­стью пе­ре­чис­лять все свои мно­го­чис­лен­ные по­ли­ти­че­ские сво­бо­ды в са­мой сво­бод­ной стра­не ми­ра. В эко­но­ми­че­ской жиз­ни ра­бот­ник не име­ет ни­ка­ких сво­бод, кро­ме сво­бо­ды ос­тать­ся без ра­бо­ты и стать со­ци­аль­ной па­ри­ей.» Аме­ри­кан­ский со­цио­лог Чарльз Рейх.

Как иро­ни­че­ски от­ме­ча­ет рус­ский пи­са­тель Са­ша Со­ко­лов, им­миг­ри­ро­вав­ший в США в 1990-ые го­ды, в пись­ме дру­гу в Рос­сию, - «Ты да­же не пред­став­ля­ешь, на­сколь­ко здесь на­до про­дать­ся, что­бы те­бя ку­пи­ли. За­то сво­бо­да...»
Или, как от­ме­ча­ет дру­гой рус­ский им­ми­грант, Ан­д­рей Тум, Билл о Пра­вах не ме­ша­ет, «...сво­бод­но­му рын­ку по­дав­лять лю­бой про­тест про­тив сис­те­мы го­раз­до эф­фек­тив­нее, чем со­вет­ское КГБ».

В се­ре­ди­не 90-ых го­дов, ко­гда шли де­ба­ты по по­во­ду про­ек­та за­ко­на о соз­да­нии бес­плат­ной ме­ди­цин­ской сис­те­мы, вы­дви­ну­то­го кон­грес­сме­ном Ри­чар­дом Гер­хард­том, кам­па­ния IBM ра­зо­сла­ла пись­ма 110 ты­ся­чам сво­их ра­бот­ни­ков, ре­ко­мен­дуя им зво­нить в Кон­гресс и тре­бо­вать сня­тия за­ко­но­про­ек­та с го­ло­со­ва­ния. Ра­бот­ни­ки IBM бы­ли сво­бод­ны в сво­ём вы­бо­ре. Или под­чи­нить­ся тре­бо­ва­ни­ям кор­по­ра­ции или по­те­рять ра­бо­ту.

Про­тест из­на­чаль­но об­ре­чён, в ус­ло­ви­ях сво­бод­но­го рын­ка че­ло­век, что­бы вы­жить, дол­жен пол­но­стью и бес­пре­ко­слов­но под­чи­нить­ся пи­сан­ным и не­пи­сан­ным за­ко­нам эко­но­ми­ки, дик­туе­мых са­мы­ми силь­ны­ми. Са­мые силь­ные, кор­по­ра­ции, соз­да­ют ус­ло­вия тру­да, в ко­то­рых ра­бот­ник, что­бы вы­жить, дол­жен сле­до­вать пра­ви­лам кор­по­ра­тив­ной дис­ци­п­ли­ны, на­по­ми­наю­щей ар­мей­скую.

Аме­ри­кан­ских сол­дат при­ня­то на­зы­вать GI (Government Item), что рас­шиф­ро­вы­ва­ет­ся как "го­су­дар­ст­вен­ное иму­ще­ст­во". Сво­бод­ный аме­ри­кан­ский гра­ж­да­нин не яв­ля­ет­ся иму­ще­ст­вом го­су­дар­ст­ва, он при­над­ле­жит эко­но­ми­че­ской ма­ши­не. В ар­мии по­ве­де­ние сол­да­та кон­тро­ли­ру­ет­ся сис­те­мой на­ка­за­ний. В эко­но­ми­ке по­ве­де­ние ра­бот­ни­ка кон­тро­ли­ру­ет­ся го­раз­до бо­лее эф­фек­тив­но, кну­том и пря­ни­ком, уг­ро­зой уволь­не­ния и сис­те­мой при­ви­ле­гий, бо­ну­сов, 13-ой зар­пла­той, ак­ция­ми кам­па­нии.

Рам­ки сво­бо­ды для от­дель­но­го че­ло­ве­ка внут­ри сис­те­мы оп­ре­де­ля­ет кор­по­ра­тив­ная эко­но­ми­че­ская сис­те­ма.

Дек­ла­ра­ция Не­за­ви­си­мо­сти в триа­де «Сво­бо­да, Ра­вен­ст­во и Пра­во на по­ис­ки сча­стья» ста­вит в этом пе­ре­чис­ле­нии Сво­бо­ду на пер­вое ме­сто. В прак­ти­ке жиз­ни это не бо­лее, чем ил­лю­зия, и она не пе­ре­ста­ёт быть ил­лю­зи­ей от то­го, что её раз­де­ля­ет боль­шин­ст­во, так­же как мил­лио­ны со­вет­ских лю­дей, рас­пе­вав­ших «Я дру­гой та­кой стра­ны не знаю, где так воль­но ды­шит че­ло­век».

«Здесь мож­но де­лать, что хо­чешь...», пи­шет Шос­сет, рус­ский им­ми­грант, ви­дев­ший Аме­ри­ку 70-ых го­дов, как бы по­вто­ряя впе­чат­ле­ние Горь­ко­го об Аме­ри­ке на­ча­ла ве­ка, «но нет ощу­ще­ния сво­бо­ды, ... а в Нью-Йор­ке - ти­пич­ные ли­ца с ле­нин­град­ско­го эс­ка­ла­то­ра. Под­жа­та ниж­няя че­люсть, вы­ра­же­нья нет. Они ус­та­ли. Ка­кая уж тут сво­бо­да. ...здеш­няя жизнь по­хо­жа на то, ка­ким пред­став­ля­ли со­циа­лизм бу­ду­ще­го где-то в 30-х го­дах. Толь­ко что всё на день­гах, как сред­ст­ве управ­ле­ния, дер­жит­ся, а ре­зуль­та­ты те же.»

Со­вет­ский и фа­ши­ст­ский ре­жи­мы от­чёт­ли­во и яс­но фор­му­ли­ро­ва­ли в сво­ей про­па­ган­де под­чи­нён­ность ин­те­ре­сов от­дель­но­го че­ло­ве­ка ин­те­ре­сам го­су­дар­ст­ва, так как, в ус­ло­ви­ях ин­ду­ст­ри­аль­но­го об­ще­ст­ва, ин­ди­ви­ду­аль­ная сво­бо­да долж­на быть под­чи­не­на ин­те­ре­сам эко­но­ми­че­ско­го и со­ци­аль­но­го раз­ви­тия. У эко­но­ми­че­ской де­мо­кра­тии те же це­ли, но она ни­ко­гда не го­во­рит о них от­кры­то, де­мо­кра­тия ис­поль­зу­ет слож­ную сет­ку под­ста­но­вок.

«Сред­ний че­ло­век вос­при­ни­ма­ет сво­бо­ду вы­ра­же­ния же­ла­ний, за­про­грам­ми­ро­ван­ных в нём об­ще­ст­вом, как ис­тин­ную, ин­ди­ви­ду­аль­ную сво­бо­ду. Он не ви­дит кон­крет­ных сил или лю­дей, ко­то­рые ко­ман­ду­ют его жиз­нью. Сво­бод­ный ры­нок не­ви­дим, ано­ни­мен и, сле­до­ва­тель­но, че­ло­век де­ла­ет вы­вод, что он сво­бо­ден.» Эрих Фромм.

С од­ной сто­ро­ны, сво­бод­ная эко­но­ми­ка ос­во­бо­ж­да­ет ра­бот­ни­ка от дик­та­ту­ры го­су­дар­ст­ва, от дав­ле­ния се­мей­но­го кла­на, от свя­зы­ваю­щей его дей­ст­вия ус­та­рев­шей тра­ди­ци­он­ной мо­ра­ли. С дру­гой, она ос­во­бо­ж­да­ет его от тех ду­хов­ных, ин­тел­лек­ту­аль­ных и эмо­цио­наль­ных по­треб­но­стей, ко­то­рые не ук­ла­ды­ва­ют­ся в стан­дар­ты эко­но­ми­че­ской жиз­ни.

Ин­ди­вид, про­шед­ший об­ра­бот­ку мас­со­вой про­па­ган­ды и мас­со­вой куль­ту­ры, уже не­спо­со­бен по­нять, что у не­го есть по­треб­но­сти кро­ме тех, ко­то­рые ему на­вя­зы­ва­ет ры­нок и, хо­тя он име­ет боль­ше ви­дов фи­зи­че­ской сво­бо­ды и не­за­ви­си­мо­сти от го­су­дар­ст­ва, чем ев­ро­пей­цы, он пол­но­стью под­чи­нён эко­но­ми­ке. Сво­бо­да, в сво­ём ми­ни­маль­ном вы­ра­же­нии, - это хо­тя бы осоз­на­ние су­ще­ст­во­ва­ния сил, ко­то­рые её ог­ра­ни­чи­ва­ют, но боль­шин­ст­во не толь­ко не осоз­на­ёт, но и от­ри­ца­ет са­мо на­ли­чие этих сил.

Со­цио­лог Фил­лип Сла­тер: «При всех дан­ных ему об­ще­ст­вом сво­бо­дах со­вре­мен­ный че­ло­век так­же без­за­щи­тен пе­ред си­ла­ми, с ко­то­ры­ми он стал­ки­ва­ет­ся в сво­ей по­все­днев­ной жиз­ни, как пер­во­быт­ный че­ло­век пе­ред си­ла­ми не­по­нят­ной ему при­ро­ды. Он бес­по­мо­щен пе­ред ано­ним­ны­ми со­ци­аль­ны­ми ме­ха­низ­ма­ми, дей­ст­вую­щи­ми не­объ­яс­ни­мо и не­по­нят­но для про­сто­го че­ло­ве­ка, они мо­гут под­нять его на­верх или бро­сить вниз на со­ци­аль­ное дно, он без­за­щи­тен пе­ред ни­ми, как и пер­во­быт­ный че­ло­век пе­ред гро­зой или ура­га­ном.»

По­стин­ду­ст­ри­аль­ное об­ще­ст­во унич­то­жи­ло по­ня­тие ни­ще­ты и пре­дос­та­ви­ло мно­же­ст­во сво­бод. Ка­ж­до­му пре­дос­тав­ля­ет­ся ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во вы­бо­ров, но это не лич­ный вы­бор, этот вы­бор за­про­грам­ми­ро­ван в че­ло­ве­ке сис­те­мой. Сис­те­ма вос­пи­ты­ва­ет по­ни­ма­ние сво­бо­ды не как пра­во быть са­мим со­бой, не как пра­во на при­ня­тие соб­ст­вен­ных ин­ди­ви­ду­аль­ных ре­ше­ний, это пра­во на та­кую же фор­му жиз­ни, как у всех.

Во вре­ме­на аме­ри­кан­ской мо­ло­дёж­ной ре­во­лю­ции 60-ых го­дов сво­бо­да лич­но­сти и по­ис­ки смыс­ла жиз­ни ста­ли ори­ен­ти­ра­ми це­ло­го по­ко­ле­ния. Мо­ло­дёжь, ин­стинк­тив­но или осоз­на­но, ви­де­ла в мощ­ных кор­по­ра­ци­ях стра­ны осо­бую опас­ность. Имен­но круп­ные кор­по­ра­ции, с их вое­ни­зи­ро­ван­ной струк­ту­рой и поч­ти во­ен­ной дис­ци­п­ли­ной, оли­це­тво­ря­ли в их гла­зах всё не­га­тив­ное в аме­ри­кан­ской жиз­ни. Кор­по­ра­ции бы­ли пол­ной ан­ти­те­зой их пред­став­ле­ний об об­ще­ст­ве спра­вед­ли­во­го ра­вен­ст­ва и ин­ди­ви­ду­аль­ной сво­бо­ды.

Фильм «Easy Rider» («Лёг­кий ез­док»), вы­пу­щен­ный на эк­ра­ны в кон­це шес­ти­де­ся­тых го­дов, вхо­дил в обой­му “филь­мов про­тес­та”, как буд­то го­во­рил о бун­те лич­но­сти про­тив умень­шаю­щей­ся лич­ной сво­бо­ды в ус­ло­ви­ях раз­рас­та­ния мо­щи кор­по­ра­ций. Ге­рои филь­ма не име­ют ни­ка­ко­го уго­лов­но­го про­шло­го, не свя­за­ны с пре­ступ­ным ми­ром, это обыч­ные ре­бя­та из про­вин­ци­аль­но­го го­род­ка, но они на­шли воз­мож­ность од­ним уда­ром реа­ли­зо­вать Аме­ри­кан­скую меч­ту, пе­ре­про­дав боль­шую пар­тию нар­ко­ти­ков. Те­перь, с боль­ши­ми день­га­ми, они сво­бод­ны.

Они дви­жут­ся по стра­не на мощ­ных мо­то­цик­лах, на их курт­ках аме­ри­кан­ский флаг - сим­вол сво­бо­ды. Они по­лу­чи­ли свою сво­бо­ду, не­за­ви­си­мость и са­мо­ува­же­ние не бла­го­да­ря тя­жё­ло­му тру­ду, по 40 ча­сов в не­де­лю, изо дня в день вы­пол­няя мо­но­тон­ную, из­ну­ряю­щую ра­бо­ту. Они на­шли лёг­кий путь, не за­пла­тив тю­рем­ным сро­ком за своё рис­ко­ван­ное пред­при­ятие, и этим вы­зы­ва­ют вос­хи­ще­ние зри­те­ля, ко­то­рый, что­бы до­бить­ся да­же не сво­бо­ды, а ми­ни­маль­но­го уров­ня эко­но­ми­че­ской не­за­ви­си­мо­сти, дол­жен мно­гие го­ды от­си­жи­вать свои ча­сы на ра­бо­те.

Оби­та­те­ли ма­лень­ких, по­гру­жен­ных в без­воль­ную спяч­ку, го­род­ков сред­ней Аме­ри­ки, че­рез ко­то­рые про­ез­жа­ют ге­рои, при­выч­но жи­вут в по­лу­ни­щих ус­ло­ви­ях, из по­ко­ле­ния в по­ко­ле­ние с тру­дом сво­дя кон­цы с кон­ца­ми, и те, кто до­бил­ся бо­гат­ст­ва, ми­нуя путь тя­жё­ло­го и пло­хо оп­ла­чи­вае­мо­го тру­да, не мо­гут не вы­зы­вать в них тя­жё­лой, свин­цо­вой не­на­вис­ти. Су­дя по филь­му, при­чи­на этой не­на­вис­ти, за­висть, чув­ст­во соб­ст­вен­ной не­со­стоя­тель­но­сти. В фи­на­ле жи­те­ли го­род­ка за­би­ва­ют ге­ро­ев на­смерть бейс­боль­ны­ми би­та­ми.

С точ­ки зре­ния юри­ди­че­ско­го и нрав­ст­вен­но­го за­ко­на, ге­рои филь­ма - пре­ступ­ни­ки, но про­да­жа нар­ко­ти­ков вос­при­ни­ма­лась зри­те­лем не как на­ру­ше­ние мо­раль­ных норм, а как бунт про­тив сис­те­мы. Но са­ма сис­те­ма сти­му­ли­ру­ет по­ис­ки но­вых, час­то не­за­кон­ных пу­тей к бо­гат­ст­ву, а ге­рои филь­ма - часть сис­те­мы, их жиз­нен­ные цен­но­сти те же, что и у боль­шин­ст­ва, счи­таю­ще­го, что толь­ко день­ги при­но­сят сво­бо­ду.

В пе­ри­од мо­ло­дёж­но­го бун­та 60-ых рез­ко уве­ли­чил­ся уро­вень пре­ступ­но­сти, но ос­нов­ная мас­са бун­тов­щи­ков, на ло­зун­гах де­мон­ст­ра­ций не­на­силь­ст­вен­но­го про­тес­та, ци­ти­ро­ва­ла Биб­лию - “воз­лю­би ближ­не­го как са­мо­го се­бя”, ду­хов­ный рост че­ло­ве­ка про­воз­гла­шал­ся един­ст­вен­ной ис­тин­ной це­лью. Вы­со­кие идеа­лы но­во­го по­ко­ле­ния вхо­ди­ли в кон­фликт с идеа­ла­ми от­цов, пом­нив­ших вре­ме­на го­ло­да и ни­ще­ты Ве­ли­кой Де­прес­сии и при­ни­мав­ших обес­пе­чен­ность по­сле­во­ен­ных лет как выс­шее дос­ти­же­ние сво­ей жиз­ни.

Мо­ло­дёж­ный про­тест вско­лых­нул всю стра­ну, его про­грам­мой ста­ла рок-опе­ра «Ии­сус Хри­стос – су­пер­звез­да», биб­лей­ский ка­нон “все лю­ди бра­тья” при­об­рёл но­вую жизнь, фор­му­ла “ка­ж­дый за се­бя” бы­ла от­верг­ну­та, ка­ж­дый дол­жен не­сти лич­ную от­вет­ст­вен­ность за про­ис­хо­дя­щее с дру­ги­ми.

Но по­сте­пен­но на­кал стра­стей утих, бун­тов­щи­ки, взрос­лея, ста­ли вос­при­ни­мать лич­ную от­вет­ст­вен­ность как от­вет­ст­вен­ность толь­ко за се­бя, и вер­ну­лись в на­ла­жен­ное рус­ло, вер­ну­лись к фор­му­ле жиз­ни от­цов, «ка­ж­дый за се­бя». Ока­за­лось, что сло­мать сис­те­му не­воз­мож­но, аль­тер­на­ти­ва бы­ла лишь од­на, при­спо­со­бить­ся. Но не­при­ятие сис­те­мы в по­ко­ле­нии бэ­би­бу­ме­ров (по­сле­во­ен­ное по­ко­ле­ние), со­хра­ни­лось, оно пе­ре­ста­ло быть на­гляд­ным, по­те­ря­ло чер­ты ор­га­ни­зо­ван­но­го про­тес­та, в ус­ло­ви­ях то­таль­но­го кон­тро­ля бунт стал вы­ра­жать­ся лишь ин­ди­ви­ду­аль­но, и по­это­му при­об­ре­тал па­то­ло­ги­че­ские, экс­тре­маль­ные фор­мы.

Фильм се­ре­ди­ны 80-ых го­дов, «Natural Born Killers», по­ка­зал, во что пре­вра­ти­лись идеа­лы сво­бо­ды че­рез 10 лет по­сле окон­ча­ния мо­ло­дёж­ной ре­во­лю­ции. Ге­рои филь­ма на­по­ми­на­ют об­ра­зы мо­ло­дых бун­та­рей 60-ых, соз­дан­ных ак­тё­ра­ми Мар­ло­ном Бран­до и Джеймс Ди­ном, но лич­ную сво­бо­ду они по­ни­ма­ют по-дру­го­му, не как пра­во на се­бя, не пра­во быть са­мим со­бой, для них сво­бо­да - это сво­бо­да уби­вать. Это един­ст­вен­ная дос­туп­ная им фор­ма са­мо­вы­ра­же­ния, вла­сти над об­стоя­тель­ст­ва­ми сво­ей жиз­ни, в ко­то­рой они чув­ст­ву­ют се­бя со­вер­шен­но бес­по­мощ­ны­ми.

Стрель­ба по тол­пе для них един­ст­вен­ная воз­мож­ность са­мо­ут­вер­жде­ния и сво­бо­ды лич­но­сти. В гла­зах ге­ро­ев филь­ма, как и в гла­зах пуб­ли­ки 80-ых го­дов, сво­бо­да лич­но­сти - это сво­бо­да от обя­за­тельств пе­ред дру­ги­ми, сво­бо­да от об­ще­ст­ва. Сло­во сво­бо­да, ко­то­рым так час­то поль­зо­ва­лись в 60-ые го­ды, ут­ра­ти­ло своё со­дер­жа­ние, пре­вра­ти­лось в пус­тыш­ку об­ще­при­ня­то­го де­ма­го­ги­че­ско­го сло­ва­ря.

Гра­ж­дан­ские пра­ва бы­ли за­воё­ва­ны, но ис­чез нрав­ст­вен­ный код, мо­раль­ная пра­во­та за­щи­ты прав лич­но­сти, на ко­то­рой стро­ил­ся мо­ло­дёж­ный про­тест. Се­го­дня ве­ра в сво­бо­ду не бо­лее чем ри­ту­ал, про­фор­ма, со­блю­де­ние внеш­них при­ли­чий, за ко­то­ры­ми уже нет ни ис­крен­не­го убе­ж­де­ния, ни аб­со­лют­ной ве­ры.

У бун­та­рей пре­ды­ду­щих эпох бы­ли шан­сы на ус­пех, по­ка об­ще­ст­во ве­ри­ло в выс­ший ав­то­ри­тет, ав­то­ри­тет сво­бо­ды лич­но­сти, сво­бо­ды внут­рен­ней жиз­ни, стоя­щих вы­ше ав­то­ри­те­та си­лы и вла­сти, нрав­ст­вен­ные прин­ци­пы, ко­то­рые от­стаи­ва­ли бун­та­ри, на­хо­ди­ли от­клик в об­ще­ст­вен­ном соз­на­нии. Бун­та­ри се­го­дняш­не­го дня сле­ду­ют в на­прав­ле­нии, на­ме­чен­ным филь­мом «Natural Born Killers». Под­ро­ст­ки, рас­стре­ли­ваю­щие сво­их свер­ст­ни­ков из ав­то­ма­тов в аме­ри­кан­ских шко­лах, так­же, как и их про­об­ра­зы в ки­но, толь­ко в на­си­лии над дру­ги­ми ви­дят един­ст­вен­ную фор­му са­мо­вы­ра­же­ния.

«Об­ще­ст­во ог­ра­ни­чи­ва­ет воз­мож­но­сти вы­ра­же­ния ин­ди­ви­ду­аль­но­сти, что ве­дёт к аг­рес­сии и на­си­лию, не­бы­ва­ло­му по сво­ему раз­ма­ху за всю ис­то­рию че­ло­ве­че­ст­ва в мир­ное вре­мя. В боль­ших го­ро­дах, в на­ча­ле и в кон­це ра­бо­че­го дня, мил­лио­ны лю­дей, за­кры­тые в ка­би­нах сво­их ма­шин, пол­но­стью изо­ли­ро­ван­ные друг от дру­га, стре­мясь вы­рвать­ся из тра­фи­ка, не­на­ви­дят друг дру­га в та­кой сте­пе­ни, что ес­ли бы у них бы­ла воз­мож­ность унич­то­жить все эти ты­ся­чи ма­шин во­круг них, они бы это сде­ла­ли не за­ду­мы­ва­ясь, под­чи­ня­ясь им­пуль­су не­на­вис­ти.» Со­цио­лог Фи­липп Сла­тер.

Об­ще­ст­во вос­пи­ты­ва­ет аг­рес­сив­ность, не­об­хо­ди­мое ка­че­ст­во в ат­мо­сфе­ре все­об­щей кон­ку­рен­ции, и, в то же вре­мя, её по­дав­ля­ет. Воз­рас­таю­щий пресс при­во­дит к об­рат­ной ре­ак­ции, к ос­во­бо­ж­де­нию под­спуд­ной аг­рес­сив­ной энер­гии в са­мых её экс­тре­маль­ных фор­мах. В по­след­ние де­ся­ти­ле­тия поя­ви­лось не­бы­ва­лое рань­ше ко­ли­че­ст­во се­рий­ных убийц, и их по­яв­ле­ние не слу­чай­но. Чем боль­ше дав­ле­ние, тем боль­ше про­ти­во­дей­ст­вие. Это по­ка­за­тель ре­ак­ции лю­дей, за­жа­тых в уз­кие рам­ки ри­туа­лов “сво­бо­ды”.

Се­рий­ные убий­цы хо­тят до­ка­зать са­мим се­бе и об­ще­ст­ву, что они не “тварь дро­жа­щая”, что они не вин­ти­ки ма­ши­ны, что они лич­но­сти со сво­бод­ной во­лей, что они, в от­ли­чии от мас­сы, спо­соб­ны пе­ре­сту­пить по­след­ний ру­беж, по­след­ний за­прет.

Ис­то­рия лон­дон­ско­го Дже­ка-По­тро­ши­те­ля в вик­то­ри­ан­ской Бри­та­нии по­тря­са­ла во­об­ра­же­ние ци­ви­ли­зо­ван­но­го ми­ра в те­че­нии це­ло­го ве­ка. Се­го­дня Дже­ки-По­тро­ши­те­ли по­яв­ля­ют­ся поч­ти еже­год­но и уже ни­ко­го не удив­ля­ют. Уве­ли­чи­лось ко­ли­че­ст­во пре­сту­п­ле­ний вне эко­но­ми­че­ских мо­ти­вов, стрель­ба по со­слу­жив­цам в офи­се, по пас­са­жи­рам в саб­вее или дру­гим во­ди­те­лям на до­ро­ге. Рост пре­сту­п­ле­ний, ко­то­рые рань­ше не мог­ло пред­ста­вить са­мое раз­нуз­дан­ное во­об­ра­же­ние, се­го­дня ста­ли обы­ден­ны­ми и при­выч­ны­ми. Са­дизм, ма­зо­хизм, ри­ту­аль­ный кан­ни­ба­лизм, са­та­низм, ко­гда-то быв­шие на пе­ри­фе­рии об­ще­ст­вен­но­го вни­ма­ния, вы­дви­га­ют­ся на аван­сце­ну, при­об­ре­та­ют всё боль­ше по­сле­до­ва­те­лей.

Это ир­ра­цио­наль­ная, спон­тан­ная ре­ак­ция на от­сут­ст­вие сво­бо­ды ре­аль­но­го вы­бо­ра, не­осоз­нан­ный бунт про­тив всей сис­те­мы жиз­ни, по­стро­ен­ной на под­ме­не ре­аль­ной сво­бо­ды те­ми фор­ма­ми, ко­то­рые при­но­сят об­ще­ст­ву эко­но­ми­че­ские ди­ви­ден­ды. Про­тест вы­ра­жа­ет­ся в ви­де ир­ра­цио­наль­ных, край­них, асо­ци­аль­ных форм по­ве­де­ния, по­то­му что со­про­тив­ле­ние все­объ­ем­лю­ще­му и ано­ним­но­му кон­тро­лю не­воз­мож­но на ра­цио­наль­ном уров­не.

«Сис­те­ма по­дав­ля­ет уни­каль­ность че­ло­ве­ка, ко­то­рая не­из­беж­но на­хо­дит вы­ход, и это вы­ход в экс­тре­маль­ные фор­мы, в экс­цен­трич­но­сти, са­та­низ­ме, са­до­ма­зо­хиз­ме, про­мис­куи­те­те, изу­вер­ском на­си­лии.» Со­цио­лог Фи­липп Сла­тер.

Но за­пре­ты на эти экс­тре­маль­ные же­ла­ния уже в про­шлом, они безо­пас­ны для са­мой сис­те­мы, их об­слу­жи­ва­ние уве­ли­чи­ва­ет за­ня­тость оп­ре­де­лён­ных сло­ёв на­се­ле­ния, уве­ли­чи­ва­ет до­хо­ды и об­ла­га­ет­ся на­ло­гом. По­тре­би­тель­ское об­ще­ст­во ле­га­ли­зу­ет всё, что при­во­дит к раз­ви­тию эко­но­ми­ки, а эко­но­ми­ка по­строе­на на удов­ле­тво­ре­нии же­ла­ний по­ку­па­те­лей.

В филь­ме Куб­ри­ка «Ме­ха­ни­че­ский Апель­син» («Clockwork Orange»), глав­ный ге­рой не мо­жет ле­галь­но по­лу­чить то, что же­ла­ет, он ли­шён пра­ва на на­си­лие, ко­то­рое при­но­сит ему удо­воль­ст­вие. Его гра­ж­дан­ское пра­во на лич­ную сво­бо­ду ог­ра­ни­че­но. В филь­ме Куб­ри­ка, те, кто стре­мит­ся обуз­дать ин­стинк­ты на­си­лия в глав­ном ге­рое, Алек­се, са­ми ис­поль­зу­ют на­си­лие, как фор­му кон­тро­ля над ним. Толь­ко управ­ляю­щий класс име­ет пра­во на на­си­лие, ор­га­ни­зо­ван­ное на­си­лие.

В сред­нем че­ло­ве­ке, для его пра­виль­но­го функ­цио­ни­ро­ва­ния как чле­на об­ще­ст­ва, все ин­стинк­ты долж­ны быть или ка­ст­ри­ро­ва­ны, или на­прав­ле­ны в безо­пас­ное для вла­сти рус­ло. Час­то уго­лов­ни­ки счи­та­ют свои пре­сту­п­ле­ния по­ли­ти­че­ским ак­том. И, дей­ст­ви­тель­но, ес­ли про­па­ган­да го­во­рит о глав­ной чер­те де­мо­кра­тии, сво­бо­де, то на­ка­за­ния за сво­бо­ду вы­ра­же­ния же­ла­ний яв­ля­ют­ся на­ру­ше­ни­ем глав­но­го по­ли­ти­че­ско­го пра­ва гра­ж­да­ни­на.

Идея сво­бо­ды бы­ла до­ве­де­на до сво­его ло­ги­че­ско­го кон­ца мар­ки­зом де Са­дом. Убе­ж­дён­ный рес­пуб­ли­ка­нец и ре­во­лю­цио­нер, Мар­киз де Сад был наи­бо­лее по­сле­до­ва­те­лен в раз­ви­тии идей Про­све­ще­ния о сво­бо­де. Ло­ги­ка де Са­да: де­мо­кра­тия, сле­дуя сво­им прин­ци­пам, долж­на пре­дос­та­вить всем пра­во на сво­бо­ду скры­вае­мых же­ла­ний, и так как жа­ж­да на­си­лия жи­вёт в ка­ж­дом, оно долж­но быть всем, на­си­лие долж­но быть де­мо­кра­ти­зи­ро­ва­но.

«Мар­киз де Сад пер­вым су­мел уви­деть, что аб­со­лют­ный ин­ди­ви­дуа­лизм дол­жен при­вес­ти к ор­га­ни­зо­ван­ной анар­хии, в ко­то­рой экс­плуа­та­ция всех все­ми де­ла­ет на­си­лие над дру­ги­ми ор­га­ни­че­ской ча­стью на­сла­ж­де­ния жиз­нью. Де Сад по­ста­вил толь­ко один сек­су­аль­ный ас­пект в цен­тре сво­его уто­пи­че­ско­го бу­ду­ще­го, но сам его про­гноз был ве­рен, ло­ги­ка аб­со­лют­ной сво­бо­ды и без­от­вет­ст­вен­но­сти лич­но­сти пе­ред об­ще­ст­вом и дру­ги­ми людь­ми долж­на при­вес­ти к фор­ми­ро­ва­нию об­ще­ст­ва без мо­ра­ли, об­ще­ст­ва, по­стро­ен­но­го на пра­ве силь­но­го.» Кри­сто­фер Лаш, со­цио­лог.

Гит­ле­ра на­зы­ва­ли гром­ко­го­во­ри­те­лем на­ции, ко­то­рый, взы­вая к тол­пе, вслух го­во­рил о том, о чём бы­ло не при­ня­то го­во­рить, о пра­ве на скры­тые же­ла­ния, на тём­ные ин­стинк­ты внут­ри ка­ж­до­го че­ло­ве­ка, и да­вал оп­рав­да­ние, обос­но­ва­ние пра­ва ис­поль­зо­ва­ния на­си­лия в об­ще­ст­вен­ных от­но­ше­ни­ях.

Жа­ж­ду на­си­лия, жи­ву­щую в ка­ж­дом че­ло­ве­ке и аг­рес­сив­ные ин­стинк­ты тол­пы фа­шизм ис­поль­зо­вал для дос­ти­же­ния по­ли­ти­че­ских це­лей. Эко­но­ми­че­ская де­мо­кра­тия суб­ли­ми­ру­ет аг­рес­сив­ность, на­прав­ляя её в безо­пас­ное рус­ло тех же­ла­ний, ко­то­рые со­от­вет­ст­ву­ют ин­те­ре­сам эко­но­ми­ки, уве­ли­че­ние фи­зи­че­ско­го ком­фор­та и раз­но­об­раз­ных раз­вле­че­ний.

Со­циа­лизм, вы­рос­ший на иде­ях Про­све­ще­ния, пред­по­ла­га­ет ис­чез­но­ве­ние лю­бой вла­сти, лю­бой фор­мы на­си­лия, не­да­ром Ле­нин го­во­рил об ис­чез­но­ве­нии го­су­дар­ст­ва. Но в эко­но­ми­че­ской де­мо­кра­тии на­си­лие не ис­че­за­ет, оно лишь при­об­ре­та­ет ци­ви­ли­зо­ван­ные фор­мы. Сис­те­ма су­жа­ет сво­бо­ду в ши­ро­ком по­ни­ма­нии до сво­бо­ды по­треб­ле­ния, фи­зи­че­ски оп­ре­де­лён­ной и ощу­ти­мой.

“Что я по­лу­чу, ес­ли бу­ду иметь ду­хов­ную сво­бо­ду? По­мо­жет ли мне ду­хов­ная сво­бо­да при­об­ре­сти но­вый дом или по­след­нюю мо­дель ав­то­мо­би­ля?” - го­во­рит вос­пи­тан­ник эко­но­ми­че­ской ци­ви­ли­за­ции.

Ре­аль­ная сво­бо­да это сво­бо­да вы­ра­жать се­бя как лич­ность в ос­но­во­по­ла­гаю­щих сфе­рах жиз­ни, а как раз в этой сфе­ре сво­бо­ды у чле­на эко­но­ми­че­ско­го об­ще­ст­ва нет. Но у не­го есть сво­бо­да пе­ре­дви­же­ний, сво­бо­да сме­ны мест ра­бо­ты, сво­бо­да по­треб­ле­ния, а ду­хов­ная сво­бо­да для не­го аб­ст­ракт­ный фан­том, сло­во­со­че­та­ние, не имею­щее кон­крет­но­го со­дер­жа­ния.

И это не яв­ле­ние се­го­дняш­не­го дня, это ха­рак­тер­ная осо­бен­ность са­мой ма­те­риа­ли­сти­че­ской ци­ви­ли­за­ции, от­ри­цаю­щей ду­хов­ное на­ча­ло.

Как пи­сал Алек­сис То­к­виль в 1836 го­ду: «Что оше­лом­ля­ет в Аме­ри­ке это не ос­та­нав­ли­ваю­щее­ся дви­же­ние и по­сто­ян­ные из­ме­не­ния, но че­ло­ве­че­ское су­ще­ст­во­ва­ние чрез­вы­чай­но од­но­об­раз­но и мо­но­тон­но, по­то­му что все из­ме­не­ния и не­пре­кра­щаю­щее­ся дви­же­ние ни­че­го не ме­ня­ют в со­дер­жа­нии, в сущ­но­сти са­мой жиз­ни. Че­ло­век на­хо­дит­ся в дви­же­нии, но это дви­же­ние чис­то фи­зи­че­ское, его внут­рен­ний мир не­под­ви­жен.»

Сво­бо­да ду­ха, сво­бо­да внут­рен­ней жиз­ни, бы­ла од­ной из ос­нов­ных цен­но­стей, од­ной из це­лей Про­грес­са, сред­ст­вом её реа­ли­за­ции долж­на бы­ла стать раз­ви­тая эко­но­ми­ка. Да­вая мас­сам дос­той­ные фор­мы су­ще­ст­во­ва­ния, об­ще­ст­во смо­жет сти­му­ли­ро­вать рост ду­хов­но­го бо­гат­ст­ва сво­бод­но­го от борь­бы за фи­зи­че­ское вы­жи­ва­ние че­ло­ве­ка. Но, в про­цес­се раз­ви­тия эко­но­ми­ки, сред­ст­во ста­ло це­лью.

Об­ще­ст­во, со­стоя­щее из сво­бод­ных лич­но­стей с яр­ко вы­ра­жен­ной ин­ди­ви­ду­аль­но­стью, бы­ло меч­той лишь в са­мом на­ча­ле эпо­хи Про­грес­са, ко­гда ещё бы­ли силь­ны тра­ди­ции куль­ту­ры ари­сто­кра­ти­че­ско­го об­ще­ст­ва.

Се­го­дня это уже ушед­ший в про­шлое ата­визм, в про­цес­се рос­та эко­но­ми­ки и соз­да­ния мас­со­во­го об­ще­ст­ва уни­каль­ная лич­ность, под­ни­маю­щая­ся над без­ли­кой тол­пой, ут­ра­ти­ла свою бы­лую цен­ность. Мас­со­вое об­ще­ст­во - это об­ще­ст­во рав­ных, от­бра­сы­ваю­щее всё, что под­ни­ма­ет­ся вы­ше сред­не­го уров­ня.
]]> https://www.psychology-online.net/forum/threads/1537.html https://www.psychology-online.net/forum/threads/1535.html Tue, 15 Jul 2014 18:36:51 GMT https://www.psychology-online.net/forum/thread/1535/
«Тре­бо­ва­ние эко­но­ми­ки к че­ло­ве­че­ским свя­зям – фор­ми­ро­вать от­но­ше­ния на ходу и на хо­ду их раз­ры­вать.»
Социолог Фи­лип Сла­тер

В обществе, где в отношениях людей главным является интерес экономический интерес к другим как личностям подменяет интерес к их социальной роли.
Не кто он, а что он делает, чем он может быть полезен.

Уникальность, своебразие характера, поведения, взглядов, ко­то­рые ко­гда-то бы­ли глав­ным цен­тром при­тя­же­ния лю­дей к друг дру­гу и главной те­мой ис­кус­ст­ва, не ис­чез­ли, но по­те­ря­ли свой ста­тус в шкале об­ще­ст­вен­ных ценностей.

В предшествующую эпоху многообразные, вне экономические свя­зи с дру­ги­ми фор­ми­ровалии личность, ка­ж­дый был уникален в ре­зуль­тате бес­ко­неч­но­го мно­же­ст­ва уникальных от­но­ше­ний, их бесконечной импровизации. Но в обществе где экономика играет доминирующую роль импровизация стала неприемлимой.

Общественная структура становится все сложнее, появляется множество новых и разнообразных связей в которых ка­ж­дый вынужден про­иг­ры­ва­ть мно­гие со­ци­аль­ные ро­ли. А создавать каждый раз собственный рисунок роли в ускоряющейся динамике жизни становится невозможным .

В жизненном театре современной цивилизации все актеры, в котором лю­бая импровизация, любая неконтролируемая эмоциональная реакция, т.е. отклонение от предписанного текста, может привести к провалу всего спектакля. Поэтому каждый использует штампы поведения принятые в той или иной общественной среде. Сохранение свой уникальности, т.е. нарушение общепринятых стандартов поведения подрывает основное требование к отношениям к человеческим связям. Они должны буть функциональны.

«Интерес к уникальности личности ев­ро­пей­ско­го ти­па пред­став­ля­ет уг­ро­зу эф­фек­тив­но­сти деловых отношений, в ко­то­рые в США втя­ну­ты, в той или иной фор­ме, все. Эмоциональный аспект отношений вносит в них непредсказуемость, поэтому тща­тель­но­е со­блю­де­ние предписанных правил становится необходимостью, что делает жизнь здесь такой скуч­ной и од­но­об­раз­ной.» Джон Чап­мен, анг­лий­ский со­цио­лог.

Не только деловая жизнь требует стандарта, стандарт необходим во всех формах человеческих отношений.

«Мно­гие опа­са­ют­ся про­яв­лять свои эмо­ции не толь­ко с дру­ги­ми, но и с суп­ру­гом (ой), так как ви­дят во всех ок­ру­жаю­щих кон­ку­рен­та, ко­то­рый мо­жет ис­поль­зо­вать эмо­цио­наль­ную от­кры­тость в сво­их це­лях.» Эри­ка Йонг, ав­тор бест­сел­ле­ра 80-ых го­дов ”Fear of flying”.

Эмоциональная свобода име­ет негативный по­тен­ци­ал. Она вы­хо­дит за пре­де­лы ра­цио­наль­но­го кон­тро­ля и, сле­до­ва­тель­но, раз­ру­ши­тель­на. Трагедия любви в мировой литературе, Отел­ло, Ро­мео и Джуль­е­та. Еле­на и Па­рис, Три­стан и Изоль­да демонстрируют опас­ность не­по­сред­ст­вен­но­го чув­ст­ва.

В по­эти­че­ской фор­ме об этом ска­зал по­эт Ру­перт Брук, «Лю­бовь рас­кры­ва­ет ци­та­дель серд­ца, и де­ла­ет нас иг­руш­кой слу­чай­но­сти, иг­руш­кой судь­бы.».

Рациональный контроль эмоций в современном обществе перенесен из деловых отношений и в отношения полов. Как и в бизнесе, фунциональность и эффективность в них доминирующее качество Сек­су­аль­ная эф­фек­тив­ность в по­сте­ли ста­ла та­кой же обя­за­тель­ной, как и эф­фек­тив­ность на ра­бо­чем мес­те. Са­ма се­ман­ти­ка ми­ра сек­са сов­па­да­ет с ри­то­ри­кой биз­не­са. Со­вме­ст­ные уси­лия, опыт и ста­ра­ние, «coordinated effort, practice, and study», и «performance».

Са­мо сло­во лю­бовь ис­че­за­ет из оби­ход­но­го сло­ва­ря, так как она ис­че­за­ет из са­мой жиз­ни. Его за­ме­ни­ло сло­во секс. Лю­бовь уни­каль­на, как уни­каль­но лю­бов­ное чувство. Секс же, во мно­гом, им­про­ви­за­ция внут­ри принятых стандартов, он не тре­бу­ет ин­ди­ви­ду­аль­но­сти парт­не­ров.

Им­ми­грант из Вос­точ­ной Ев­ро­пы по­ра­жен от­сут­ст­ви­ем у аме­ри­кан­цев, при­выч­ной для не­го, эмо­цио­наль­ной насыщенности кон­так­тов, «Лю­ди и их от­но­ше­ния ка­жут­ся не­ре­аль­ны­ми, ес­ли не ска­зать де­фек­тив­ны­ми. Та­кое впе­чат­ле­ние, что у них от­сут­ст­ву­ет эмо­цио­наль­ная ре­ак­ция, что у них нет ни драм, ни тра­ге­дий. Лю­ди не хо­тят ду­мать или го­во­рить о мно­гих ас­пек­тах жиз­ни. Они скрывают реальность за плоскими декорациями фальшивого благополучия»
Сам ин­те­рес к внут­рен­не­му ми­ру другого рас­смат­ри­ва­ет­ся или как бес­такт­ность, или как по­пыт­ка ма­ни­пу­ля­ции.

Со­цио­лог Фи­лип Сла­тер объ­яс­ня­ет от­сут­ст­вие глу­би­ны от­но­ше­ний в аме­ри­кан­ской куль­ту­ре тем, что Аме­ри­ка это стра­на им­ми­гран­тов, «Кто со­став­лял ос­нов­ной кон­тин­гент им­ми­гран­тов? С од­ной сто­ро­ны, это бы­ли лю­ди пол­ные энер­гии, ам­би­ци­оз­ные и пол­ные уве­рен­но­сти в сво­их си­лах. С дру­гой сто­ро­ны, это бы­ла та по­ро­да лю­дей, ко­то­рые столк­нув­шись с пре­пят­ст­вия­ми, бро­са­ют на­ча­тое и дви­га­ют­ся даль­ше в по­ис­ках бо­лее лег­ких пу­тей. Та­ким об­ра­зом, льви­ную до­лю но­вых аме­ри­кан­цев со­ста­ви­ли те, кто не хо­тел свя­зы­вать се­бя дол­го­сроч­ны­ми обя­за­тель­ст­ва­ми, те, кто ста­вил ус­пех вы­ше че­ло­ве­че­ских свя­зей, эго­цен­три­ки, для ко­го лич­ное пре­ус­пея­ние бы­ло важ­нее всех че­ло­ве­че­ских гу­ма­ни­сти­че­ских цен­но­стей и мо­ра­ли.»

Но, глав­ной при­чи­ной от­сут­ст­вия интереса к внутренему мира других, ра­зу­ме­ет­ся, не столь­ко спе­ци­фи­ка пси­хо­ло­ги­че­ско­го ти­па им­ми­гран­тов, сколь­ко са­ма сис­те­ма жиз­ни, в ко­то­рой са­мый ин­те­рес­ный че­ло­век - ус­пеш­ный че­ло­век.
Ед­вард Стю­арт, со­цио­лог, «Аме­ри­ка­нец вос­при­ни­ма­ет и оце­ни­ва­ет дру­гих и се­бя пре­ж­де все­го че­рез дос­ти­же­ния. Лич­но­ст­ные ка­че­ст­ва, внут­рен­ний мир дру­го­го не име­ют цен­но­сти в сис­те­ме его оце­нок.»

Аме­ри­ка­нец оп­ре­де­ля­ет свою со­ци­аль­ную цен­ность не че­рез глу­би­ну и со­дер­жа­тель­ность от­но­ше­ний с дру­ги­ми, а че­рез по­пу­ляр­ность сре­ди боль­шо­го ко­ли­че­ст­ва лю­дей. Он хо­чет нра­вить­ся всем - «to be liked», что не пред­по­ла­га­ет, что дру­гие долж­ны быть ему при­ят­ны и сим­па­тич­ны. Их ин­ди­ви­ду­аль­ные ка­че­ст­ва его ма­ло ин­те­ре­су­ют, так как по­пу­ляр­ность знак ус­пе­ха, и оце­ни­ва­ет­ся толь­ко в ко­ли­че­ст­вен­ных ка­те­го­ри­ях, а не ка­че­ст­вен­ных, бу­к­валь­но ко­ли­че­ст­вом лю­дей, ко­то­рым вы нра­ви­тесь.

В то же вре­мя, по­пу­ляр­ность тре­бу­ет из­би­ра­тель­но­сти, не­об­хо­ди­мо из­бав­лять­ся от не­нуж­но­го бал­ла­ста от­но­ше­ний не­про­дук­тив­ных, ухо­дить от не­нуж­ных обя­за­тельств пе­ред дру­ги­ми людь­ми, так как нель­зя свя­зы­вать се­бя дол­го­сроч­ной от­вет­ст­вен­но­стью пе­ред людь­ми, груп­па­ми, ор­га­ни­за­ция­ми, по­это­му свя­зи с кол­ле­га­ми ред­ко пе­ре­рас­та­ют в друж­бу и не вы­хо­дят за рам­ки обо­зна­чен­но­го об­ще­го ин­те­ре­са. По­пу­ляр­ность за­ви­сит от доб­ро­же­ла­тель­но­сти со все­ми, но это не ис­тин­ная сим­па­тия к дру­гим, а знак, ри­ту­ал доб­ро­же­ла­тель­но­сти.

Уме­ние нра­вить­ся, во мно­гом, за­ви­сит от ва­ше­го уме­ния улы­бать­ся, та­ко­ва фор­му­ла ус­пе­ха, как ее пред­став­ля­ет Дейл Кар­не­ги в сво­ей кни­ге "Как за­вое­вы­вать дру­зей": "Ра­бо­тай­те над сво­ей улыб­кой. Для это­го при­под­ни­ми­те угол­ки и про­из­не­си­те "Моо". Со­жми­те гу­бы, под­ни­ми­те верх­нюю гу­бу над зу­ба­ми, и от­тя­ни­те ниж­нюю гу­бу вниз. Опус­ти­те ниж­нюю че­люсть как мож­но ни­же, и за­тем по­пы­тай­тесь дос­тать нос верх­ней гу­бой. Ме­сяч­ная тре­ни­ров­ка даст вам воз­мож­ность улы­бать­ся без уси­лий, а че­рез не­сколь­ких ме­ся­цев ва­ша улыб­ка ста­нет аб­со­лют­но на­ту­раль­ной.»

Ра­зу­ме­ет­ся, это не на­стоя­щая улыб­ка – это про­тез улыб­ки, вир­ту­аль­ная улыб­ка. Гу­бы раз­дви­ну­ты, по­ка­зы­вая зу­бы, но са­мой улыб­ки, т.е. ее эмо­цио­наль­но­го на­пол­не­ния, нет. Та­кая улыб­ка не бо­лее, чем од­на из форм при­вет­ст­вия, фор­ма без со­дер­жа­ния, и, как и лю­бой дру­гой ри­ту­ал, она не тре­бу­ет эмо­цио­наль­ных за­трат и, сле­до­ва­тель­но, эко­но­мич­на в ус­ло­ви­ях мно­го­чис­лен­ных кон­так­тов с людь­ми.

«Аме­ри­кан­ская улыб­ка - это спо­соб от­го­ро­дить­ся от ок­ру­жаю­щих. Рус­ские чи­нов­ни­ки де­ла­ют не­что по­доб­ное, их ли­ца ста­но­вят­ся не­про­ни­цае­мы­ми и на­пря­жен­ны­ми. Это сиг­нал - вход за­крыт. Аме­ри­кан­ская улыб­ка вы­пол­ня­ет ту же функ­цию. "У ме­ня все пре­крас­но, че­го и вам же­лаю. Ни мне до вас, ни вам до ме­ня де­ла нет." Аме­ри­кан­цы, от­го­ра­жи­ваю­щие­ся друг от дру­га свои­ми лу­че­зар­ны­ми улыб­ка­ми, очень оди­но­кие лю­ди». Сти­вен Ла­пе­руз, аме­ри­кан­ский сла­вист.

От­ра­бо­тан­ный ме­ха­низм ри­туа­ла дру­же­лю­бия ста­но­вит­ся на­столь­ко при­выч­ным, что лю­ди ут­ра­чи­ва­ют спо­соб­ность раз­ли­чать ме­ж­ду псев­до-чув­ст­ва­ми и спон­тан­ным чув­ст­вом сим­па­тии. При встре­че все улы­ба­ют­ся друг дру­гу, но улыб­ка лишь знак, за улыб­кой сто­ит дру­гое со­дер­жа­ние, не все­гда про­чи­ты­вае­мое людь­ми из дру­гих куль­тур - сис­те­ма за­щи­ты от не­нуж­ных кон­так­тов, - «Let a smile to be your umbrella”, сде­лай улыб­ку сво­им зон­ти­ком (сво­ей за­щи­той).

Стан­дар­ти­зи­ро­ван­ный ри­ту­ал ог­ра­ж­да­ет от не­функ­цио­наль­ных свя­зей с дру­ги­ми, да­ет воз­мож­ность из­бе­жать ка­кой-ли­бо эмо­цио­наль­ной бли­зо­сти, так как она не­сет в се­бе опас­ность раз­оча­ро­ва­ния и пре­да­тель­ст­ва.

«Аме­ри­кан­цы ви­дят пред­ска­зуе­мость по­ве­де­ния как обя­за­тель­ное ка­че­ст­во со­ци­аль­ной жиз­ни, про­иг­ры­ва­ние лег­ко уз­на­вае­мых со­ци­аль­ных ро­лей вос­пи­ты­ва­ет­ся всем ком­плек­сом аме­ри­кан­ской куль­ту­ры.» Джордж Рен­вик, ав­ст­ра­лий­ский со­цио­лог.

Аме­ри­кан­ский со­цио­лог Абель, «Аме­ри­ка­нец сра­зу сбли­жа­ет­ся с людь­ми, ко­то­рых он не зна­ет и бо­ит­ся глу­бо­ких от­но­ше­ний, он стра­шит­ся эмо­цио­наль­ной бли­зо­сти. Он про­яв­ля­ет дру­же­лю­бие, и ожи­да­ет то­го же в от­вет. Друж­ба, т.е. глу­бо­кое во­вле­че­ние в жизнь дру­гих лю­дей, тре­бу­ет вре­ме­ни, обя­за­тельств, и, сле­до­ва­тель­но, по­ся­га­ет на его не­за­ви­си­мость. Аме­ри­ка­нец пред­по­чи­та­ет иметь од­но­ра­зо­вых дру­зей. И как он мо­жет по­свя­тить се­бя од­но­му или не­сколь­ким близ­ким друзь­ям, ес­ли у не­го есть воз­мож­ность быть со мно­ги­ми.»

Социолог Ле­он Сам­сон, «Аме­ри­кан­ская об­щи­тель­ность это во­все не то об­ще­ние, о ко­то­ром го­во­ри­ли древ­ние гре­ки, в ко­то­ром бо­гат­ст­во язы­ка и раз­мыш­ле­ния о жиз­ни бы­ли не­об­хо­ди­мым ком­­­­­­­­­п­­о­­н­ентом со­дер­жа­тель­ной, на­сы­щен­ной жиз­ни. Это фор­ма об­ще­ния, ко­то­рое не про­еци­ру­ет ни­че­го, кро­ме фи­зи­че­ско­го при­сут­ст­вия дру­го­го, это об­ще­ние, в ко­то­ром ни­кто не вы­ска­зы­ва­ет се­бя, свою ин­ди­ви­ду­аль­ность, это аморф­ное, бес­цвет­ное и бес­смыс­лен­ное при­ти­ра­ние друг дру­гу овец в ста­де.»

В ев­ро­пей­ских стра­нах от­но­ше­ния фор­ми­ру­ют­ся внут­ри оп­ре­де­лен­ных со­ци­аль­ных кру­гов, они мо­гут су­ще­ст­во­вать сре­ди лю­дей од­но­го и то­го же ма­те­ри­аль­но­го ста­ту­са, об­ра­зо­ва­тель­но­го уров­ня и од­них и тех же эс­те­ти­че­ских пред­поч­те­ний. Ста­биль­ная со­ци­аль­ная струк­ту­ра Ев­ро­пы фор­ми­ру­ет ус­той­чи­вые, мно­го­лет­ние свя­зи.

Ра­зу­ме­ет­ся, аме­ри­кан­цы име­ют близ­ких дру­зей, с ко­то­ры­ми они де­лят­ся ин­тим­ны­ми под­роб­но­стя­ми сво­ей жиз­ни - «close friends», и про­сто дру­зей, но сам тер­мин «friend» рас­про­стра­ня­ет­ся на ши­ро­кий круг лю­дей, ко­то­рых в дру­гих куль­ту­рах на­зы­ва­ют про­сто зна­ко­мы­ми.

Во мно­гих стра­нах ми­ра де­ло­вая встре­ча мо­жет пре­вра­тить­ся в при­ят­ное вре­мя­про­во­ж­де­ние, в ко­то­ром важ­ны чис­то че­ло­ве­че­ские сим­па­тии или ан­ти­па­тии, и раз­го­во­ры о дру­гих лю­дях, о но­вых иде­ях, об ис­кус­ст­ве, час­то вы­тес­ня­ют са­му цель встре­чи.

Бе­се­да аме­ри­кан­цев, по на­блю­де­ни­ям бри­тан­ско­го ту­ри­ста: «...на­по­ми­на­ет иг­ру в тен­нис. Два-три об­ме­на мя­ча­ми, за­тем те­ма ме­ня­ет­ся. Они не в со­стоя­нии дол­го вы­слу­ши­вать один дру­го­го, осо­бен­но ес­ли кто-то один про­из­но­сит боль­ше, чем не­сколь­ко фраз. Ва­ша го­ло­ва все вре­мя по­во­ра­чи­ва­ет­ся от од­но­го со­бе­сед­ни­ка к дру­го­му, так бы­ст­ро, что у вас на­чи­на­ет бо­леть шея.»

Гюр­ней. А, дра­ма­тург, - «Хо­ро­шая бе­се­да ве­дет к чув­ст­ву внут­рен­не­го подъ­е­ма, чув­ст­ву за­кон­чен­но­сти, ощу­ще­нию при­об­ре­тен­но­го но­во­го зна­ния. Хо­ро­шая бе­се­да не име­ет ка­кой-ли­бо оп­ре­де­лен­ной фор­мы, в ней воз­ни­ка­ет свое­об­раз­ный ритм, соз­даю­щий чув­ст­во еди­не­ния, общ­но­сти, да­же ко­гда стал­ки­ва­ют­ся кон­фликт­ные мне­ния. Мы, оп­ре­де­лен­но, соз­да­ли та­кую сре­ду, в ко­то­рой бе­се­да ста­но­вит­ся не­воз­мож­ной.»

Аме­ри­кан­цы с ува­же­ни­ем от­но­сят­ся к тем, кто спо­со­бен яс­но и крат­ко вы­ра­жать свои мыс­ли, но, те, кто ис­поль­зу­ет бо­га­тый сло­варь, вы­ра­жа­ет­ся яр­ко и кра­соч­но, вы­зы­ва­ет по­доз­ре­ние - не хо­чет ли он вам что-ли­бо про­дать, "He is he trying to sell me something?", или не­га­тив­ную оцен­ку, че­рес­чур об­ра­зо­ван, сноб - «over‑educated», «a snob.» Те, кто про­из­но­сит бо­лее не­сколь­ких фраз, ут­ра­чи­ва­ют вни­ма­ние слу­ша­те­лей, и о них го­во­рят «he talks to mutch», т.е. бол­тун.

Ев­ро­пей­цы ви­дят в раз­го­во­ре иг­ру, иг­ру ин­тел­лек­ту­аль­ную и иг­ру са­мо­лю­бий. Аме­ри­кан­цы ви­дят в раз­го­во­ре об­мен ин­фор­ма­ци­ей. Во ев­ро­пей­ском раз­го­во­ре мно­гое по­строе­но на на­ме­ках, ню­ан­сы и от­тен­ки час­то иг­ра­ют бо­лее важ­ную роль, чем сам кон­текст. В аме­ри­кан­ском, все точ­ки долж­ны быть рас­став­ле­ны - аме­ри­кан­ский раз­го­вор не до­пус­ка­ет дву­смыс­лен­но­стей.

Шля­пен­тох Вла­ди­мир, "В Аме­ри­ке ни­кто не ждет удо­воль­ст­вия от бе­се­ды, как иг­ры ума, нет им­про­ви­за­ции, нет пас­са­жей, по­ли­фо­нии. Здесь в раз­го­во­ре слу­ша­ют од­ну те­му, аран­жи­ро­ван­ную не луч­ше, чем Чи­жик-Пы­жик.»

В от­ли­чии от сво­бод­ной и не имею­щей фор­мы бе­се­ды ев­ро­пей­цев, аме­ри­кан­цы в бе­се­де сле­ду­ют при­ня­то­му ри­туа­лу. "How are you?" I’m fine, thank you," "Nice to meet you," and "Hope to see you again". И, как в лю­бом ри­туа­ле, важ­но не со­дер­жа­ние, а фор­ма.

Рус­ский им­ми­грант, пи­са­тель, Са­ша Со­ко­лов, - «Здесь боль­шин­ст­во в раз­го­во­ре ис­поль­зу­ют не боль­ше чем 300-400 слов. Со­дер­жа­тель­ный диа­лог здесь не­воз­мо­жен. Ко­гда аме­ри­кан­цы со­би­ра­ют­ся вме­сте на пар­ти, стоя во­круг сто­ла и смер­тель­но ску­чая, они пе­ре­бра­сы­ва­ют­ся ко­рот­ки­ми, ни­че­го не зна­ча­щи­ми фра­за­ми.»

Аме­ри­кан­цы с дет­ст­ва зна­ют, что есть не­сколь­ко тем, ко­то­рые не об­су­ж­да­ют­ся вне тес­но­го кру­га дру­зей или род­ст­вен­ни­ков. Ре­ли­ги­оз­ные и по­ли­ти­че­ские взгля­ды и пер­со­наль­ные фи­нан­сы.

В Ев­ро­пе об­ще­ние час­то пе­ре­хо­дит в спор, так как об­ще­ние рас­смат­ри­ва­ет­ся как осо­бый вид спор­та, в нем есть победители и побежденные. Это столк­но­ве­ние ин­ди­ви­ду­аль­но­стей., конфликтная форма общения, где окровенное вы­ра­же­ние мыс­лей, идей, убе­ж­де­ний мо­жет при­вес­ти к кон­флик­ту и раз­ры­ву от­но­ше­ний.

В Америке об­ще­ние поч­ти ни­ко­гда не пе­ре­хо­дит в спор, ищет­ся об­щая точ­ка зре­ния. Вме­сто то­го что­бы спо­рить и вы­яс­нять по­зи­цию ка­ж­дой сто­ро­ны, аме­ри­кан­цы пред­по­чи­та­ют го­во­рить на те­мы, ко­то­рые не вы­зо­вут кон­флик­та мне­ний. Об­щая точ­ка зре­ния фун­да­мент для кон­ст­рук­тив­но­го под­хо­да.

Про­яв­ле­ние эмо­ций во вре­мя об­су­ж­де­ния сни­жа­ет в гла­зах аме­ри­кан­цев цен­ность вы­ска­зан­но­го мне­ния, толь­ко фак­ты и пред­став­лен­ные до­ка­за­тель­ст­ва, а не эмо­ции, име­ют вес - "look at the facts". Ес­ли же воз­ни­ка­ет кон­фликт мне­ний, ко­то­рый нель­зя из­бе­жать, толь­ко спо­кой­ный тон го­ло­са, от­сут­ст­вие ка­кой-ли­бо жес­ти­ку­ля­ции и эмо­ций, ци­ви­ли­зо­ван­ная фор­ма об­ще­ния, пред­по­ла­га­ет, что ни­кто «не уст­раи­ва­ет сце­ну».

По­дав­ляю­щее боль­шин­ст­во ни­ко­гда не от­стаи­ва­ет соб­ст­вен­ные убе­ж­де­ния или нрав­ст­вен­ные прин­ци­пы не толь­ко по­то­му, что опа­са­ют­ся кон­флик­та, ко­то­рый мо­жет по­ме­шать де­лу, но пре­ж­де все­го по­то­му, что их убе­ж­де­ния и прин­ци­пы про­сто не яв­ля­ют­ся цен­но­стью в гла­зах других. Кро­ме то­го, ви­деть в дру­гом уни­каль­ную лич­ность пред­по­ла­га­ет уни­каль­ную фор­му взаи­мо­от­но­ше­ний, а это тре­бу­ет за­трат эмо­цио­наль­ной и ин­тел­лек­ту­аль­ной энер­гии, что от­вле­ка­ет от глав­ной за­да­чи ин­ди­ви­да – дос­ти­же­ние жиз­нен­но­го ус­пе­ха.

Ес­ли ваш со­сед не соз­да­ет ни­ка­ких про­блем в ва­шей жиз­ни, со­блю­да­ет пра­ви­ла веж­ли­во­сти и ка­ж­дое ут­ро про­из­но­сит обя­за­тель­ное «Good morning», он хо­ро­ший че­ло­век, его пер­со­наль­ные ка­че­ст­ва, его убе­ж­де­ния, будь он ра­сист, фа­шист, ком­му­нист или ган­г­стер, вас это не ка­са­ет­ся, это «personal matter» - это его лич­ное де­ло.

В ав­то­ри­тар­ном об­ще­ст­ве бы­ло опасно вы­ска­зы­вать свои взгля­ды, говорили о погоде так как боялись «Большого Брата». В условиях демократии также говорят, большей частью, «о погоде» избегая любые темы которые могут привести к конфликту. Пус­тая бол­тов­ня не только безо­пас­на, она не­об­хо­ди­ма как со­ци­аль­ная те­ра­пия, как вы­пуск на­ко­пив­ше­го­ся па­ра.

И, аме­ри­кан­цы, при­над­ле­жа­щие к об­ра­зо­ван­но­му сред­не­му клас­су, го­во­рят и го­во­рят мно­го, как в филь­мах Ву­ди Ал­ле­на, где все со­дер­жа­ние жиз­ни пер­со­на­жей бес­ко­неч­ные раз­го­во­ры. Ге­рои Ву­ди Ал­ле­на как буд­то бы раз­мыш­ля­ют о глав­ных во­про­сах сво­ей жиз­ни, но их диа­ло­ги и мо­но­ло­ги не со­дер­жат ни­че­го кро­ме пло­ских ба­наль­но­стей, кли­ши­ро­ван­ных фраз, при­ня­тых в их сре­де. Все это не бо­лее чем штам­пы по­верх­но­ст­ной со­цио­ло­гии, спе­ку­ля­тив­ной ста­ти­сти­ки и вуль­га­ри­зи­ро­ван­ной пси­хо­ло­гии.

Внеш­не, об­ще­ние вы­гля­дит как об­мен мне­ний, но диа­ло­ги на де­ле яв­ля­ют­ся мо­но­ло­га­ми, а мо­но­ло­ги зву­чат, как бред, как не­дер­жа­ние ре­чи, по­ток бес­соз­на­тель­но­го. Ву­ди Ал­лен по­ка­зы­ва­ет, что лю­ди по­те­ря­ли спо­соб­ность об­щать­ся. Труд­но на­звать об­ще­ни­ем сло­вес­ную иг­ру в пинг-понг, в ко­то­ром мя­чи стан­дарт­ных идей и ба­наль­ных, пло­ских, за­тас­кан­ных от упот­реб­ле­ния, не при­над­ле­жа­щих пер­со­на­жам мыс­лей и не име­ют ни­ка­ко­го от­но­ше­ния к их внут­рен­ней жиз­ни, ко­то­рой, по-ви­ди­мо­му, про­сто нет.

Кен­нет Джер­ген, пси­хо­лог, «Вне об­ще­при­знан­ных, кли­ши­ро­ван­ных форм са­мо­вы­ра­же­ния че­ло­век не мо­жет объ­яс­нить, кто он, ни са­мо­му се­бе, ни ок­ру­жаю­щим, по­это­му мы уже не зна­ем как вы­ра­жать свои ис­тин­ные чув­ст­ва, эмо­ции и мыс­ли, мы не да­ем се­бе пра­ва быть са­ми­ми со­бой, и те­ря­ем спо­соб­ность раз­ли­чать ис­тин­ные чув­ст­ва от тех стан­дарт­ных форм, ко­то­рые на­вя­за­ны нам вос­пи­та­ни­ем. Кро­ме то­го, по­ве­де­ние, не вкла­ды­ваю­щее­ся в за­дан­ные масс-ме­диа стан­дар­ты и по­все­ме­ст­но при­ня­тых обя­за­тель­ных норм, вос­при­ни­ма­ет­ся как асо­ци­аль­ное.»

Воз­мож­но, это яв­ле­ние се­го­дняш­не­го дня, воз­мож­но, в «ста­рые до­б­рые вре­ме­на» от­но­ше­ния лю­дей бы­ли бо­лее на­пол­не­ны и ор­га­нич­ны, но вот, что го­во­рил Алексис То­к­виль в пер­вой по­ло­ви­не 19-го ве­ка, «То, что здесь на­зы­ва­ют сво­бо­дой мне­ний, на де­ле, сво­бо­да на бол­тов­ню... Я про­ти­во­ре­чу ка­ж­дой фра­зе, ко­то­рую про­из­но­сит мой со­бе­сед­ник, по­ка­зы­вая ему, что его мо­но­лог мне бе­зум­но ску­чен. Я мол­чу, как со­ба­ка, а он ду­ма­ет, что я раз­мыш­ляю над те­ми ис­ти­на­ми, ко­то­рые он вы­ска­зы­ва­ет, и, на­ко­нец, я убе­гаю от не­го, от той пло­ской ску­ки, ко­то­рую он ис­то­ча­ет. А он ду­ма­ет, что я спе­шу по ка­ким-то не­от­лож­ным де­лам...»

Или Дик­кенс, ко­то­рый пу­те­ше­ст­во­вал по США два го­да, «Я впол­не серь­е­зен, ко­гда я го­во­рю, что здесь боль­ше на­во­дя­щих ску­ку лю­дей, чем в лю­бой дру­гой точ­ке зем­ли. Ни­кто не пой­мет, что я имею в ви­ду, по­ка сам не убе­дит­ся в этом.»

Та фор­ма от­но­ше­ний, в ко­то­рых важ­на про­фор­ма, а не со­дер­жа­ние, скла­ды­ва­лась в те­че­нии всей аме­ри­кан­ской ис­то­рии. Аме­ри­кан­ские ко­ло­ни­сты, ос­тав­шись один на один с при­ро­дой, ли­ша­лись об­ще­ния, ко­то­рое бы­ло ес­те­ст­вен­но в плот­но за­се­лен­ной Ев­ро­пе. Кон­такт с дру­ги­ми не про­ис­хо­дил сам по се­бе, его не­об­хо­ди­мо бы­ло ор­га­ни­зо­вать, об­ще­ние фор­ми­ро­ва­лось на осоз­нан­ной, кон­тракт­ной ос­но­ве.

Ка­ж­дый но­вый жи­тель воз­ник­ше­го сре­ди ди­кой при­ро­ды по­сел­ка про­хо­дил фор­маль­ный при­ем в об­щи­ну, фор­маль­ную про­це­ду­ру ус­та­нов­ле­ния друж­бы - «organized friendship». Тра­ди­ция эта про­дол­жа­ет­ся и се­го­дня. Ко­гда соз­да­ют­ся но­вые рай­оны в «са­бер­бе», ка­ж­дый но­вый вла­де­лец до­ма при­ни­ма­ет­ся уже обос­но­вав­ши­ми­ся, про­хо­дя фор­маль­ную про­це­ду­ру зна­ком­ст­ва, «making friends».

Ри­туа­лы по­ве­де­ния, стандартные формы общения, адаптация к которым происходит с детских лет становятся настолько органичной частью внутреннего мира человека что соз­даёт ощу­ще­ние его пол­ной от­кры­то­сти. Его легко прочитать така как его «индивидуальность» исчерпывается набором общепринятых штампов.

Джеф­фри Го­рер, один из наи­бо­лее из­вест­ных бри­тан­ских ан­тро­по­ло­гов:
"Аме­ри­канец полностью от­кры­т, де­мон­ст­рируя, что он такой же как все, что ему нечего скрывать, так как всё что он де­ла­ет он делает как все, по­это­му и его дом, как и он сам, не име­ет за­бо­ра.»

Ев­ро­пе­ец стро­ит за­бор во­круг се­бя, во­круг сво­его до­ма, скры­вая свою жизнь от не­скром­но­го лю­бо­пыт­ст­ва. Аме­ри­ка­нец же строит дом как будто бы без забора.

Но, как го­во­рит на­род­ная по­го­вор­ка, хо­ро­ший за­бор де­ла­ет хо­ро­ше­го со­се­да, «Good fence makes good neighbor», и наи­бо­лее эф­фек­ти­вен за­бор, ко­гда он не­ви­дим. От­сут­ст­вие за­бо­ров - ил­лю­зия, су­ще­ст­ву­ют мно­же­ст­во не­ви­ди­мых гра­ниц, ко­то­рые ни­кто не пе­ре­сту­па­ет, и мно­же­ст­во не­ви­ди­мых две­рей, ко­то­рые ни­кто не ре­ша­ет­ся от­кры­вать.

Мно­гие до­ма в аме­ри­кан­ских са­бер­бах (при­го­ро­дах) ок­ру­же­ны кус­та­ми та­кой плот­но­сти, что их, в от­ли­чии от тра­ди­ци­он­но­го за­бо­ра, не­воз­мож­но ни сло­мать, ни пе­ре­лезть. Барь­ер су­ще­ст­ву­ет в ощу­ще­нии, фи­зи­че­ски его как буд­то нет.

Со­ци­аль­ные заборы, барь­е­ры так­же ни­ко­гда не про­яв­ля­ют­ся от­кры­то, они скры­ты в фор­мах ри­туа­ла. Босс об­ра­ща­ет­ся к под­чи­нен­ным и под­чи­нен­ные к бос­су по име­нам, ни­кто не под­чер­ки­ва­ет ста­тус­ные раз­ли­чия, но все зна­ют, кто есть кто, и ве­дут се­бя со­от­вет­ст­вен­но.

От­кры­тость счи­та­ет­ся не­об­хо­ди­мой не толь­ко для де­мон­ст­ра­ции ок­ру­жаю­щим, она прак­ти­ку­ет­ся и внут­ри се­мьи. Так, в сре­де сред­не­го клас­са, муж и же­на, при воз­ник­но­ве­нии ка­ких-ли­бо тре­ний, вы­кла­ды­ва­ют все кар­ты на стол. Мно­гие ча­сы они об­су­ж­да­ют воз­мож­ные при­чи­ны, вы­тас­ки­ва­ют на бе­лый свет все ню­ан­сы от­но­ше­ний, все де­та­ли об­су­ж­да­ют­ся, все по­та­ен­ные дви­же­ния ду­ши и те­ла вер­ба­ли­зу­ют­ся и ра­цио­на­ли­зи­ру­ют­ся.

Внешне кажется что подобный анализ, рационализация ситуации и есть истинное понимание, но понимание это поверхностное, на уровне плоского здравого смысла и расхожих штампов психотерапии. Глубина понимания при этом недостижима.

Сан­тая­на срав­ни­вал аме­ри­кан­скую тен­ден­цию ра­цио­на­ли­зи­ро­вать лю­бую за­гад­ку жиз­ни с по­пыт­кой объ­яс­нить в ма­те­ри­аль­ных тер­ми­нах оча­ро­ва­ние кра­си­вой жен­щи­ны. В про­цес­се ра­цио­наль­но­го объ­яс­не­ния ис­че­за­ет и сам пред­мет. Про­цесс ана­ли­за раз­ру­ша­ет са­му ткань жиз­ни с ее не­уло­ви­мы­ми аро­ма­та­ми, жизнь ста­но­вит­ся пло­ской, ут­ра­чи­ва­ет мно­гие из­ме­ре­ния.

"Хо­тя тен­ден­ция рас­крыть все глу­би­ны, при­под­нять все кам­ни и уви­деть, что под ни­ми, ис­сле­до­вать все су­ще­ст­вую­щие воз­мож­но­сти, пре­вра­ти­ло Аме­ри­ку в стра­ну са­мой со­вер­шен­ной тех­но­ло­гии в ис­то­рии ми­ра, и так­же не­ос­по­ри­мо, что та­кой прин­цип под­хо­да к жиз­ни при­вел к то­му, что жизнь ут­ра­ти­ла, как ми­ни­мум, большую часть сво­его со­дер­жа­ния." Сан­тая­на.

Вне стан­дарт­ных си­туа­ций, там где он дол­жен реа­ги­ро­вать ин­ди­ви­ду­аль­но, про­яв­лять дей­ст­ви­тель­ную са­мо­стоя­тель­ность, аме­ри­ка­нец чув­ст­ву­ет се­бя не­ком­фор­та­бель­но, и час­то не зна­ет, как се­бя вес­ти и что го­во­рить.

Аме­ри­кан­цы, как мо­ло­дая на­ция, сле­ду­ют дет­ско­му же­ла­нию ра­зо­брать иг­руш­ку и по­нять, как она ра­бо­та­ет. Ев­ро­пей­цы зна­ют, что ра­зо­бран­ная иг­руш­ка пе­ре­ста­ет быть иг­руш­кой, про­сто тря­пич­ный ме­шок, на­би­тый ва­той. Дет­ская по­пыт­ка все по­нять до кон­ца, ра­цио­на­ли­зи­ро­вать все яв­ле­ния при­ро­ды и жиз­ни, же­ла­ние ви­деть мир про­стым и яс­ным, сво­дит весь объ­ем, всю иг­ру про­ти­во­ре­чий, ню­ан­сы, от­тен­ки че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния к три­ви­аль­но бы­то­вым фор­мам, к сте­рео­тип­ам.

Использование стереотипов в человеческих отношениях в технологическом обществе необходимы так они более продуктивны нежели спонтанная импровизация. В тоже время стереотипы неизбежно сводят необьятную глубину человеческого мира к плоскому примитиву.

Вла­ди­мир На­бо­ков, в сво­ей «Ло­ли­те», сыг­рал с аме­ри­кан­ски­ми чи­та­те­ля­ми в их иг­ру, иг­ру в от­кры­тость. Ге­рой, Гум­берт Гум­берт, в сво­ем днев­ни­ке, как бы от­кры­ва­ет все свои кар­ты, всю пси­хо­ло­ги­че­скую по­до­п­ле­ку сов­ра­ще­ния Ло­ли­ты.
Вни­ма­тель­ный ев­ро­пей­ский чи­та­тель, по при­ро­де сво­ей куль­ту­ры, ви­дит то, что не за­ме­тил чи­та­тель аме­ри­кан­ский, днев­ник Гум­бер­та - фаль­си­фи­ка­ция, рас­счи­тан­ная на пси­хо­ло­гию су­деб­но­го жю­ри. Же­на Гу­мбер­та, Ва­ле­рия, ве­дет с ним дол­гие бе­се­ды, пы­та­ясь про­яс­нить для се­бя про­шлое сво­его суп­ру­га. Гум­берт, не же­лая при­от­кры­вать свой внут­рен­ний мир, соз­да­ет для суп­ру­ги вы­ду­ман­ные ис­то­рии, ко­то­рые он при­спо­саб­ли­ва­ет к тем кли­ше, че­рез ко­то­рые вос­при­ни­ма­ет жизнь его же­на.

По­пав под суд, Гер­берт, по­ни­мая, что об­лег­чить свою участь он мо­жет лишь "чис­то­сер­деч­ным при­зна­ни­ем", соз­да­ет пол­но­стью фаль­си­фи­ци­ро­ван­ные кар­ти­ны ис­то­рии сво­их от­но­ше­ний к же­ной и Ло­ли­той, при­спо­саб­ли­вая ре­аль­ные фак­ты к об­ще­при­ня­тым стан­дар­там пред­став­ле­ний, че­рез ко­то­рые ви­дят мир при­сяж­ные и при­сут­ст­вую­щая пуб­ли­ка. Он ве­дет ту же иг­ру с пси­хо­те­ра­пев­том в пси­хи­ат­ри­че­ской кли­ни­ке, им­про­ви­зи­руя свою ис­по­ведь, рас­кры­вая свою внут­рен­нюю жизнь че­рез тра­фа­ре­ты вуль­гар­но­го фрей­диз­ма, в ко­то­рые пси­хо­те­ра­певт ве­рит, как в ре­ли­ги­оз­ные дог­мы. Он иг­ра­ет в ро­ма­не по но­там по­пу­ляр­ной му­зы­ки, при­выч­ной для сво­их аме­ри­кан­ских слу­ша­те­лей, и этим утаи­ва­ет от пуб­ли­ки ис­тин­ную му­зы­ку сво­ей ду­ши.

Ро­ман На­бо­ко­ва - от­кро­вен­ный сар­казм, из­де­ва­тель­ст­во ев­ро­пей­ца над аме­ри­кан­ским мас­со­вым сте­рео­тип­ным соз­на­ни­ем, ко­то­рый рас­смат­ри­ва­ет мир во всем его объ­е­ме и мно­го­об­ра­зии че­рез приз­му од­но­мер­но­го стан­дар­та, пло­ских жи­тей­ских кли­ше.

Ли­те­ра­тур­ная кри­ти­ка об­ви­ня­ла На­бо­ко­ва в ан­ти­аме­ри­ка­низ­ме, ро­ман на­сы­щен скры­ты­ми из­дев­ка­ми, но воз­му­ще­ние прес­сы бы­ло об­ра­ще­но, по пре­иму­ще­ст­ву, на те от­кро­вен­ные яз­ви­тель­ные ре­п­ли­ки в ад­рес аме­ри­кан­ско­го сти­ля жиз­ни, ко­то­рые На­бо­ков по­зво­лил се­бе в "Ло­ли­те". Но ан­ти­аме­ри­ка­низм На­бо­ко­ва был зна­чи­тель­но глуб­же. Вся его кни­га бы­ла на­смеш­кой над фун­да­мен­таль­ной иде­ей аме­ри­кан­ской ци­ви­ли­за­ции, пред­став­ле­ни­ем, что внут­рен­няя жизнь че­ло­ве­ка под­да­ет­ся ра­цио­наль­но­му ана­ли­зу и пол­но­му кон­тро­лю.

В экономическом обществе внутрення жизнь должна быть доведена до абсолютного минмимума, так как это жизнь на бе­гу, жизнь на до­ро­ге, на ко­то­рой че­ло­ве­че­ский ба­гаж дол­жен быть уп­ро­щен, он дол­жен быть ком­пакт­ным и пор­та­тив­ным.

Фи­лип Сла­тер, «Мо­тель на до­ро­ге - сим­вол на­шей жиз­ни. Вы мо­же­те ос­та­но­вить­ся в мо­те­ле в лю­бой час­ти стра­ны, и вез­де они оди­на­ко­вы. Мо­тель - сим­вол по­сто­ян­но­го дви­же­ния. в ко­то­ром все на­ши свя­зи с мес­та­ми, ра­бо­той, людь­ми вре­мен­ны, как вре­мен­но пре­бы­ва­ние в мо­те­ле. Жизнь на до­ро­ге - это мель­каю­щие пей­за­жи, лю­ди, ни­что не ос­та­нав­ли­ва­ет на­ше­го вни­ма­ния на­дол­го, и по­это­му в на­шей жиз­ни нет со­бы­тий, а толь­ко фак­ты, од­но­об­раз­ные и се­рые, как бес­ко­неч­ная лен­та ас­фаль­та до­ро­ги.»

Че­ло­ве­че­ские от­но­ше­ния те­ря­ют свою цен­ность да­же для тех, кто вы­рос в сре­де, где сто дру­зей це­ни­лись боль­ше ста руб­лей. В сре­де рус­ских им­ми­гран­тов, те, кто про­шел путь из лох­моть­ев к бо­гат­ст­ву («from rugs to riches»), те, кто су­мел под­нять­ся на бо­лее вы­со­кий уро­вень эко­но­ми­че­ско­го ус­пе­ха, чем их ок­ру­же­ние, вы­ну­ж­де­ны об­ры­вать свои от­но­ше­ния да­же с те­ми, кто ко­гда-то со­став­лял важ­ней­шую часть из жиз­ни, но ос­тал­ся в низ­ших со­ци­аль­ных сло­ях.

Вы­па­дая из груп­пы оп­ре­де­лен­но­го эко­но­ми­че­ско­го ста­ту­са, будь-то подъ­ем или па­де­ние, че­ло­век, вме­сте с из­ме­не­ни­ем сво­его эко­но­ми­че­ско­го по­ло­же­ния те­ря­ет дос­туп к че­ло­ве­че­ским от­но­ше­ни­ям внут­ри при­выч­но­го для не­го со­ци­аль­но­го и куль­тур­но­го кру­га. Че­ло­ве­че­ский ас­пект жиз­ни при этом ста­но­вит­ся бед­нее, но по­вы­ша­ет­ся уро­вень ма­те­ри­аль­но­го ком­фор­та и ин­ди­ви­ду­аль­ной сво­бо­ды, что, для мно­гих, впол­не ком­пен­си­ру­ет этот не­дос­та­ток.

Мо­но­тон­ность, эмо­цио­наль­ная сте­риль­ность об­ще­ния ста­ли при­выч­ны и ес­те­ст­вен­ны так­же бла­го­да­ря со­вре­мен­ной тех­но­ло­гии ком­му­ни­ка­ций, ко­то­рая за­ме­ни­ла ка­че­ст­во, мно­го­слой­ное со­дер­жа­ние об­ще­ния ко­ли­че­ст­вом все воз­рас­таю­щих стан­дарт­ных кон­так­тов.

Тра­ди­ци­он­ное, не­по­сред­ст­вен­ное об­ще­ние сме­ня­ют тех­ни­че­ские фор­мы ком­му­ни­ка­ций. Но­вая тех­но­ло­гия эко­но­мит на­ше вре­мя, а вре­мя–день­ги, что де­ла­ет те­ле­фон­ный раз­го­вор пред­поч­ти­тель­ней пря­мой встре­чи, по­сыл­ки друг дру­гу e-mail за­ме­ня­ют дру­же­ские бе­се­ды, лю­бовь тре­бу­ет вре­ме­ни и эмо­ций, и по­то­му пред­поч­ти­тель­ней секс по Ин­тер­не­ту.

Фильтры тех­­­­­­н­ики ком­му­ни­ка­ций - те­­­­­­­л­­е­­фона, ком­­­­­­­п­­­ь­­­ю­­тера на­вя­зы­ва­ют свои пра­ви­ла и ог­ра­ни­че­ния и по­зво­ля­ют эф­фек­тив­ное общение, но лишь внут­ри пло­ских од­но­мер­ных кли­ше, внут­ри стан­дарт­ной про­грам­мы.

Для но­во­го по­ко­ле­ния, вы­рос­ше­го в ат­мо­сфе­ре ло­ги­ки уп­ро­щен­но­го до не­сколь­ких стро­чек жиз­нен­но­го ме­ню, ста­рый ухо­дя­щий мир пред­став­ля­ет­ся хао­тич­ным и дис­ком­форт­ным. Об­ще­ние с дру­ги­ми слиш­ком слож­но, час­то трав­ма­тич­но, и по­это­му они чув­ст­ву­ют се­бя го­раз­до ком­форт­нее, об­ща­ясь с ав­то­мо­би­лем, те­ле­ви­зо­ром и ком­пь­ю­те­ром.

Ста­рый ухо­дя­щий мир се­го­дня пред­став­ля­ет­ся ир­ра­цио­наль­ным и хао­тич­ным. Он тре­бо­вал еже­ми­нут­но при­ни­мать са­мо­стоя­тель­ные ре­ше­ния, в нем про­ис­хо­ди­ли не­пред­ска­зуе­мые со­бы­тия. По­ве­де­ние дру­гих не все­гда бы­ло объ­яс­ни­мо, эмо­ции вы­ра­жа­лись в ши­ро­ком спек­тре, а идеи бы­ли слож­ны и тре­бо­ва­ли зна­чи­тель­но­го вре­ме­ни для ос­мыс­ле­ния. А стан­дар­ти­за­ция от­но­ше­ний га­ран­ти­ру­ет бес­кон­фликт­ность, про­сто­ту от­но­ше­ний и со­хра­ня­ет эмо­цио­наль­ную энер­гию для де­ла.

Ло­ги­ка от­но­ше­ний по­стро­ен­ных на эко­но­ми­че­ском ин­те­ре­се, соз­да­ет «impoverishment by substitution», обед­не­ние че­ло­ве­че­ской сфе­ры за счет под­ме­ны, под­ме­ны бо­гат­ст­ва и глу­би­ны от­но­ше­ний чис­то функ­цио­наль­ны­ми свя­зя­ми. Но стан­дар­ти­за­ция всей че­ло­ве­че­ской жиз­ни по­­­­­­­­­­­з­­в­­о­­лила соз­дать ог­ром­ную, раз­ветв­лен­ную эко­но­ми­ку, не­бы­ва­лую по сво­ей ши­ро­те и объ­е­му.

Эко­но­ми­ка, став эпи­цен­тром всех об­ще­ст­вен­ных ин­те­ре­сов, по­ста­ви­ла на са­мое вы­со­кое ме­сто в шка­ле жиз­нен­ных цен­но­стей те фор­мы от­но­ше­ний, ко­то­рые при­но­сят наи­боль­шие ди­ви­ден­ды, и сни­зи­ла пре­стиж всех не функ­цио­наль­ных от­но­ше­ний ме­ж­ду людь­ми и, вме­сто тра­ди­ци­он­но­го бо­гат­ст­ва бес­ко­ры­ст­ных че­ло­ве­че­ских свя­зей пред­ло­жи­ла бо­гат­ст­ва ма­те­ри­аль­ные, ог­ром­ный вы­бор то­ва­ров мас­со­во­го по­тре­бле­ния.

По сло­вам аме­ри­кан­ско­го со­цио­ло­га Иг­нать­еф­фа, куль­ту­ра по­треб­ле­ния при­ве­ла к то­му что, "На­ша жизнь, на­ши свя­зи с дру­ги­ми све­де­ны до то­го минимума, который необходим для пси­хо­ло­ги­че­ского вы­живания».
]]> https://www.psychology-online.net/forum/threads/1535.html https://www.psychology-online.net/forum/threads/1533.html Wed, 18 Jun 2014 20:22:03 GMT https://www.psychology-online.net/forum/thread/1533/

Во вто­рой по­ло­ви­не два­дца­то­го ве­ка все эко­но­ми­че­ские, со­ци­аль­ные про­цес­сы были направлены в русло формирования нового психологическоо массового человеческого типа, виртуального, органично существующего в отрыве от реальности в виртуальной среде массовой информации.

Сред­ст­ва мас­со­вой ин­фор­ма­ции по­зво­ли­ли соз­дать но­вые фор­мы от­но­ше­ний, но­вое ми­ро­ощу­ще­ние, но­вый взгляд на мир и че­ло­ве­ка в нем. Тех­но­ло­гия из­ме­ня­ла об­ще­ст­вен­ную струк­ту­ру и об­ще­ст­вен­ное соз­на­ние зна­чи­тель­но эф­фек­тив­нее по­ли­ти­че­ских средств и со­ци­аль­ных ре­форм, так как в тех­но­ло­ги­че­ском об­ще­ст­ве боль­шая часть об­ще­ст­вен­ных от­но­ше­ний про­ис­хо­дит че­рез фильтр тех­ни­че­ских уст­ройств, ис­поль­зуе­мых ин­ди­ви­ду­аль­но, те­ле­фон, те­ле­ви­зор, ком­пь­ю­тер, Ин­тер­нет. Че­ло­век сво­бо­ден в сво­ем вы­бо­ре, он мо­жет ими поль­зо­вать­ся или нет, но без них, се­го­дня, он не мо­жет су­ще­ст­во­вать и дол­жен адап­ти­ро­вать се­бя ко всем ок­ру­жаю­щим его ма­ши­нам.

Бес­про­во­лоч­ный те­ле­граф, те­ле­фо­на, став об­ще­дос­туп­ным в на­ча­ле ХХ-го ве­ка, пре­дос­та­вил не толь­ко ог­ром­ное ко­ли­че­ст­во кон­так­тов ме­ж­ду людь­ми, но и са­мо ка­че­ст­во об­ще­ния ста­ло иным. Бо­гат­ст­во, раз­но­об­ра­зие и ню­ан­сы не­по­сред­ст­вен­но­го кон­так­та бы­ло уп­ро­ще­но до плос­ко­го го­ло­са в об­ре­зан­ной мо­ду­ля­ции, и, або­нент, как фи­зи­че­ский объ­ект, пре­вра­щал­ся в зву­ко­вой фан­том.

Се­го­дня на это ни­кто не об­ра­ща­ет вни­ма­ния, это ста­ло при­выч­ной ча­стью жиз­ни, но про­из­ве­ло шо­ки­рую­щий эф­фект на ши­ро­кую пуб­ли­ку в 20-ые го­ды про­шло­го ве­ка, ко­гда те­ле­фон в Аме­ри­ке стал ши­ро­ко рас­про­стра­нен­ным. В упот­реб­ле­ние во­шло сло­во «phony», про­из­вод­ное от сло­ва «telephone», его ак­тив­ные фор­мы , «phony up», на­дуть, и «phony it up», вы­дать од­но за дру­гое, и то­гда это вос­при­ни­ма­лось как под­ме­на, под­ме­на ре­аль­но­го че­ло­ве­ка его зву­ко­вой фик­ци­ей.

По­сле те­ле­фо­на поя­ви­лись ки­не­ма­то­граф, те­ле­ви­де­ние и, на­ко­нец, Ин­тер­нет, соз­дав­шие но­вую куль­ту­ру жиз­ни, вир­ту­аль­ную куль­ту­ру, ко­то­рую, в на­ча­ле ее по­яв­ле­ния, на­зы­ва­ли «phony culture», куль­ту­ра под­ме­ны.

«Во­об­ра­же­ние пра­вит ми­ром, и управ­лять че­ло­ве­ком мож­но толь­ко бла­го­да­ря воз­дей­ст­вию на его во­об­ра­же­ние»., го­во­рил На­по­ле­он. Си­ла че­ло­ве­че­ско­го во­об­ра­же­ния бес­пре­дель­на, ре­ли­ги­оз­ные идеи, ов­ла­дев во­об­ра­же­ни­ем масс, из­ме­ня­ли мир в те­че­нии сто­ле­тий.

В 19-ом и в пер­вой по­ло­ви­не 20-го ве­ка мир из­ме­ня­ла по­ли­ти­че­ская и эко­но­ми­че­ская идео­ло­гия, о на­зна­че­нии ко­то­рой ис­пан­ский фи­ло­соф Ор­те­га-и-Гас­сет пи­сал в пер­вой по­ло­ви­не 20-го ве­ка, «На­зна­че­ние идео­ло­гии со­сто­ит в том, что­бы за­ме­нить ре­аль­ный, не­ста­биль­ный и ир­ра­цио­наль­ный мир на мир, в ко­то­ром нет мес­та дву­смыс­лен­но­сти».

В пер­вой по­ло­ви­не ХХ-го ве­ка идео­ло­гия бы­ла, по пре­иму­ще­ст­ву по­ли­ти­че­ской, тех­ни­че­ские воз­мож­но­сти ее рас­про­стра­не­ния бы­ли ли­ми­ти­ро­ва­ны, а эф­фек­тив­ность ее влия­ния на соз­на­ние так­же ог­ра­ни­чен­ной, так как она об­ра­ща­лась не к ин­ди­ви­ду­аль­но­му а к мас­со­во­му соз­на­нию.

К кон­цу XX-ве­ка аме­ри­кан­ский фу­ту­ро­лог Фу­куя­ма про­воз­гла­сил на­сту­п­ле­ние «Кон­ца Идео­ло­гии», но это был не ко­нец идео­ло­гии са­мой по се­бе, а ко­нец мас­со­вой по­ли­ти­че­ской и ре­ли­ги­оз­ной идео­ло­гии, она ис­чер­па­ла свои воз­мож­но­сти. Ин­фор­ма­ци­он­ная ре­во­лю­ция по­зво­ли­ла рас­ши­рить идео­ло­ги­че­скую об­ра­бот­ку на всем по­ле об­ще­ст­вен­ной жиз­ни. От­ве­чая на всё мно­го­об­ра­зие ин­те­ре­сов, она смог­ла рас­тво­рить об­щие идео­ло­ги­че­ские кон­цеп­ции во мно­же­ст­ве ин­фор­ма­ци­он­ных про­дук­тов, внеш­не со­вер­шен­но ней­траль­ных. Идео­ло­гия, по­это­му, пе­ре­ста­ла вос­при­ни­мать­ся как про­па­ган­да, так ее про­во­дит не го­су­дар­ст­вен­ное Ми­ни­стер­ст­во Про­па­ган­ды, а «сво­бод­ные» сред­ст­ва ин­фор­ма­ции, раз­вле­че­ний и куль­ту­ры.

В вы­ра­бот­ку идео­ло­гии не­об­хо­ди­мой сис­те­ме,  «...вкла­ды­ва­ют­ся ог­ром­ные сред­ст­ва и ис­поль­зу­ют­ся все ви­ды нау­ки и тех­ни­ки. Вся мощь мас­со­вой ци­ви­ли­за­ции мо­би­ли­зо­ва­на для соз­да­ния не­про­ни­цае­мо­го барь­е­ра ме­ж­ду на­ми и ре­аль­ны­ми фак­та­ми жиз­ни»., пи­сал клас­сик аме­ри­кан­ской со­цио­ло­гии Да­ни­ел Бур­стин в 1960-ые го­ды.

Се­го­дня барь­ер ме­ж­ду ре­аль­но­стью, и, соз­дан­ной со­вре­мен­ны­ми сред­ст­ва­ми ин­фор­ма­ции, кар­ти­ной ми­ра, ис­че­за­ет, так как фак­ты ре­аль­но­сти в них пред­став­ле­ны как иг­ро­вые эле­мен­ты. В этой иг­ре зри­тель­ных и сло­вес­ных об­ра­зов всё ут­ра­чи­ва­ет свою ста­биль­ность и оче­вид­ность, глав­ное в ней дви­же­ние, раз­ви­тие, по­сто­ян­ное из­ме­не­ние. Став уча­ст­ни­ком иг­ры, по­тре­би­тель ин­фор­ма­ции и зре­лищ пе­ре­ста­ет вос­при­ни­мать мир серь­ез­но, в иг­ре кри­ти­че­ское от­но­ше­ние не­воз­мож­но, оно вы­гля­дит смеш­ным и на­ив­ным.

Сме­няю­щие­ся цвет­ные кар­тин­ки на те­ле­ви­зи­он­ном или ком­пь­ю­тер­ном эк­ра­не соз­да­ют ощу­ще­ние ог­ром­ной ди­на­ми­ки со­бы­тий, а цель внеш­ней ди­на­ми­ки скрыть узость и ста­тич­ность со­дер­жа­ния. Ка­лей­до­скоп мас­со­вой куль­ту­ры при­ми­ти­вен как ци­тат­ник Мао, и, так­же как ци­тат­ник Мао, ис­поль­зу­ет на­бор эле­мен­тар­ных ис­тин. Но, об­ру­ши­вая на зри­те­ля ла­ви­ну об­ра­зов и бес­пре­рыв­но­го дей­ст­вия, он бло­ки­ру­ет воз­мож­ность раз­гля­деть те не­сколь­ко цвет­ных стек­лы­шек из ко­то­рых ка­лей­до­скоп со­став­лен. На­зна­че­ние этой ув­ле­ка­тель­ной иг­ры не толь­ко от­влечь лю­дей от уча­стия в ре­ше­нии фун­да­мен­таль­ных для об­ще­ст­ва про­блем, но, ней­тра­ли­зо­вав спо­соб­ность от­ли­чать ре­аль­ное и от фан­та­зий, скрыть соз­да­те­лей ми­ра ил­лю­зий.

В 70-ые го­ды про­шло­го ве­ка они еще бы­ли вид­ны. В та­ких филь­мах, как The Parallax View, Night Moves, The Conversation, они обо­зна­ча­лись как во­ен­но-про­мыш­лен­ный ком­плекс. В 90-ые го­ды, в фан­та­сти­че­ском филь­ме «The Dark City», на во­прос о том «кто ви­но­ват», от­вет был уже дру­гим , это ком­плекс ин­ду­ст­рии мас­со­вой куль­ту­ры.

В филь­ме, го­род кон­тро­ли­ру­ет­ся ино­пла­не­тя­на­ми, про­во­дя­щи­ми экс­пе­ри­мен­ты над людь­ми. Ка­ж­дую ночь ино­пла­не­тя­не ме­ня­ют лич­но­сти сво­их под­опыт­ных, ка­ж­дую ночь но­вая лич­ность воз­ни­ка­ет на мес­те вче­раш­ней. Ме­ня­ет­ся внеш­ность лю­дей, ме­ня­ет­ся вся об­ста­нов­ка во­круг. На са­мом же де­ле, ре­аль­ность ос­та­ет­ся не­из­мен­ной, кос­ми­че­ские при­шель­цы, соз­да­ют ил­лю­зор­ный мир, внут­ри ко­то­ро­го они мо­гут кон­тро­ли­ро­вать соз­на­ние оби­та­те­лей го­ро­да, из­ме­няя лишь их ви­де­ние ми­ра.

Ин­ст­ру­мен­том из­ме­не­ния и ма­ни­пу­ля­ции соз­на­ни­ем яв­ля­ет­ся ком­пь­ю­тер­ная сис­те­ма, ох­ва­ты­ваю­щая весь го­род. В соз­на­ние ка­ж­до­го, под­вер­гаю­ще­го­ся на­строй­ке (turning), за­кла­ды­ва­ют­ся ком­пь­ю­тер­ные об­ра­зы, со­стоя­щие из го­то­вых ком­по­нен­тов, фраг­мен­тов из филь­мов и те­ле­ви­зи­он­ных про­грамм. Па­мять ка­ж­до­го ин­ди­ви­да кон­ст­руи­ру­ет­ся из го­то­вых, фаб­рич­но из­го­тов­лен­ных, на­бо­ров пред­поч­те­ний, вку­сов и тем­пе­ра­мен­та. Ни­кто не пом­нит кем он был из­на­чаль­но, ут­ра­тив па­мять, го­ро­жа­не ста­но­вят­ся бес­силь­ны пе­ред ма­ни­пу­ля­то­ра­ми.

В дру­гом фан­та­сти­че­ском филь­ме, «Тру­мэн Шоу», ге­рой жи­вет не зная, что его ок­ру­жа­ют бес­чис­лен­ные скры­тые ви­део­ка­ме­ры, а сам он яв­ля­ет­ся не­воль­ным уча­ст­ни­ком те­ле­ви­зи­он­ной мыль­ной опе­ры. В филь­ме, бо­га­тый са­берб, в ко­то­ром жи­вут пре­ус­пе­ваю­щие и сча­ст­ли­вые лю­ди, лег­ко уз­на­ва­ем аме­ри­кан­ским зри­те­лем — это и есть «на­стоя­щая Аме­ри­ка», в ко­то­ром жи­вет про­цве­таю­щий сред­ний класс. Го­ро­док, со сто­ро­ны вы­гля­дит впол­не ре­аль­ным, но при бли­жай­шем рас­смот­ре­нии ста­но­вит­ся по­нят­ным что это де­ко­ра­ции те­ле­ви­зи­он­но­го шоу, об­раз, ка­кой долж­на бы­ла бы быть вся Аме­ри­ка.

Здесь все фаль­ши­во.До­ма из фа­не­ры, цве­ты из бу­ма­ги, шер­стя­ные ков­ры из син­те­ти­ки, так­же фаль­ши­вы и лю­ди, не про­жи­ваю­щие свою уни­каль­ную ин­ди­ви­ду­аль­ную жизнь, а про­иг­ры­ваю­щие за­дан­ные им со­ци­аль­ные ро­ли. Дру­зья Тру­мэ­на Бер­бан­ка, его род­ст­вен­ни­ки, его же­на — ак­те­ры. Един­ст­вен­ный, кто это­го не зна­ет, глав­ный ге­рой. В кон­це филь­ма он об­на­ру­жи­ва­ет, что им ма­ни­пу­ли­ру­ют, но из­ме­нить что-ли­бо вне его сил. Что­бы вы­жить в этом ис­кус­ст­вен­ном ми­ре на­до его пол­но­стью при­нять.

«Жизнь те­атр, и лю­ди в нем ак­те­ры», го­во­рил Шек­спир, но, в его вре­мя те­атр жиз­ни был фи­зи­че­ски кон­кре­тен, ак­те­ры дос­то­вер­ны, все ро­ли и тек­сты рас­пре­де­ле­ны, зри­тель знал свое ме­сто в пар­те­ре и са­ма ли­ния, от­де­ляю­щая те­атр от ре­аль­ной жиз­ни, осоз­на­ва­лась все­ми. В вир­ту­аль­ном те­ат­ре се­го­дняш­не­го дня мир пред­ста­ет как фан­тас­ма­го­рия, в ко­то­рой нет сце­на­рия пье­сы, ак­те­ры им­про­ви­зи­ру­ют в со­от­вет­ст­вии с мо­мен­том, ак­те­ры сме­ши­ва­ют­ся с за­лом, зри­те­ли по­яв­ля­ют­ся на сце­не.

В вир­ту­аль­ном ми­ре всё иг­ра, а в иг­ре ни­кто не за­да­ет­ся во­про­сом о дос­то­вер­но­сти, ис­тин­но­сти про­ис­хо­дя­ще­го. И, хо­тя мир фан­та­зий еще толь­ко на­чал соз­да­вать­ся, вни­ма­тель­но­му на­блю­да­те­лю ви­ден за­зор ме­ж­ду под­дел­кой и фаль­шив­кой, но боль­шин­ст­во уча­ст­ни­ков иг­ры под­го­тов­ле­ны всем пред­ше­ст­вую­щим про­цес­сом об­ще­ст­вен­но­го раз­ви­тия к бе­зо­го­во­роч­но­му при­ятию ок­ру­жаю­ще­го их ми­ра.

В ре­аль­ном ми­ре че­ло­век вре­мя от вре­ме­ни чув­ст­ву­ет им ма­ни­пу­ли­ру­ют, в вир­ту­аль­ном же, мас­тер­ски соз­да­ет­ся ощу­ще­ние пол­ной сво­бо­ды, не­за­ви­си­мо­сти, так как кук­ло­во­ды и ме­ха­ни­ки сце­ны не вид­ны в мас­сов­ке, где все ма­ни­пу­ли­ру­ют все­ми.

В фан­та­сти­че­ском филь­ме «Мат­ри­ца», вы­шед­шим на эк­ра­ны в 1999 го­ду, по­ка­зы­ва­ет­ся бу­ду­щее со­вре­мен­но­го ин­фор­ма­ци­он­но­го об­ще­ст­ва. Мат­ри­ца - это ги­гант­ская ин­фор­ма­ци­он­ная сеть, в ко­то­рой су­пер­со­вре­мен­ные тех­но­ло­гии соз­да­ли де­ко­ра­ции сво­бо­ды, на­по­ми­наю­щие ес­те­ст­вен­ные фор­мы жиз­ни. Мат­ри­ца да­ет сво­им оби­та­те­лям воз­мож­ность сво­бод­но из­ме­нять и обу­ст­раи­вать сре­ду оби­та­ния, но толь­ко внут­ри пра­вил обо­зна­чен­ных са­мой сис­те­мой. Од­на­ко, Мат­ри­ца еще не до­ве­де­на до со­вер­шен­ст­ва, еще есть дис­си­ден­ты, пы­таю­щие­ся ей про­ти­во­сто­ять. Мор­фе­ус, ли­дер груп­пы со­про­тив­ле­ния, пы­та­ет­ся объ­яс­нить но­вич­ку, Нео, что та­кое Мат­ри­ца: «Мат­ри­ца - это пе­ле­на пе­ред твои­ми гла­за­ми, ко­то­рая раз­вер­ну­та что­бы скрыть прав­ду, и не дать уви­деть ис­ти­ну. Это тюрь­ма для твое­го ра­зу­ма».

Тюрь­ма обыч­но пред­став­ля­ет­ся как фи­зи­че­ски су­ще­ст­вую­щее, замк­ну­тое про­стран­ст­во из ко­то­ро­го нет вы­хо­да. Мат­ри­ца - это ка­че­ст­вен­но дру­гая тюрь­ма, тюрь­ма вир­ту­аль­ная, в ней оби­та­тель чув­ст­ву­ет се­бя сво­бод­ным, так как в ней нет ре­ше­ток, кле­ток, стен. Не­что вро­де со­вре­мен­ных зоо­пар­ков, вос­про­из­во­дя­щих де­ко­ра­ции при­ро­ды, ис­кус­ст­вен­ную, улуч­шен­ную сре­ду оби­та­ния, ни­чем не на­по­ми­наю­щую же­лез­ные клет­ки с бе­тон­ны­ми по­ла­ми ста­рых зоо­пар­ков. В со­вре­мен­ном зоо­пар­ке нет кле­ток, жи­вот­ные мо­гут сво­бод­но пе­ре­дви­гать­ся, но лишь внут­ри не­ви­ди­мых гра­ниц. Сво­бо­да их пе­ре­дви­же­ний ил­лю­зор­на, это лишь фан­том сво­бо­ды, де­ко­ра­ции сво­бо­ды, в ко­то­рых не­ос­лаб­ный и пол­ный кон­троль пе­ре­ста­ет быть на­гляд­ным, ви­ди­мым. Бла­го­ус­т­ро­ен­ный че­ло­ве­че­ский зоо­парк со­вре­мен­но­го об­ще­ст­ва соз­да­ет ту же ил­лю­зию сво­бо­ды.

Сме­на пря­мо­го, фи­зи­че­ски ощу­ти­мо­го кон­тро­ля на вир­ту­аль­ный, про­изош­ла на­столь­ко вне­зап­но и не­за­мет­но для боль­шин­ст­ва, де­ко­ра­ции вы­пол­не­ны на­столь­ко дос­то­вер­но, что се­го­дня ма­ло кто спо­со­бен от­ли­чить фаль­си­фи­ци­ро­ван­ную сво­бо­ду от сво­бо­ды ре­аль­ной.

Как все дру­гие фор­мы че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния сво­бо­да внут­ри по­стин­ду­ст­ри­аль­но­го об­ще­ст­ва вир­ту­аль­на, т.е. она как буд­то бы есть, и в то­же вре­мя ее нет. Сво­бо­да, как и все дру­гие фор­мы че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния ус­лов­на, ус­лов­ность — ос­нов­ное ка­че­ст­во, от­ли­чаю­щее об­ще­ст­во от ес­те­ст­вен­ной при­ро­ды.

Мат­ри­ца - это про­об­раз бу­ду­ще­го, в ко­то­ром ма­ни­пу­ля­ция фи­зи­че­ской сре­дой оби­та­ния сме­ня­ет­ся на ма­ни­пу­ля­цию зна­ка­ми, сим­во­ла­ми, ко­да­ми фраг­мен­тов ре­аль­ной сре­ды. В иг­ре зна­ка­ми, об­раз­ами ве­щей, лю­дей, яв­ле­ний, дей­ст­вий, пер­во­ис­точ­ни­ки всех этих зна­ков, ор­га­ни­че­ская ре­аль­ность, ис­че­за­ет. Как в иг­ре в кар­ты ва­ле­ты, да­мы, ко­ро­ли яв­ля­ют­ся лишь зна­ко­вым обо­зна­че­ни­ем ста­ту­са карт. Это иг­ра те­ня­ми, от­ра­же­ния­ми ре­аль­но­го ми­ра. От­ра­же­ния, т.е. те­ни ве­щей, яв­ле­ний и дей­ст­вий ста­но­вят­ся важ­нее са­мой ве­щи, яв­ле­ния и дей­ст­вия, и, так­же, как в пье­се Швар­ца, Тень, от­ра­же­ние че­ло­ве­ка ста­но­вит­ся важ­нее его са­мо­го.

Ка­ж­дая на­цио­наль­ная куль­ту­ра фор­ми­ру­ет свое, осо­бое ви­де­ние ми­ра. В аме­ри­кан­ской куль­ту­ре спо­соб­ность вос­при­ни­мать фан­та­зию как ре­аль­ность вы­рас­та­ла из при­су­ще­го всей аме­ри­кан­ской ис­то­рии оп­ти­миз­ма, ве­ры в то, что в этой стра­не лю­бые фан­та­зии мож­но пре­тво­рить в жизнь.

Но реа­ли­зо­ван­ные фан­та­зии пе­ре­ста­ют быть меч­той. Жить в ре­аль­но­сти зна­чит ос­та­но­вить­ся, жизнь в сво­их глу­бин­ных прин­ци­пах веч­на, от биб­лей­ских вре­мен по се­го­дняш­ний день она по­вто­ря­ет­ся, ме­ня­ют­ся лишь фор­мы, суть ос­та­ет­ся той же. Для то­го что­бы за­ста­вить лю­дей на­хо­дить­ся в дви­же­нии меч­та долж­на быть при­вле­ка­тель­нее ре­аль­но­сти и по­сто­ян­но об­нов­лять­ся.

Пер­вые аме­ри­кан­ские ко­ло­ни­сты но­вый по­се­лок на­зы­ва­ли го­ро­дом, но­вую шко­лу, с дву­мя-тре­мя по­ме­ще­ния­ми для уче­ни­ков  ака­де­ми­ей, кол­ледж уни­вер­си­те­том, кам­па­ния, от­крыв­шая не­сколь­ко ма­га­зи­нов в раз­лич­ных го­ро­дах стра­ны, на­зы­ва­ла се­бя тор­го­вой им­пе­ри­ей.
Аме­ри­кан­ский пуб­ли­цист Ген­ри Стил Ком­мад­жер,  «Их, (пер­вых ко­ло­ни­стов), со­вер­шен­но не бес­по­ко­ил раз­рыв ме­ж­ду идеа­лом и ре­аль­но­стью. В их соз­на­нии иде­ал и был ре­аль­но­стью. Аме­ри­ка­нец чув­ст­во­вал, что все воз­мож­но, что все ему под си­лу в этом но­вом, пре­крас­ном ми­ре, и ис­то­рия под­твер­ди­ла его ин­туи­цию».

Сте­фен Бен­нет, аме­ри­кан­ский пи­са­тель кон­ца 19-го ве­ка, сле­дую­щим об­ра­зом опи­сы­ва­ет впе­чат­ле­ния но­во­го им­ми­гран­та из Ев­ро­пы от толь­ко что по­стро­ен­но­го по­сел­ка Ди­ко­го За­па­да. Ев­ро­пе­ец ви­дит не­сколь­ко де­сят­ков хи­бар, на­ско­ро ско­ло­чен­ных из до­сок, об­ра­зую­щих не­что, что с тру­дом мож­но бы­ло на­звать ули­ца­ми, стоя­щи­ми в се­ре­ди­не ма­ля­рий­но­го бо­ло­та. Его аме­ри­кан­ский про­вод­ник с гор­до­стью на­зы­вал это убо­же­ст­во го­ро­дом.

В гла­зах ев­ро­пей­ца, аме­ри­ка­нец был ли­бо су­ма­сшед­шим, ли­бо кло­уном, но, в пред­став­ле­нии его аме­ри­кан­ско­го про­вод­ни­ка, это был ве­ли­кий го­род, по­то­му что он ви­дел не то, что бы­ло пе­ред гла­за­ми, а то, что бы­ло пе­ред его внут­рен­ним зре­ни­ем, и он на­зы­вал убо­гий по­се­лок тем име­нем, под ко­то­рым он был за­не­сен на кар­ты, Афи­ны. В Аме­ри­ке мно­же­ст­во без­ли­ких го­род­ков и по­сел­ков, но­ся­щих на­зва­ния всех ев­ро­пей­ских сто­лиц, и у аме­ри­кан­цев это не вы­зы­ва­ет ни сме­ха, ни иро­нии, во­об­ра­же­ние силь­нее чув­ст­ва ре­аль­но­сти.

Аме­ри­ка, не об­ре­ме­нен­ная тра­ди­ция­ми и ис­то­ри­ей, строи­ла но­вый мир «Ра­зу­ма» в его наи­бо­лее чис­том, мож­но ска­зать, ла­бо­ра­тор­ном ви­де, в ко­то­ром фан­та­зии Ра­зу­ма под­ме­ни­ли со­бой ре­аль­ность.
«Аме­ри­ка от­кры­ла но­вые воз­мож­но­сти вос­при­ятия ми­ра, соз­да­ла но­вую эру, эру си­му­ля­ции ре­аль­но­сти, где под­дел­ка пре­вра­ти­лась в са­му ре­аль­ность, где во­об­ра­же­ние и ре­аль­ность не­раз­ли­чи­мы». Фран­цуз­ский фи­ло­соф Бор­ди­яр.

Но Аме­ри­ка не бы­ла оди­но­ка, ту же си­му­ля­цию ре­аль­но­сти соз­да­ва­ли и дру­гие стра­ны. Это об­щее на­прав­ле­ние ма­те­риа­ли­сти­че­ской ци­ви­ли­за­ции, соз­даю­щей но­вый мир в ко­то­ром ил­лю­зии долж­ны под­ме­нить со­бой ре­аль­ность. Эта сверх­за­да­ча бы­ла вид­на уже в са­мом на­ча­ле ее ста­нов­ле­ния.

Ее тео­ре­ти­че­ски обос­но­вал еще в 20-ые го­ды про­шло­го ве­ка Мак­сим Горь­кий,  «Дей­ст­ви­тель­ность впол­не ре­аль­на, но еще не ис­тин­на, она  толь­ко сы­рой и гру­бый ма­те­ри­ал для соз­да­ния все­че­ло­ве­че­ской ис­ти­ны. ...на­до по­ста­вить во­прос: во-пер­вых, что та­кое прав­да? И, во-вто­рых, для че­го нам нуж­на прав­да и ка­кая? .... ес­ли к смыс­лу из­вле­че­ний из ре­аль­но­го до­ба­вить, до­мыс­лить, по ло­ги­ке ги­по­те­зы, по­лу­чим тот ро­ман­тизм, ко­то­рый спо­соб­ст­ву­ет ре­во­лю­ци­он­но­му от­но­ше­нию к дей­ст­ви­тель­но­сти,  от­но­ше­ния, прак­ти­че­ски из­ме­няю­ще­го мир..»..

Ору­элл, ком­мен­ти­руя в 1968 го­ду свою кни­гу «1984»,  «Лю­бую фаль­шив­ку мож­но сде­лать ре­аль­но­стью ес­ли об­ще­ст­во из­ме­нит са­мо по­ня­тие ре­аль­но­сти, вос­пи­та­ет но­вое соз­на­ние... Са­мих по­ня­тий прав­ды и ис­ти­ны про­сто не су­ще­ст­ву­ет. Прав­дой яв­ля­ет­ся все, что по­ка­зы­ва­ет­ся сред­ст­ва­ми мас­со­вой ин­фор­ма­ции (или де­зин­фор­ма­ции) в дан­ный мо­мент, в сле­дую­щий мо­мент ее сме­нит дру­гая прав­да. Не верь­те сво­им ушам и гла­зам, верь­те толь­ко то­му, что вы ви­ди­те и слы­ши­те на Те­ле­скри­не».

Се­го­дняш­ний Те­ле­скрин, те­ле­ви­де­ние, кон­тро­ли­рую­щее как соз­на­тель­ное, так и бес­соз­на­тель­ное в че­ло­ве­ке, воз­ник­ло из не­же­ла­ния об­ще­ст­ва ви­деть мир во всей его слож­но­сти, в глян­це­вых кар­тин­ках лег­че жить, чем в слож­ной, про­ти­во­ре­чи­вой ре­аль­но­сти.
Те­ле­ви­де­ние ста­ло тем, что оно се­го­дня есть, в Аме­ри­ке рань­ше чем в дру­гих стра­нах ми­ра, так Аме­ри­ка из­на­чаль­но соз­да­ва­ла об­раз­цо­вый мир в раз­ветв­лен­ной сис­те­ме де­ко­ра­ций. В фи­зи­че­ской ре­аль­но­сти по­стро­ить его бы­ло не­воз­мож­но, но он воз­мо­жен в ви­де пло­ских глян­це­вых кар­ти­нок, за ко­то­ры­ми мож­но скрыть объ­ем, слож­ность, и про­ти­во­ре­чи­вость ми­ра.

Ра­бин­д­ра­нат Та­гор пи­сал об Аме­ри­ке в 1949 го­ду:  «Они (аме­ри­кан­цы) бо­ят­ся ре­аль­но­сти жиз­ни, ее сча­стья и ее тра­ге­дий, и соз­да­ют мно­же­ст­во под­де­лок, стро­ят стек­лян­ную сте­ну, ко­то­рая от­де­ля­ет их от жиз­ни, но от­ри­ца­ют са­мо ее су­ще­ст­во­ва­ние. Они ду­ма­ют, что они сво­бод­ны, так­же, как му­ха, си­дя­щая внут­ри стек­лян­ной бан­ки. Они бо­ят­ся ос­та­но­вить­ся и ос­мот­реть­ся, как ал­ко­го­лик бо­ит­ся мо­мен­тов от­резв­ле­ния».

Во вре­ме­на Ра­бин­д­ра­на­та Та­го­ра «жизнь за стек­лом» вос­при­ни­ма­лась как осо­бое, спе­ци­фи­че­ски аме­ри­кан­ское ка­че­ст­во жиз­ни, так как все ее ком­по­нен­ты скла­ды­ва­лись на ос­но­ве раз­ви­тия Аме­ри­кан­ской Меч­ты, но ло­ги­ка раз­ви­тия ма­те­риа­ли­сти­че­ской ци­ви­ли­за­ции пре­вра­ти­ла в «жизнь за стек­лом», жизнь за стек­лом те­ле­ви­зи­он­но­го и ком­пь­ю­тер­но­го эк­ра­на, в един­ст­вен­но воз­мож­ную для все­го че­ло­ве­че­ст­ва.

В соз­да­нии этой но­вой фор­мы жиз­ни уча­ст­ву­ет мно­же­ст­во уз­ких спе­циа­ли­стов, не спо­соб­ных ви­деть ко­неч­ный ре­зуль­тат, а ко­неч­ный ре­зуль­тат, ог­ром­ная ин­фор­ма­ци­он­ная Сеть, по­кры­ваю­щая весь мир, в ко­то­рой че­ло­век пе­рей­дет из по­ло­же­ния вин­ти­ка эко­но­ми­ки в по­ло­же­ние ком­пь­ю­тер­ной ячей­ки, пре­вра­тит­ся в один из мно­гих мил­лио­нов мик­ро­чи­пов, из ко­то­рых бу­дет со­сто­ять ра­зум гло­баль­но­го ком­пь­ю­те­ра, сле­дя­ще­го за всем Ми­ро­вым По­ряд­ком.

Алек­сис То­к­виль, ге­ни­аль­ный про­ви­дец, еще в на­ча­ле 19-го ве­ка, ви­дел бу­ду­щее ци­ви­ли­за­ции ко­гда пи­сал,  «Ни­кто не бу­дет в со­стоя­нии под­нять­ся вы­ше по­ни­ма­ния ма­ни­пу­ли­руе­мой тол­пы, вклю­чая са­мих ма­ни­пу­ля­то­ров».

То­к­виль, прав­да, не мог пред­ви­деть, что тех­но­ло­ги­че­ская ци­ви­ли­за­ция, во вто­рой по­ло­ви­не XX ве­ка, бу­дет спо­соб­на кон­тро­ли­ро­вать не толь­ко внеш­ние фор­мы жиз­ни и по­ве­де­ния, но, про­ни­кая в глу­би­ны че­ло­ве­че­ско­го соз­на­тель­но­го и бес­соз­на­тель­но­го, соз­да­вать че­ло­ве­ка со стан­дарт­ным внут­рен­ним ми­ром, ми­ни­маль­но­го че­ло­ве­ка, кон­троль над ко­то­рым бу­дет то­таль­ным, аб­со­лют­ным.
]]> https://www.psychology-online.net/forum/threads/1533.html https://www.psychology-online.net/forum/threads/1531.html Tue, 18 Mar 2014 21:58:21 GMT https://www.psychology-online.net/forum/thread/1531/
Об­ще­ст­во, ста­вя­щее раз­ви­тие эко­но­ми­ки как свою глав­ную цель, ну­ж­да­ет­ся в но­вом без­ли­ком че­ло­ве­че­ском ар­хе­ти­пе, функ­цио­наль­ной час­ти ма­ши­ны эко­но­ми­ки. И пер­вой стра­ной, от­кры­то про­воз­гла­сив­шей эту идею но­во­го вре­ме­ни, идею об­ще­ст­ва-ма­ши­ны, бы­ла Со­вет­ская Рос­сия, ко­то­рая в сво­ей про­па­ган­де, ли­те­ра­ту­ре, ис­кус­ст­ве го­во­ри­ла, что лю­ди долж­ны стать “вин­ти­ка­ми” ма­те­ри­аль­но­го про­грес­са, “вин­ти­ка­ми” ин­ду­ст­ри­аль­но­го про­из­вод­ст­ва. Этот выс­ший че­ло­ве­че­ский тип, Но­вый Со­вет­ский че­ло­век, пи­са­тель 20-ых го­дов, Ан­д­рей Пла­то­нов, не­на­ви­дев­ший Со­вет­скую власть, пред­ста­вил сим­во­лом ин­ду­ст­риа­ли­за­ции - че­ло­век-па­ро­воз.

В гла­зах на­ших све­тят­ся гор­ны,
В серд­цах взры­ва­ет­ся кровь,
Как топ­ка ды­ша рас­ка­лен­ная,
Как пес­ня гуд­ков на­ших рев.

«По­кло­не­ние ма­ши­не ста­ло но­вой ре­ли­ги­ей боль­ше­ви­ков с Ле­ни­ным как ее про­ро­ком. Все об­ще­ст­во долж­но быть ор­га­ни­зо­ва­но на на­уч­ных тех­ни­че­ских прин­ци­пах стать без­от­каз­но функ­цио­ни­рую­щей ма­ши­ной, а че­ло­век ее вин­ти­ком.», пи­сал со­цио­лог Фу­лоп-Мил­лер в 20-ые го­ды про­шло­го ве­ка.

Но боль­ше­ви­ки сле­до­ва­ли в рус­ле всей за­пад­ной ци­ви­ли­за­ции. Еще до по­яв­ле­ния Со­вет­ской Рос­сии, фи­нан­сист и об­ще­ст­вен­ный дея­тель кай­зе­ров­ской Гер­ма­нии Уол­тер Ра­те­нау го­во­рил, что толь­ко ма­ши­на при­ве­дет че­ло­ве­ка к сво­бо­де и сча­стью. Ма­те­ма­тик Лейб­ниц в 18-ом ве­ке ут­вер­ждал, что че­ло­век та­кая же ма­ши­на, как и ча­со­вой ме­ха­низм. Идея че­ло­ве­ка-вин­ти­ка раз­ви­ва­лась вме­сте с ус­лож­не­ни­ем тех­но­ло­гии, от че­ло­ве­ка-па­ро­во­за до со­вре­мен­но­го идеа­ла че­ло­ве­че­ско­го со­вер­шен­ст­ва – че­ло­ве­ка-ком­пь­ю­те­ра.

Жур­нал «Со­вре­мен­ные тех­но­ло­гии и об­ще­ст­во» в 1985 го­ду: «Глав­ным барь­е­ром на пу­ти раз­ви­тия эко­но­ми­ки яв­ля­ет­ся не про­бле­мы соз­да­ния но­вых тех­но­ло­гий и ор­га­ни­за­ци­он­ных ме­то­дов, а при­спо­соб­ле­ние че­ло­ве­че­ской пси­хи­ки к эф­фек­тив­ной ра­цио­наль­но­сти, ра­зум­ной ло­ги­ке ком­пь­ю­те­ра.».

Се­го­дня эта идея не де­ба­ти­ру­ет­ся, она осу­ще­ст­в­ля­ет­ся на прак­ти­ке, но еще не­сколь­ко де­ся­ти­ле­тий на­зад вы­зы­ва­ла со­про­тив­ле­ние. Стэн­ли Куб­рик, по­ста­вив­ший в 60-ые го­ды фильм «Ме­ха­ни­че­ский Апель­син», пи­сал, - «По­стин­ду­ст­ри­аль­ное об­ще­ст­во по­ста­вит че­ло­ве­ка в ус­ло­вия, в ко­то­рых он ли­шит­ся всех слад­ких со­ков са­мой при­ро­ды и ста­нет ме­ха­низ­мом».

К кон­цу ХХ ве­ка аме­ри­кан­ская на­уч­ная фан­та­сти­ка, экс­т­ра­по­ли­руя се­го­дняш­ние тен­ден­ции в бу­ду­щее, уже не ви­де­ла ни­че­го тра­ги­че­ско­го в пре­вра­ще­нии че­ло­ве­ка в ма­ши­ну, ско­рее на­обо­рот, че­ло­век-ма­ши­на стал бо­лее при­вле­ка­те­лен, чем обыч­ные лю­ди. Че­ло­век не­со­вер­ше­нен, ма­ши­на со­вер­шен­на. Со­вре­мен­ные ав­то­мо­би­ли с их иде­аль­ны­ми про­пор­ция­ми под­чер­ки­ва­ют не­дос­тат­ки че­ло­ве­че­ско­го те­ла, ря­дом с воз­мож­но­стя­ми ком­пь­ю­те­ра ин­тел­лект че­ло­ве­ка ка­жет­ся бес­по­мощ­ным.

Мож­но бла­го­да­ря мно­го­лет­ним тре­ни­ров­кам, тех­ни­ке body sculpturing, соз­дать ат­ле­ти­че­скую фи­гу­ру, как у «Тер­ми­на­то­ра», но у че­ло­ве­че­ско­го те­ла есть ли­ми­ты, у ро­бо­та этих ли­ми­тов нет. Мож­но вы­ра­бо­тать мощ­ный ин­тел­лект, но все рав­но он бу­дет ус­ту­пать ин­тел­лек­ту ком­пь­ю­те­ра. Чем­пи­он ми­ра по шах­ма­там Кас­па­ров про­иг­рал ком­пь­ю­те­ру шах­мат­ный матч. Не­да­ром в ле­ген­дах со­вре­мен­ной мас­со­вой куль­ту­ры, в филь­мах 80-х го­дов, по­лу­че­ло­век-по­лу­ма­ши­на пред­ста­ет как улуч­шен­ный об­ра­зец обыч­но­го че­ло­ве­ка, ог­ра­ни­чен­но­го в сво­их воз­мож­но­стях, а воз­мож­но­сти че­ло­ве­ка-ро­бо­та без­гра­нич­ны.

Reader Digest, са­мый по­пу­ляр­ный жур­нал Аме­ри­ки, ти­раж 22 мил­лио­на в год, вос­хи­ща­ет­ся звез­дой бейс­бо­ла Со­лом Маг­ли: «Он дей­ст­ву­ет, как со­вер­шен­ный ро­бот, его дви­же­ния от­то­че­ны и ме­то­дич­ны, как у ма­ши­ны». Но тот же Сол Маг­ли, вне бейс­бо­ла, в обыч­ной жиз­ни, да­лек от то­го со­вер­шен­ст­ва, ко­то­рое он де­мон­ст­ри­ро­вал на спор­тив­ной пло­щад­ке.

Как же соз­дать та­ко­го со­вер­шен­но­го че­ло­ве­ка-ро­бо­та вне бейс­бо­ла, во всех дру­гих сфе­рах жиз­ни? Жизнь не бейс­бол, а че­ло­ве­че­ская пси­хо­ло­гия чрез­вы­чай­но слож­на и да­ле­ко не все­гда под­да­ет­ся ра­зум­но­му кон­тро­лю. Ра­бо­та соз­на­ния и под­соз­на­ния до сих пор ос­та­ет­ся за­гад­кой для нау­ки. Внут­рен­ний мир че­ло­ве­ка час­то ир­ра­цио­на­лен, а за­да­ча об­ще­ст­ва соз­дать мир, в ко­то­ром все про­ве­ря­ет­ся и кон­тро­ли­ру­ет­ся ра­зу­мом.

По­ка нау­ка не соз­да­ла тех­ни­че­ских средств кон­тро­ля внут­рен­ней жиз­ни че­ло­ве­ка, об­ще­ст­во ис­поль­зо­ва­ло тра­ди­ци­он­ные фор­мы, вос­пи­та­тель­ные ме­ры и ме­ры по­ли­цей­ские. Эмо­ции, им­пуль­сив­ные по­ры­вы ре­гу­ли­ро­ва­лись внеш­ним дав­ле­ни­ем, эти­кой, глас­ны­ми и не­глас­ны­ми пра­ви­ла­ми мо­ра­ли, в ко­неч­ном сче­те, все­ми об­ще­ст­вен­ны­ми ин­сти­ту­та­ми. Но эти­ка бы­ла эф­фек­тив­ной по­ка в об­ще­ст­ве су­ще­ст­во­ва­ли ста­биль­ные фор­мы жиз­ни и об­ще­ст­вен­ных от­но­ше­ний, а в ус­ло­ви­ях ог­ром­ной эко­но­ми­че­ской и со­ци­аль­ной ди­на­ми­ки по­на­до­би­лись но­вые ме­то­ды, но­вые фор­мы кон­тро­ля.

Идея соз­да­ния но­вых ме­то­дов кон­тро­ля по­ве­де­ния поя­ви­лась в Анг­лии уже в се­ре­ди­не 19-го ве­ка, в так на­зы­вае­мую Вик­то­ри­ан­скую эпо­ху. К это­му вре­ме­ни Ве­ли­ко­бри­та­ния пре­вра­ти­лась в ли­де­ра ин­ду­ст­ри­аль­но­го ми­ра и в ней впер­вые ста­ла осоз­на­вать­ся не­об­хо­ди­мость не толь­ко ра­цио­на­ли­за­ции внеш­не­го по­ве­де­ния, но и кон­тро­ля внут­рен­не­го ми­ра че­ло­ве­ка вхо­дя­ще­го в но­вый ма­шин­ный мир. Пер­во­здан­ные ин­стинк­ты, аг­рес­сия, бес­кон­троль­ные ре­ак­ции масс долж­ны быть обуз­да­ны, ин­ду­ст­рии тре­бо­вал­ся дис­ци­п­ли­ни­ро­ван­ный, ра­цио­наль­ный, соз­на­тель­ный ра­бот­ник.

В это вре­мя про­хо­ди­ла ожес­то­чен­ная дис­кус­сия ме­ж­ду сто­рон­ни­ка­ми ра­цио­на­ли­за­ции и груп­пой дис­си­ден­тов, во гла­ве ко­то­рой бы­ли пи­са­те­ли Кар­лайл и Рас­кин пре­ду­пре­ж­дав­шие, что ра­цио­на­ли­за­ция че­ло­ве­че­ских эмо­ций сте­ри­ли­зу­ет жи­вые, объ­ем­ные чув­ст­ва, и от­но­ше­ния лю­дей ста­нут пло­ски­ми и бес­кра­соч­ны­ми. Не­по­сред­ст­вен­ные, спон­тан­ные ре­ак­ции ог­ром­ная цен­ность, их не­пред­ска­зуе­мость вно­сит в че­ло­ве­че­ские от­но­ше­ния ту иг­ру жиз­нен­но­го спек­так­ля, в ко­то­ром по­сто­ян­ная им­про­ви­за­ция яв­ля­ет­ся жи­вым ис­точ­ни­ком но­вых чувств, впе­чат­ле­ний, идей. Ма­те­ри­аль­ные же цен­но­сти, ко­то­рые бу­дут соз­да­ны в ре­зуль­та­те уни­фи­ка­ции по­ве­де­ния, обо­га­тят ма­те­ри­аль­ный мир ок­ру­жаю­щий че­ло­ве­ка, но его внут­рен­ний мир бу­дет обед­нен.

По мне­нию Кар­лай­ла и Рас­ки­на из­ме­нить пси­хо­ло­гию масс раз­би­ваю­щих друг дру­гу го­ло­вы в пья­ных трак­тир­ных дра­ках, го­раз­до эф­фек­тив­нее мо­жет не кон­троль и дра­ко­нов­ские по­ли­цей­ские ме­ры, а при­об­ще­ние к ми­ро­вой куль­ту­ре на ко­то­рой вы­рос­ла об­ще­ст­вен­ная эли­та, ари­сто­кра­тия. Мас­сы, вос­пи­тан­ные на этих об­раз­цах, смо­гут при­об­ре­сти те же ка­че­ст­ва, сфор­ми­ру­ет­ся выс­ший че­ло­ве­че­ский тип, Gentleman, от сло­ва «gentle», мяг­кий, дол­жен стать выс­шим дос­ти­же­ни­ем бри­тан­ской ци­ви­ли­за­ции.

Кар­лайл и Рас­кин бы­ли тео­ре­ти­ка­ми, но вся ев­ро­пей­ская ли­те­ра­ту­ра их вре­ме­ни го­во­ри­ла о том же, о цен­но­сти внут­рен­не­го ми­ра че­ло­ве­ка во всей его слож­но­сти и бо­гат­ст­ве. «Вос­пи­та­ние чувств» Фло­бе­ра бы­ла на­столь­ной кни­гой для не­сколь­ких по­ко­ле­ний. Дос­то­ев­ский был са­мым чи­тае­мым рус­ским ав­то­ром в Ев­ро­пе. Поя­вил­ся но­вый тип те­ат­ра, пси­хо­ло­ги­че­ский. В это же вре­мя ро­ди­лась но­вая нау­ка, пси­хо­ло­гия.

За­щит­ни­ки идеи кон­тро­ля масс, счи­тав­шие един­ст­вен­ным сред­ст­вом пе­ре­вос­пи­та­ния уже­сто­че­ние по­ли­цей­ских мер, ви­де­ли в пси­хо­ло­гии оче­ред­ной ли­бе­раль­ный нон­сенс, че­ло­ве­ка из об­ще­ст­вен­но­го дна нуж­но не вос­пи­ты­вать, а дрес­си­ро­вать. Не вос­пи­та­ние куль­ту­ры по­ве­де­ния, а тре­наж дис­ци­п­ли­ны по­ве­де­ния дол­жен стать ин­ст­ру­мен­том транс­фор­ма­ции мас­со­вой пси­хо­ло­гии. Впо­след­ст­вии од­ним из та­ких ме­то­дов стал “conditioning”, или пси­хо­ло­ги­че­ский тре­нинг.

Тер­мин был вве­ден в об­ра­ще­ние Ива­ном Пав­ло­вым, соз­да­те­лем тео­рии без­ус­лов­ных реф­лек­сов. Пав­лов до­ка­зал, что мож­но спе­ци­аль­ной ме­то­ди­кой кон­тро­ли­ро­вать по­ве­де­ние со­бак, вы­ра­ба­ты­вать лю­бые бес­соз­на­тель­ные реф­лек­сы по за­ка­зу. Под­опыт­ным со­ба­кам на­вя­зы­ва­лись раз­лич­ные про­грам­мы по­ве­де­ния, ка­ж­дая из ко­то­рых про­ти­во­ре­чи­ла пре­ды­ду­щей. По­сле дли­тель­но­го стрес­са, до­во­дя­ще­го до из­не­мо­же­ния, со­ба­ки при­ни­ма­ли лю­бую про­грам­му без ка­ко­го-ли­бо со­про­тив­ле­ния.

Не­об­хо­ди­мость со­вет­ской вла­сти в ме­то­ди­ке пси­хо­ло­ги­че­ско­го тре­нин­га масс бы­ла на­столь­ко ве­ли­ка, что Пав­ло­ву, в эпо­ху ста­лин­ских ре­прес­сий, ко­гда за ма­лей­шую кри­ти­ку в ад­рес ре­жи­ма сле­до­ва­ли жес­то­чай­шие на­ка­за­ния, по­зво­ля­лись от­кро­вен­но ан­ти­со­вет­ские вы­ска­зы­ва­ния. Пси­хо­ло­ги­че­ский тре­наж, тем не ме­нее, не был взят на воо­ру­же­ние, Со­вет­ской вла­стью, в ее ру­ках был го­раз­до бо­лее дей­ст­вен­ный пси­хо­ло­ги­че­ский ин­ст­ру­мент – страх.

Сис­те­ма Пав­ло­ва в Рос­сии бы­ла за­бы­та, но её ис­поль­зо­ва­ла Се­вер­ная Ко­рея во вре­мя вой­ны 1950-53 го­дов в ла­ге­рях для аме­ри­кан­ских во­ен­но­плен­ных. Ме­няя про­грам­му дня, ме­няя рас­пи­са­ние ча­сов ра­бо­ты и еды ох­ран­ни­ки до­во­ди­ли плен­ных аме­ри­кан­цев до пол­но­го эмо­цио­наль­но­го сту­по­ра и, в этот мо­мент, об­ру­ши­ва­ли на них идео­ло­ги­че­ские дог­мы. Про­мыв­ка моз­гов про­во­ди­лась не­пре­рыв­но в те­че­ние мно­гих ме­ся­цев.

Что­бы сло­мить во­лю к груп­по­во­му со­про­тив­ле­нию про­во­ди­лись лич­ные бе­се­ды, в ко­то­рых, ло­ги­че­ски и на жи­вых при­ме­рах, объ­яс­ня­лось, что ни­ко­му нель­зя до­ве­рять, что на­стоя­щих дру­зей не бы­ва­ет, что да­же бли­жай­ший друг за лиш­нюю пор­цию по­хлеб­ки или ос­во­бо­ж­де­ние от ра­бо­ты до­не­сет о тво­их “не­пра­виль­ных” по­ступ­ках и мыс­лях. Толь­ко со­труд­ни­че­ст­во с ох­ран­ни­ка­ми мог­ло дать пре­иму­ще­ст­ва в борь­бе всех со все­ми за вы­жи­ва­ние. Тре­бо­ва­ния к плен­ным по­сто­ян­но уве­ли­чи­ва­лись, льго­ты со­кра­ща­лись, и борь­ба за на­гра­ды ста­но­ви­лась все бо­лее ожес­то­чен­ной.

Жиз­нен­ные ус­ло­вия, в ко­то­рых су­ще­ст­ву­ет сред­ний аме­ри­ка­нец, борь­ба всех со все­ми за луч­шие ус­ло­вия жиз­ни, по­сто­ян­но по­вы­шаю­щие­ся тре­бо­ва­ния на ра­бо­те, не­пре­хо­дя­щий стресс, не­до­ве­рие к дру­гим со­от­вет­ст­ву­ют той же ат­мо­сфе­ре, ко­то­рую соз­да­ва­ли по­сле­до­ва­те­ли Пав­ло­ва в Ко­рее.

В США пав­лов­ский “conditioning” ис­поль­зо­вал со­цио­лог и пси­хо­лог Скин­нер, ко­то­рый на­звал свою вер­сию мо­ди­фи­ка­ции по­ве­де­ния био­хе­ве­ризм. Conditioning - кон­ди­цио­ни­ро­ва­ние, ане­сте­зи­ро­ва­ние эмо­ций. Эмо­ции, так­же как воз­дух, про­хо­дя че­рез фильт­ры кон­ди­цио­не­ра, ли­ша­ют­ся всех ню­ан­сов, аро­ма­тов и объ­е­ма воз­ду­ха жи­во­го.

Пси­хо­лог Вик­тор Франкл о ре­зуль­та­тах ме­то­ди­ки “conditioning” Скин­не­ра: «...внут­рен­няя жизнь глу­шит­ся, опыт фильт­ру­ет­ся, чув­ст­ва ане­сте­зи­ру­ют­ся, и, в ре­зуль­та­те, ис­че­за­ет спо­соб­ность про­яв­лять се­бя не­по­сред­ст­вен­но, вы­ра­жать се­бя как уни­каль­ную лич­ность, ис­че­за­ет спо­соб­ность к пол­но­цен­ным свя­зям с дру­ги­ми людь­ми».

Скин­нер был про­клят пуб­ли­кой, объ­яв­лен ере­ти­ком в ака­де­ми­че­ских кру­гах, ме­то­ди­ки био­хе­ве­риз­ма бы­ли объ­яв­ле­ны не­дей­ст­вен­ны­ми, и пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка на­ча­ла ис­кать дру­гие ме­то­ды мо­ди­фи­ка­ции по­ве­де­ния.

Ме­то­ди­ки Пав­ло­ва и Скин­не­ра бы­ли от­бро­ше­ны, они бы­ли по­строе­ны на пря­мом на­си­лии, а на­си­лие вы­зы­ва­ет со­про­тив­ле­ние и эф­фек­тив­но лишь вре­мен­но. Тре­бо­ва­лись дол­го­вре­мен­ные ин­ст­ру­мен­ты кон­тро­ля, а наи­бо­лее эф­фек­ти­вен не внеш­ний кон­троль, а внут­рен­ний, са­мо­кон­троль. Про­бле­мы бы­ли во мно­гом ре­ше­ны по­пу­ля­ри­за­ци­ей тео­рий Зиг­мун­да Фрей­да.

Цель при­клад­ной пси­хо­ло­гии, по Фрей­ду, рас­ши­ре­ние соз­на­ния, уве­ли­че­ние объ­е­ма лич­но­сти че­рез ре­аль­ную оцен­ку са­мо­го се­бя, сво­их внут­рен­них ре­сур­сов, ко­то­рая при­во­дит к реа­ли­сти­че­ско­му под­хо­ду к жиз­нен­ным про­бле­мам.

Фрейд в сво­ей ра­бо­те «Civilization and It’s Discontent» го­во­рил, что куль­ту­ра и ци­ви­ли­за­ция раз­ви­ва­ют­ся в на­прав­ле­нии ко все уве­ли­чи­ваю­ще­му­ся кон­тра­сту ме­ж­ду ре­аль­ны­ми ну­ж­да­ми от­дель­но­го че­ло­ве­ка и те­ми це­ля­ми и же­ла­ния­ми, ко­то­рые на­вя­зы­ва­ет ему об­ще­ст­во. В ре­зуль­та­те это­го кон­тра­ста ро­ж­да­ет­ся фе­но­мен, ко­то­рый он на­звал «со­ци­аль­ным нев­ро­зом».

По мне­нию Фрей­да, об­ще­ст­во по­треб­ле­ния соз­да­ет нев­ро­зы, по­то­му что че­ло­век су­ще­ст­ву­ет в ми­ре не­раз­ре­ши­мо­го кон­флик­та, кон­флик­та ме­ж­ду за­да­чей, ко­то­рую пе­ред ним ста­вит об­ще­ст­во, ра­бо­тать что­бы по­треб­лять, и же­ла­ни­ем по­треб­лять как мож­но боль­ше, а оно ни­ко­гда не мо­жет быть пол­но­стью удов­ле­тво­ре­но. По­тре­би­тель ока­зы­ва­ет­ся в пер­ма­нент­ном со­стоя­нии от­чая­ния от не­дос­ти­жи­мо­сти идеа­ла, аб­со­лют­но­го по­треб­ле­ния всех бо­гатств ма­те­ри­аль­но­го ми­ра.

Не­раз­ре­шим так­же и кон­фликт ме­ж­ду сво­бо­дой, ко­то­рую об­ще­ст­во объ­яв­ля­ет глав­ной цен­но­стью жиз­ни, и ре­аль­но­стью дис­ци­п­ли­ны про­из­вод­ст­ва и не­об­хо­ди­мо­сти при­спо­соб­ле­ния для дос­ти­же­ния ус­пе­ха, о чем по­сто­ян­но на­по­ми­на­ет все ок­ру­же­ние и мас­со­вая куль­ту­ра. Эти не­раз­ре­ши­мые кон­флик­ты вы­ра­жа­ют­ся в са­мых раз­но­об­раз­ных фор­мах, в как буд­то бы ни­чем не обос­но­ван­ных стра­хах, фо­би­ях и де­прес­сии.

Пси­хо­ана­лиз Зиг­мун­да Фрей­да мог по­мочь че­ло­ве­ку осоз­нать се­бя как часть боль­шо­го ми­ра и обо­га­тить его внут­рен­ний мир. Но тео­рию Фрей­да аме­ри­кан­ская пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка ис­поль­зо­ва­ла для дру­гой це­ли, для адап­та­ции к су­ще­ст­вую­щим ус­ло­ви­ям, для су­же­ния соз­на­ния до функ­цио­наль­но­го уров­ня. Это бы­ли поч­ти ма­те­ма­ти­че­ские фор­му­лы воз­дей­ст­вия на че­ло­ве­че­ское по­ве­де­ние, близ­кие по сво­ей су­ти к ин­же­нер­ным ре­ше­ни­ям.

По­сле сво­его ви­зи­та в Аме­ри­ку Фрейд был на­столь­ко воз­му­щен тем, как ис­поль­зу­ет­ся его тео­рии в аме­ри­кан­ской пси­хо­ло­ги­че­ской прак­ти­ке, что, ос­тав­ляя Аме­ри­ку, в за­клю­че­ние сво­его ин­тер­вью жур­на­ли­стам, в ко­то­ром он го­во­рил о сво­ем не­при­ятии Аме­ри­ки, ска­зал: «Я не не­на­ви­жу Аме­ри­ку, я толь­ко со­жа­лею, что Ко­лумб ее от­крыл».

Аме­ри­кан­ская пси­хо­ло­гия, тем не ме­нее, ис­поль­зо­ва­ла имя Фрей­да для по­пу­ля­ри­за­ции ме­то­дик по­зво­ляю­щих ма­ни­пу­ли­ро­вать внут­рен­ним ми­ром лич­но­сти. Че­ло­век дол­жен при­нять внеш­нее дав­ле­ние, дав­ле­ние об­ще­ст­ва, как не­об­хо­ди­мую дан­ность, то­гда сте­ри­ли­за­ция эмо­ций, чувств и мыс­лей для не­го про­хо­дит без­бо­лез­нен­но. Но ес­ли внут­рен­нее дав­ле­ние, ин­ди­ви­ду­аль­ность че­ло­ве­ка, на­чи­на­ет со­про­тив­лять­ся дав­ле­нию внеш­не­му, воз­ни­ка­ет де­прес­сия, ши­ро­ко рас­про­стра­нен­ное яв­ле­ние в со­вре­мен­ной жиз­ни.

«Что та­кое де­прес­сия? Это не­спо­соб­ность чув­ст­во­вать, не­спо­соб­ность вос­при­ни­мать мир не­по­сред­ст­вен­но, ко­гда те­ло жи­вет а внут­рен­ний мир уми­ра­ет. Сча­стье, со­стоя­ние, про­ти­во­по­ло­жен­ное де­прес­сии, есть ин­тен­сив­ность внут­рен­ней жиз­ни, ко­то­рая яв­ля­ет­ся от­ра­же­ни­ем мно­го­чис­лен­ных, глу­бо­ко ин­ди­ви­ду­аль­ных свя­зей лич­но­сти с ми­ром». Эрих Фромм.

По­пыт­ки со­хра­нить свою уни­каль­ность при­во­дят к де­прес­сии, к чув­ст­ву по­сто­ян­но­го бес­по­кой­ст­ва, “permanent anxiety” и тща­тель­но скры­вае­мо­му от­чая­нию, “quiet desperation”, они по­ка­за­тель слож­но­сти про­ти­во­ре­чий в про­цес­се уми­ра­ния ин­ди­ви­ду­аль­но­сти. Те, кто пы­та­ет­ся про­ти­во­сто­ять ги­гант­ско­му прес­су об­ще­ст­ва, об­ре­че­ны на пси­хо­ло­ги­че­скую трав­му.

Со­стоя­ние де­прес­сии в пре­ды­ду­щие эпо­хи но­си­ло дру­гие на­зва­ния - нев­ра­сте­ния, ипо­хон­д­рия, сплин, ме­лан­хо­лия и яв­ля­лась уде­лом лишь при­ви­ле­ги­ро­ван­ных клас­сов, ос­нов­ных по­тре­би­те­лей ма­те­ри­аль­ных бо­гатств. Внут­ри эли­тар­но­го кру­га су­ще­ст­во­ва­ла же­ст­кая рег­ла­мен­та­ция всех форм по­ве­де­ния, тре­бо­вав­шая не толь­ко внеш­не­го, но и внут­рен­не­го кон­фор­миз­ма, что де­ла­ло имен­но пред­ста­ви­те­лей эли­ты жерт­ва­ми мно­го­об­раз­ных нев­ро­зов. В про­цес­се эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия об­ще­ст­ва боль­шая часть ра­бо­че­го клас­са пре­вра­ти­лась в пре­ус­пе­ваю­щий сред­ний класс, для ко­то­ро­го, так­же как и для пре­ус­пе­ваю­щих клас­сов про­шло­го, внут­рен­ний кон­фор­мизм стал обя­за­тель­ным.

“Self-made man” 19-го ве­ка “де­лал се­бя” сам, но к се­ре­ди­не ХХ ве­ка сам се­бя де­лать че­ло­век уже не мог, он пе­ре­стал по­ни­мать се­бя, стал ну­ж­дать­ся в по­мо­щи пси­хо­ло­га.

«Мы не по­ни­ма­ем не толь­ко жизнь вне де­ла, ко­то­рое де­ла­ем, мы так­же не­спо­соб­ны по­нять са­мих се­бя, нам ну­жен пси­хо­ана­ли­тик». Пи­са­тель Ральф Эл­ли­сон.

Не­об­хо­ди­мость масс в по­мо­щи пси­хо­ло­га при­ве­ла к соз­да­нию ог­ром­ной ин­ду­ст­рии пси­хо­ло­ги­че­ско­го сер­ви­са, об­слу­жи­ваю­щую бо­лее 80 мил­лио­нов па­ци­ен­тов, ищу­щих воз­мож­ность по­кон­чить с не­удов­ле­тво­рен­но­стью со­бой, сво­ей жиз­нью. Ис­точ­ник эмо­цио­наль­но­го дис­ком­фор­та об­щая ат­мо­сфе­ра об­ще­ст­ва, но боль­шин­ст­во вос­при­ни­ма­ют свою не­удов­ле­тво­рен­ность как де­фект лич­но­сти, а не де­фект все­го строя жиз­ни, так как не по­ни­ма­ют ни ме­ха­низ­ма об­ще­ст­ва, в ко­то­ром жи­вут, ни про­цес­сов сво­ей внут­рен­ней жиз­ни.

Пред­ста­ви­те­ли об­ра­зо­ван­но­го сред­не­го клас­са об­ла­да­ют чрез­вы­чай­но вы­со­ким уров­нем в ра­цио­на­ли­за­ции, ло­ги­че­ском обос­но­ва­нии сво­ей де­ло­вой жиз­ни и час­то бес­по­мощ­ны в объ­яс­не­нии сво­их эмо­цио­наль­ных ре­ак­ций : «Они зна­ют, как чи­тать ко­лон­ки сток-мар­ке­та, но не зна­ют, как по­нять свои соб­ст­вен­ные эмо­ции или эмо­ции дру­гих, про­яв­ляю­щие­ся в из­ме­не­нии то­на го­ло­са, взгля­де, жес­ти­ку­ля­ции и вы­ра­же­нии ли­ца». Жур­нал Psychology Today.

По­мочь че­ло­ве­ку по­нять се­бя долж­на нау­ка, пси­хо­ло­гия: «Пси­хо­ло­ги долж­ны стать ар­хи­тек­то­ра­ми и ин­же­не­ра­ми со­вре­мен­но­го че­ло­ве­ка». Джон Мак-Кон­нел, про­фес­сор пси­хо­ло­гии Ми­чи­ган­ско­го уни­вер­си­те­та.

Ев­ро­пей­ская тра­ди­ция все­гда рас­смат­ри­ва­ла внут­рен­нюю жизнь че­ло­ве­ка как мис­те­рию, в ко­то­рую по­сто­рон­ним нет вхо­да. Гам­лет го­во­рит Ро­зен­крат­цу и Гильд­не­стер­ну, пы­таю­щих­ся ма­ни­пу­ли­ро­вать его чув­ст­ва­ми: «Вы ду­мае­те, что мо­же­те иг­рать на мне, как на дуд­ке? Ме­ня нель­зя на­страи­вать, как флей­ту или скрип­ку».

Пси­хо­ло­ги­че­ская нау­ка от­ве­ти­ла на гам­ле­тов­ский во­прос по­ло­жи­тель­но. Да, мо­жет. Имея клю­чи к внут­рен­ней жиз­ни че­ло­ве­ка, она спо­соб­на кон­тро­ли­ро­вать его эмо­ции, чув­ст­ва, мыс­ли. Пси­хо­лог объ­яс­ня­ет про­бле­мы жиз­ни па­ци­ен­та, вы­ры­вая их из ши­ро­ко­го со­ци­аль­но­го кон­тек­ста, вне ко­то­ро­го нет и не мо­жет быть по­ня­та их при­чи­на. Пси­хо­ана­лиз - это не про­цесс са­мо­по­зна­ния лич­но­сти, са­мо­по­зна­ние при­хо­дит как ре­зуль­тат по­ни­ма­ния се­бя как час­ти об­ще­ст­ва, а об­лег­че­ние стра­да­ний че­ло­ве­ка те­ряю­ще­го жи­вые свя­зи со все бо­лее ус­лож­няю­щим­ся,. ста­но­вя­щим­ся все бо­лее ано­ним­ным, без­ли­ким ми­ром.

«Пси­хи­ат­рия, пси­хо­ло­гия и пси­хо­те­ра­пия се­го­дня, за­яв­ляя о се­бе как о нау­ке, ис­сле­дую­щей внут­рен­нюю жизнь ин­ди­ви­да, яв­ля­ют­ся ин­ст­ру­мен­та­ми ма­ни­пу­ля­ции соз­на­ния. Ма­ни­пу­ля­ция соз­на­тель­ным и бес­соз­на­тель­ным объ­яв­ля­ет­ся фор­ми­ро­ва­ни­ем сво­бод­но­го че­ло­ве­ка». Эрих Фромм

Пси­хо­ана­лиз лишь один ин­ст­ру­мент из то­го ши­ро­ко­го на­бо­ра, ко­то­рый пред­ла­га­ет ры­нок пси­хо­ло­ги­че­ско­го сер­ви­са. В филь­ме «Про­ле­тая над гнез­дом ку­куш­ки», ге­рою, не­за­ви­си­мо­му в су­ж­де­ни­ях и по­ве­де­нии, уда­ля­ют ло­бо­вые до­ли моз­га, и это при­во­дит его в “нор­му” он ста­но­вит­ся по­слуш­ным и по­дат­ли­вым, в ко­неч­ном сче­те пре­вра­ща­ясь в зом­би, пе­ре­ста­ет су­ще­ст­во­вать как лич­ность.

Се­го­дня тех­ни­ка хи­рур­ги­че­ско­го вме­ша­тель­ст­ва в мозг поч­ти не упот­реб­ля­ет­ся, су­зил­ся спрос и на пси­хо­ана­лиз, их сме­ни­ла фар­ма­ко­ло­гия, ко­то­рая, как фор­ма пси­хо­ло­ги­че­ско­го кон­тро­ля, про­ста, дос­туп­на по це­не, не тре­бу­ет боль­ших вре­мен­ных за­трат и, в це­лом, бо­лее эко­но­мич­на, не­же­ли “conditioning”, пси­хо­ана­лиз или хи­рур­гия.

По­яв­ле­ние ан­ти­де­прес­сан­тов пред­ви­дел еще в 50-е го­ды Ол­дос Хакс­ли, на­звав­ший в «Этом пре­крас­ном, пре­крас­ном ми­ре» эти сред­ст­ва од­ним сло­вом, «Со­ма». При­няв «Со­му», ге­рои Хакс­ли, в его ми­ре бу­ду­ще­го, по­гру­жа­ют­ся в эй­фо­рию, в ко­то­рой ис­че­за­ют как внут­рен­ние кон­флик­ты, так и кон­флик­ты с об­ще­ст­вом. Пред­ви­де­ние Хакс­ли бы­ло вер­ным, един­ст­вен­ное в чем он ошиб­ся, это на­зва­ние, се­го­дня “Со­ма” – это Про­зак.

Со­вре­мен­ный пси­хо­те­ра­певт мог бы пред­ло­жить при­ни­мать Про­зак Вил­ли Ло­ме­ну, ге­рою «Смер­ти ком­ми­воя­же­ра», по­тер­пев­ше­му жиз­нен­ный крах в борь­бе за ус­пех и кон­чаю­ще­му жизнь са­мо­убий­ст­вом. Он мог бы так­же вы­пи­сать не­сколь­ко ре­цеп­тов из сво­его на­бо­ра и Гам­ле­ту, Офе­лии, ко­ро­лю Ли­ру.

Ле­кар­ст­вен­ная те­ра­пия, ос­но­ван­ная на пре­ам­бу­ле, что пси­хо­ло­ги­че­ские про­бле­мы - это не­дос­та­ток или пе­ре­из­бы­ток тех или иных хи­ми­че­ских эле­мен­тов в ор­га­низ­ме че­ло­ве­ка, по­сте­пен­но вы­тес­ни­ла с аван­сце­ны пси­хо­ана­лиз и пси­хо­ло­ги­че­ский тре­наж. Асо­ци­аль­ное по­ве­де­ние, пре­ступ­ность, аг­рес­сив­ность, при­стра­стие к ал­ко­го­лю, азарт­ным иг­рам, нар­ко­ти­кам или к на­си­лию рас­смат­ри­ва­ют­ся как ре­зуль­тат на­ру­ше­ния био­хи­ми­че­ско­го ба­лан­са. При­чи­ны асо­ци­аль­но­го по­ве­де­ния - пло­хая на­след­ст­вен­ность, на­ли­чие лиш­не­го хро­мо­со­ма.

Пси­хо­троп­ные сред­ст­ва ис­поль­зу­ют­ся для кон­тро­ля над по­ве­де­ни­ем, они ней­тра­ли­зу­ют эмо­ции, ко­то­рые по­ро­ж­де­ны со­ци­аль­ны­ми ус­ло­вия­ми и, по сло­вам Ноа­ма Хом­ско­го, «Про­зак - это ни­что иное как хи­ми­че­ская сми­ри­тель­ная ру­баш­ка. Не­да­ром ко­ли­че­ст­во пси­хо­ло­гов и пси­хи­ат­ров се­го­дня пре­вы­ша­ет ко­ли­че­ст­во по­ли­цей­ских в стра­не».

Боль­шин­ст­во пси­хо­ло­ги­че­ских про­блем, страх, раз­дра­же­ние, стресс, гнев или без­раз­ли­чие - это ес­те­ст­вен­ная ре­ак­ция на ок­ру­жаю­щую со­ци­аль­ную сре­ду. Пси­хо­лог же убе­ж­да­ет сво­его кли­ен­та, что его не­га­тив­ные ре­ак­ции не от­ра­жа­ют ре­аль­но­сти, это его сол­лип­ти­че­ские фан­та­зии, и, в оп­ре­де­лен­ном смыс­ле, это вер­но, по­то­му что ус­ло­вия жиз­ни за­го­ня­ют че­ло­ве­ка в ин­ди­ви­ду­аль­ный ко­кон, в замк­ну­тый на се­бе мир, мир сол­лип­си­че­ских фан­та­зий.

При­ня­то счи­тать, что че­ло­век бу­дет сча­ст­лив и пси­хо­ло­ги­че­ски ус­той­чив, ес­ли у не­го дос­та­точ­но еды, ес­ли он име­ет кры­шу над го­ло­вой, ес­ли у не­го по­сле ра­бо­ты ос­та­ет­ся дос­та­точ­но сил, что­бы раз­вле­кать­ся, ес­ли у не­го бу­дут не­ог­ра­ни­чен­ные воз­мож­но­сти при­об­ре­тать все боль­ше и боль­ше ве­щей.

Но эта ло­ги­ка не мо­жет от­ве­тить на во­прос, по­че­му в наи­бо­лее эко­но­ми­че­ски пре­ус­пе­ваю­щих стра­нах, Шве­ции, Швей­ца­рии и Со­еди­нен­ных Шта­тах, са­мый вы­со­кий про­цент лю­дей ис­пы­ты­ва­ют по­сто­ян­ный пси­хо­ло­ги­че­ский дис­ком­форт, ко­то­рый во мно­гих слу­ча­ях пе­ре­рас­та­ет в пси­хи­че­ские за­бо­ле­ва­ния. Те, кто не в со­стоя­нии при­спо­со­бить свою пси­хи­ку к мо­но­тон­но­сти, пре­сно­сти стан­дар­ти­зи­ро­ван­ной жиз­ни, ухо­дят от не­вы­но­си­мо­го дав­ле­ния де­гу­ма­ни­зи­ро­ван­ной ат­мо­сфе­ры в ду­шев­ные бо­лез­ни.

Улуч­ше­ние ма­те­ри­аль­ных ус­ло­вий не при­ве­ло к бо­гат­ст­ву эмо­цио­наль­но­го, ду­хов­но­го на­пол­не­ния, к пол­но­цен­но­сти, объ­е­му су­ще­ст­во­ва­ния. По­бе­да тех­ни­че­ско­го про­грес­са и соз­да­ние «эко­но­ми­че­ско­го че­ло­ве­ка», по оп­ре­де­ле­нию Фром­ма, сфор­ми­ро­ва­ло «...об­ще­ст­во глу­бо­ко не­сча­ст­ных лю­дей - оди­но­ких, веч­но оза­бо­чен­ных, за­ви­си­мых, ду­шев­но уг­не­тен­ных,... они чув­ст­ву­ют, что жи­вут не жи­вя, что жизнь про­хо­дит сквозь паль­цы, как пе­сок».

Panic attack, anхiety attack, quiet desperаtion, нерв­ные сры­вы, со­стоя­ние от­чая­ния, эти оп­ре­де­ле­ния са­мо­чув­ст­вия по­сто­ян­но фи­гу­ри­ру­ют в диа­ло­гах, как буд­то бы не имею­щих для это­го ни­ка­ких объ­ек­тив­ных при­чин, пре­ус­пе­ваю­щих аме­ри­кан­цев. Но объ­ек­тив­ная при­чи­на есть, ор­га­ни­ка че­ло­ве­ка со­про­тив­ля­ет­ся про­цес­су пре­вра­ще­ния в пло­скую фи­гур­ку из муль­ти­п­ли­ка­ции.

Эрих Фромм на­зы­вал че­ло­ве­ка, пол­но­стью адап­ти­ро­ван­но­го к сре­де оби­та­ния, ау­ти­стом. Ау­тист, про­из­вод­ное от сло­ва out, вне, че­ло­век, жи­ву­щий вне че­ло­ве­че­ско­го ми­ра. Он ли­шен ка­ких ли­бо эмо­ций, но хо­ро­шо раз­би­ра­ет­ся в ма­те­ма­ти­ке, ма­ши­нах и ме­ха­низ­мах, и в его гла­зах дру­гие лю­ди не бо­лее чем часть ма­шин­но­го ми­ра.

Это че­ло­век спо­соб­ный ре­шать слож­ней­шие ма­те­ма­ти­че­ские за­да­чи и не со­стоя­тель­но­го в эмо­цио­наль­ных от­но­ше­ни­ях с дру­ги­ми людь­ми. Он не по­ни­ма­ет те фор­мы жиз­ни, ко­то­рые не под­да­ют­ся ра­цио­на­ли­за­ции, и, как и ком­пь­ю­тер, вла­де­ет толь­ко фор­маль­ной, стан­дарт­ной, нау­ко­об­раз­ной ре­чью, не про­чи­ты­вая ню­ан­сов жи­во­го, час­то не­ло­гич­но­го язы­ка. Об­ще­ние для не­го лишь сред­ст­во ком­му­ни­ка­ций, как ма­ши­на-ком­пь­ю­тер, он пе­ре­да­ет и при­ни­ма­ет ин­фор­ма­цию.

«Че­ло­век, ве­ду­щий се­бя, как ма­ши­на, ни­ко­гда не за­ду­мы­ва­ет­ся над тем, кто он есть. Он ви­дит се­бя та­ким, ка­ким ему по­ло­же­но быть. Ис­кус­ст­вен­ная улыб­ка за­ме­ня­ет ему ес­те­ст­вен­ный смех, по­верх­но­ст­ная бол­тов­ня за­ме­ня­ет пол­но­цен­ное об­ще­ние. Осоз­на­вая се­бя лишь че­рез функ­цио­наль­ные, фи­зи­че­ские ре­ак­ции на мир, он не в со­стоя­нии пе­ре­жи­вать глу­бо­кие эмо­ции ра­до­сти или ду­шев­ной бо­ли». Эрих Фромм.

Ау­тизм счи­та­ет­ся за­бо­ле­ва­ни­ем ге­не­ти­че­ским, но по­че­му то­гда ко­ли­че­ст­во слу­ча­ев ау­тиз­ма с ка­ж­дым го­дом воз­рас­та­ет? Про­пор­ция нор­маль­ных и ау­тич­ных де­тей 60 лет на­зад бы­ла 1 на 10,000, се­го­дня 1 на 200. Рост ау­тиз­ма в ми­ре уже со­пос­тав­ля­ют по мас­шта­бам с эпи­де­ми­ей, но это со­ци­аль­ная эпи­де­мия, ре­зуль­тат при­спо­соб­ле­ния че­ло­ве­ка к ма­шин­но­му ми­ру.

Ме­ди­цин­ская нау­ка го­во­рит, что при­чи­ной ау­тиз­ма яв­ля­ет­ся не толь­ко ге­не­ти­ка, но и на­ли­чие рту­ти в еде, ле­кар­ст­вах, вак­ци­нах. Но, как то­гда объ­яс­нить, что наи­боль­шее ко­ли­че­ст­во ау­тич­ных де­тей, 1 на 50, ро­ж­да­ет­ся в Си­ли­ко­но­вой до­ли­не, ми­ро­вом цен­тре ком­пь­ю­тер­ной тех­но­ло­гии, это де­ти ком­пь­ю­тер­ных ге­ни­ев, а они едят ту же еду, упот­реб­ля­ют те же ле­кар­ст­ва, что и все на­се­ле­ние стра­ны.

Че­ло­век - са­мо­адап­ти­рую­щая­ся ма­ши­на, он, под влия­ни­ем об­ще­ст­вен­ных ус­ло­вий, вы­ра­ба­ты­ва­ет в се­бе те ка­че­ст­ва, ко­то­рые тре­бу­ет от не­го ло­ги­ка вы­жи­ва­ния, вы­жи­ва­ния в ра­цио­наль­ном ми­ре ма­шин. Че­ло­век, ка­ким он был во все вре­ме­на, со свои­ми им­пуль­са­ми, сме­ной на­строе­ний, про­ти­во­ре­чи­вы­ми же­ла­ния­ми дол­жен ис­чез­нуть, на сме­ну ему дол­жен при­дти Но­вый Че­ло­век, По­стче­ло­век.

Эко­но­ми­че­ская де­мо­кра­тия, фа­шизм и со­вет­ский ком­му­низм соз­да­ва­ли но­во­го че­ло­ве­ка, ка­ж­дый по-сво­ему, спе­ци­фи­че­ски­ми для ка­ж­дой стра­ны сред­ст­ва­ми, но, в це­лом, са­му идею сфор­му­ли­ро­вал точ­нее дру­гих Лев Троц­кий, ко­то­рый пи­сал еще в 1917 го­ду: «Че­ло­ве­че­ст­во по­ста­вит се­бе це­лью соз­дать бо­лее вы­со­кий об­ще­ст­вен­но-био­ло­ги­че­ский тип, ес­ли угод­но, сверх­че­ло­ве­ка».

По­яв­ляю­щий­ся се­го­дня “сверх­че­ло­век”, это дви­же­ние от выс­ших ор­га­ни­че­ских, слож­ных форм к низ­шим, эле­мен­тар­ным, ме­ха­ни­че­ским. Со­вре­мен­ная тех­но­ло­ги­че­ская ци­ви­ли­за­ция соз­да­ет че­ло­ве­ка слож­но­го по сво­им внеш­ним про­яв­ле­ни­ям, слож­ным, как ма­ши­ны, с ко­то­ры­ми он ра­бо­та­ет, и уп­ро­щен­ным внут­рен­ним ми­ром.

«Ко­гда все дей­ст­вия, мыс­ли, чув­ст­ва че­ло­ве­ка ра­цио­на­ли­зи­ро­ва­ны, т.е. функ­цио­наль­ны, он, как и ма­ши­на, про­из­во­дит мно­же­ст­во по­сто­ян­но по­вто­ряю­щих­ся дей­ст­вий и так­же, как и ма­ши­на, он внут­рен­не мертв». Не­мец­кий со­цио­лог Фрид­рих Мюл­лер.

Мож­но ли со­хра­нить эмо­цио­наль­ный мир че­ло­ве­ка в ус­ло­ви­ях все бо­лее воз­рас­таю­щей ра­цио­на­ли­за­ции всех жиз­нен­ных про­цес­сов? По-ви­ди­мо­му, мож­но, но толь­ко от­ка­зав­шись от тех­ни­че­ско­го и ма­те­ри­аль­но­го про­грес­са. А ведь имен­но ра­цио­на­ли­за­ция, уни­фи­ка­ция про­из­вод­ст­ва и об­ще­ст­вен­ной жиз­ни пре­дос­та­ви­ли мно­го­мил­ли­он­ным мас­сам вы­со­кий уро­вень жиз­ни, ко­то­ро­го боль­шин­ст­во на­се­ле­ния бы­ли ли­ше­ны в те­че­ние ве­ков. Бла­го­да­ря об­ще­ст­ву-ма­ши­не и ра­бот­ни­ку, пол­но­стью к ней адап­ти­ро­ван­но­го, мож­но бы­ло соз­дать дос­той­ные ус­ло­вия че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния.

Рос­сий­ский со­цио­лог Алек­сандр Зи­новь­ев на­звал это об­ще­ст­во-ма­ши­ну «гло­баль­ным че­ло­вей­ни­ком». Его чер­ты на­ча­ли про­яв­лять­ся 20-ые го­ды про­шло­го ве­ка, ко­то­рые от­ме­чал фран­цуз­ский пи­са­тель и дра­ма­тург Жорж Дюа­мель: «Что оше­лом­ля­ет ев­ро­пей­ца в Аме­ри­ке - это по­ра­зи­тель­ная схо­жесть че­ло­ве­че­ской жиз­ни с жиз­нью му­ра­вей­ни­ка».

Се­го­дня это уже ни­ко­го не оше­лом­ля­ет, но­вые рай­оны мно­гих го­ро­дов со­вре­мен­но­го ми­ра не­от­ли­чи­мы друг от дру­га, изо­щрен­ные гео­мет­ри­че­ские фор­мы ги­гант­ских зда­ний соз­да­ют впе­чат­ле­ние че­ло­ве­че­ских уль­ев с мил­лио­на­ми оди­на­ко­вых яче­ек. На ули­цах ми­ро­вых сто­лиц ту­ри­сты со все­го све­та ни­чем не от­ли­ча­ют­ся друг от дру­га, ни внеш­ним ви­дом, ни по­ве­де­ни­ем. Их мож­но от­ли­чить толь­ко по язы­ку, но, по-ви­ди­мо­му, и это от­ли­чие вско­ре ис­чез­нет, анг­лий­ский ста­но­вит­ся язы­ком всей пла­не­ты.

Му­ра­вей­ник, как про­об­раз ра­цио­наль­но по­стро­ен­но­го че­ло­ве­че­ско­го об­ще­ст­ва, наи­бо­лее со­от­вет­ст­ву­ет прин­ци­пу тех­но­ло­ги­че­ско­го об­ще­ст­ва, в ко­то­ром лю­ди, как и му­ра­вьи, дей­ст­ву­ют по за­дан­ной про­грам­ме. Му­ра­вьи по про­грам­ме, за­дан­ной ге­не­ти­кой, че­ло­век по про­грам­ме, за­дан­ной об­ще­ст­вом.

Фран­цуз­ский фи­ло­соф Ко­жев так пред­став­лял се­бе бу­ду­ще­го че­ло­ве­ка-му­ра­вья: «Это су­ще­ст­во бу­дет вы­пол­нять мно­гие из тех функ­ций, ко­то­рые вы­пол­нял че­ло­век. Оно бу­дет соз­да­вать зда­ния, но та­кие, ко­то­рые бу­дут на­по­ми­нать му­равь­и­ные ульи. Оно бу­дет во­вле­че­но в раз­лич­ные фор­мы об­ще­ния, но то­го же сор­та, что и жуж­жа­ние пчел. Оно бу­дет соз­да­вать ис­кус­ст­во, но это бу­дет не­что по­доб­ное то­му, как пау­ки ткут пау­ти­ну. Оно бу­дет соз­да­вать му­зы­ку, ко­то­рую соз­да­ет при­ро­да, му­зы­ку ква­каю­щих ля­гу­шек и стре­ко­чу­щих ци­кад. Оно бу­дет чув­ст­во­вать се­бя сча­ст­ли­вым в тех же фор­мах, в ко­то­рых чув­ст­ву­ют се­бя сча­ст­ли­вы­ми жи­вот­ные. Воз­вра­ще­ние че­ло­ве­ка в жи­вот­ный мир рань­ше ка­за­лось толь­ко од­ним из пу­тей, по ко­то­ро­му мо­жет пой­ти че­ло­ве­че­ст­во, но се­го­дня это един­ст­вен­ный путь».

В этом ми­ре-му­ра­вей­ни­ке че­ло­век бу­дет чув­ст­во­вать се­бя сво­бод­ным как жи­вот­ное в при­ро­де. Сво­бод­ным в борь­бе за вы­жи­ва­ние, за до­ми­ни­рую­щее по­ло­же­ние в сво­ей со­ци­аль­ной груп­пе, за сек­су­аль­ное удов­ле­тво­ре­ние]]> https://www.psychology-online.net/forum/threads/1531.html https://www.psychology-online.net/forum/threads/1530.html Thu, 27 Feb 2014 21:27:48 GMT https://www.psychology-online.net/forum/thread/1530/ https://www.psychology-online.net/forum/threads/1530.html