А. Оллпорт выступил с критикой теории общецелевого центрального процессора довольно рано (Allport et al., 1972). Он предположил, что центральная переработка происходит во множестве структур, ни одна из которых не является универсальной. Состав и связи этого множества определяются спецификой задачи. В каждом конкретном случае складывается особая система, состоящая из независимых, специализированных процессоров и хранилищ. Мощность процессора, предназначенного для выполнения определенной функции ограничена, то есть в данный момент времени он способен принять и переработать только одну структурную единицу одного сообщения. Взгляд А. Оллпорта на архитектуру системы переработки информации стали называть гипотезой мультипроцессорной переработки.
Эмпирическое обоснование своей гипотезы автор находит, прежде всего, среди результатов исследования распределения внимания, а именно, в известном и общепризнанном факте зависимости степени интерференции от сходства одновременно выполняемых заданий. А. Оллпорт считает, что сложные, но разные деятельности требуют различных, непересекающихся структур и каналов центральной переработки. Трудность совместного решения таких задач заключается в разделении соответствующих линий переработки и непрерывном удержании этого разделения. Вероятность и степень действительно одновременного выполнения двух задач обратно пропорциональны количеству структур, участвующих в той и другой деятельности. Если процессы решения двух задач не требуют одновременной работы одних и тех же структур, то обе деятельности проходят параллельно и без интерференции. Однако в этих случаях возможна незначительная интерференция особого рода, появление которой автор объясняет взаимными помехами или наводками типа тех, которые наблюдаются при одновременной передаче сообщений по изолированным, но не экранированным жилам телефонного кабеля.
Гипотеза мультипроцессорной (мультиканальной) переработки информации проверялась и эмпирически разрабатывалась на материале специально проведенного экспериментального исследования (Allport et al., 1972). Испытуемые вторили моноурально предъявленному сообщению — записям фрагментов эссе Дж. Оруэлла, прочитанным женским голосом в темпе 180 слов в мин. Эта задача, согласно инструкции, была основной или первичной. Одновременно с ней испытуемые решали вторичную задачу запоминания 15 слов или 15 картинок (условие распределенного внимания). Слова подавали последовательно либо на слух, моноурально мужским голосом, либо зрительно путем проекции на экран слайдов. Ряды изображений сложных зрительных сцен (картинок) состояли из проекций цветных слайдов с фотографий из журналов, ранее не виденных испытуемыми. Скорость предъявления - одно слово (или картинка) в 3 с. Эффективность запоминания тестировали при помощи методики узнавания. Спустя минуту после каждой пробы испытуемому предъявляли ряд из 30 элементов, включающий в себя 15 элементов (слов или картинок) предшествующей пробы, перемешанные случайным образом с 15 новыми элементами-дистракторами того же рода. После предъявления каждого элемента испытуемый отвечал ДА, если узнавал его, и НЕТ, если не узнавал. В контроль ных пробах (условие однонаправленного внимания) испытуемые решали одну из задач, то есть либо запоминали предъявленный материал, либо вторили прослушиваемый текст.
Средние показатели продуктивности вторения и запоминания для группы испытуемых (шести студенток старших курсов) при условиях однонаправленного и распределенного внимания, представлены на рис. 4.4. Как видно из рис. 4.4а процент ошибок вторения невелик при всех условиях. Это говорит о том, что задача вторения была действительно основной. Особенный интерес представляют данные решения мнемической задачи, показанные на рис. 4.46. При контрольном условии (незаштрихованные столбики), то есть когда испытуемые решали только мнемическую задачу, число ошибок узнавания примерно одинаково и незначительно при всех условиях. Совершенно иначе выглядит картина результатов, полученных в ситуации распределенного внимания (заштрихованные столбики). Узнавание слов, предъявленных на слух, лежит на уровне случайного выбора (50%). Несколько успешнее, но все же плохо, запоминались зрительно предъявленные слова. Опираясь на данные субъективных отчетов, авторы объясняют это улучшение использованием при узнавании зрительных характеристик слов и даже пятнышек соответствующих слайдов. Значительную интерференцию в том и другом случаях они объясняют тем, что при данных условиях обе задачи (вторения и запоминания) требуют одних и тех же центральных структур, специализированных на переработке вербального материала. Как видно из рис. 4.46, при условии распределенного внимания лучше всего запоминаются картинки. Можно предположить, что картинки всегда запоминаются легче, чем слова. Однако, сопоставление данных запоминания разного материала при контрольном условии однонаправленного внимания не подтверждает это предположение. Как видно из рис. 4.46, эти различия (незаштрихованные столбики) не столь велики и упорядочены по сравнению с данными распределенного внимания (заштрихованные столбики).
Причина резкого снижения интерференции при условии запоминания изобразительного материала заключается, по мнению авторов, в том, что обе задачи решаются в данном случае без опоры на одни и те же структуры центральной переработки и хранения информации. Незначительный, но все-таки заметный эффект интерференции при данном условии объясняется отсутствием практики совместного решения подобных задач. При этом авторы ссылаются на свой опыт участия в качестве испытуемых на предварительной стадии данного исследования. В начальных пробах эксперимента им хотелось отвести взор в сторону и даже закрыть глаза, чтобы вторить текст, не отвлекаясь на картинки. Так продолжалось до тех пор, пока они с удивлением не обнаружили, что могут легко распределить внимание с первой же попытки.
Авторы поясняют, что в обычных условиях, когда требования задачи непредсказуемы, а расплата за ошибку может быть велика, люди предпочитают отказаться от мультиканальной переработки. При таких обстоятельствах головной мозг в целом работает как ограниченный центральный процессор. Человек считает необходимым сосредоточиться на данной задаче полностью. Большинство, а возможно и все специализированные процессоры приводятся в состояние готовности и удерживаются "на проводе" независимо от того, будут они использованы или нет — на всякий случай. Эффект практики выполнения подобных задач заключается в снижении излишних требований холостой мобилизации заведомо ненужных структур переработки.
Эти предположения подтверждают данные второго эксперимента, результаты которого особенно часто и охотно приводят в специальной и учебной литературе. Методическая идея этой части исследования возникла благодаря наблюдению и расспросам "несерьезных" пианистов, которые могли одновременно вести беседу и играть знакомую пьесу или импровизировать на какую-то музыкальную тему. В опытах участвовали пять студентов третьего курса музыкального колледжа. Испытуемые решали одновременно две задачи. Первая заключалась в прослушивании и вторении фрагментов прозы, взятых из антологии юмористических рассказов (легкие тексты) или из учебника по ранней скандинавской истории (трудные тексты). Отрывки предъявляли бинаурально со скоростью 150 слов в мин. Во втором задании испытуемым предлагали играть на пианино незнакомые пьесы (легкую или трудную) с листа, то есть по нотной записи. При условии распределенного внимания от них требовали одновременного и успешного выполнения обеих задач. Испытуемых предупреждали, во-первых, что обе задачи одинаково важные и потому не следует отдавать предпочтение одной из них и, во-вторых, что после некоторых проб им зададут вопросы по содержанию вторимого текста. В контрольных пробах (условие однонаправленного внимания) испытуемых просили полностью сосредоточиться на решении только одной задачи.
Из субъективных отчетов следовало, что обе задачи оценивались испытуемыми, даже при условии раздельного выполнения, как трудные и требовали определенной концентрации внимания. В первых пробах распределенного внимания испытуемые местами начинали вторить в ритме музыки, иногда же происходил одновременный сбой той и другой деятельности. Однако, вскоре все испытуемые стали успешно справляться с обоими заданиями. Для этого им хватило всего лишь нескольких тренировочных проб. При условии распределенного внимания они играли и вторили не хуже, чем при контрольном условии сосредоточения на одной задаче. Понимание текстов, как показали ответы на соответствующие вопросы, в среднем по группе хотя и ухудшилось, но незначительно. Варьирование трудности того или иного задания сказывалось на его выполнении, но не влияло на продуктивность параллельной деятельности.
Авторы считают, что полученные результаты полностью подтверждают предположение о раздельных независимых структурах переработки информации этих видов деятельности и противоречат теориям, предполагающим существование единого предела способности переработки. Они пишут:
"Вообще, мы считаем, что решение любой сложной задачи определяется работой ряда независимых специализированных процессоров, многие из которых могут участвовать и в процессах выполнения других задач. В той мере, в какой одни и те же процессоры подключаются к решению двух разных задач, действительно одновременное выполнение этих задач будет невозможным. С другой стороны, каждая из них может сочетаться и выполняться по сути параллельно и без взаимной интерференции с какой-то другой задачей, если та не требует тех же основных процессоров" (Allport et al., 1972, с. 233).
В последующих работах А. Оллпорт расширил обоснование и продолжил разработку мультипроцессорной гипотезы, привлекая данные психологических, нейрофизиологических и нейропсихологических исследований, а также сформулировал ряд новых положений относительно природы внимания (Allport, 1980а, б; 1987; 1989).
В современной когнитивной психологии он выделяет два основных течения. Психологи первого, более раннего, и в прошлом господствующего направления работают в рамках компьютерной метафоры системы переработки информации человека. Краеугольным камнем данного подхода по-прежнему является постулат ограниченных ресурсов центральной переработки. Здесь сохраняются также представления о жесткой последовательности стадий переработки и соответствующих структурах пассивного хранения информации и процессорах фиксированной мощности. Еще одна особенность теоретических и экспериментальных исследований этого направления заключается в акценте на обсуждении механизмов восприятия в ущерб анализу поведения и связей восприятия с действиями субъекта.
Второе, альтернативное течение уходит от компьютерной метафоры и решительно отвергает идею ограниченной способности центральной переработки. А. Оллпорт выступает активным сторонником этого направления, предлагая собственный теоретический аппарат и программу будущих исследований. При этом он опирается главным образом на результаты исследований функционирования головного мозга и теоретико-методологические разработки проблемы искусственного интеллекта. А. Оллпорт считает, что строго научное и плодотворное объяснение действительных механизмов поведения возможно только на этой основе.
Система переработки информации состоит, по А. Оллпорту, из множества автономных нейрональных модулей. Каждый модуль специализирован на выполнение определенной функции и ни один из них не является универсальным, постоянно доминирующим или господствующим. Работа модулей описывается правилами, определяющими связи входа и выхода данного модуля по общей формуле "условия-продукт". Важное значение для активации тех или иных модулей имеют цели субъекта и соответствующие условия. Активированные модули взаимодействуют, образуя систему переработки информации и управления текущими, планируемыми и потенциальными действиями субъекта.
Переработку информации в такой системе нельзя назвать ни строго параллельной, ни, тем более, последовательной. Модули как бы резонируют друг с другом и с входной стимуляцией; переработка входов происходит параллельно и может быть распределена сразу по многим компонентам, рассеянным по разным отделам и уровням центральной нервной системы. В современной литературе этот вид переработки информации получил название параллельно-распределенной. Никаких отдельных хранилищ информации не существует. Память как бы встроена в данную систему в виде устойчивых и временных соединений модулей. Взаимодействие модулей хотя и регулируется определенными мета-правилами, но в целом напоминает, как пишет А. Оллпорт, дискуссию независимых экспертов. Кооперация и разрешение конфликтов, возникающих при одновременной активации модулей, происходят благодаря группе процессов внимания. Свое понятие внимания А. Оллпорт формулирует и раскрывает по ходу критики тех представлений о его функциях и механизмах, которые сложились и развиваются в рамках первого из вышеуказанных течений когнитивной психологии.
А. Оллпорт ставит под сомнение и отбрасывает положение о едином пределе центральной переработки информации во всех его реализациях, начиная от теорий бутылочного горлышка и заканчивая теориями составных ресурсов. Популярность, устойчивость и, по его словам, гипнотическая сила воздействия этой идеи объясняются двумя обстоятельствами. Во-первых, в теории внимания современных и в иных отношениях строго мыслящих психологов явным, а чаще неявным образом закрадывается традиционное отождествление внимания и сознания, ограниченность которого очевидна. Тесный, делимый на части и безразличный к своему содержанию контейнер сознания становится ближайшим аналогом общецелевых структур ограниченной мощности, резервуаров усилия и узких мест системы переработки информации. Поиски таких систем, как показала длительная дискуссия сторонников ранней и поздней селекции, не увенчались успехом. Не спасает положения дел и различение автоматических и контролируемых процессов, которое, помимо прочих трудностей теоретического и эмпирического характера, ведет, по мнению А. Оллпорта, в старый философский тупик признания гомункулуса. Осознать какое-либо событие, подчеркивает автор, значит произвольно действовать по отношению к нему. Даже в экспериментах на "чистое" восприятие от испытуемого требуют отчета о воспринятом, то есть ответа или комментария в виде речевых действий. Во-вторых, другое субъективное обстоятельство также заключается в поспешном признании селекции как способа предотвращения перегрузки системы и упрямом отказе от обсуждения иных, альтернативных объяснений бесспорных, объективно наблюдаемых фактов селекции и интерференции.
На протяжении ряда лет А. Оллпорт последовательно и настойчиво предлагает такое объяснение, основанное на принципе "селекция для действия", который утверждает обязательную связь процессов восприятия и моторных действий. Эта связь является ключевой для понимания функций и видов селекции. Селекция нужна для того, чтобы поведение субъекта было целенаправленным, согласованным, гармоничным или, одним словом, когерентным. Общая цель разнообразных процессов внимания заключается в обеспечении когерентности поведения. Процессы внимания по своему характеру чисто инструментальные, и необходимость в них возникает там, где управление действием происходит в условиях альтернативных источников информации.
Системы восприятия животных и человека возникли и развивались исключительно как средства контроля и управления текущим и предстоящим поведением. Необходимость и формы процессов внимания детерминированы целым рядом требований и особенностей внешних и внутренних условий существования и деятельности организма. К числу базисных экологических условий относятся непредсказуемость событий в окружающей среде и требование безотлагательного и быстрого ответа на некоторые из них. Кроме того, приоритет жизненно значимых событий должен меняться в зависимости от целей и текущего состояния потребностной сферы субъекта. Организм человека полифункционален и состоит из множества компонентов. Для достижения определенной цели может понадобиться избирательная актуализация и координация только части этого множества.
Группа процессов селекции и координации образует в любой момент времени установку или деятельность внимания данного организма. Логически эту группу можно разделить на процессы следующих видов: 1) избирательного повышения приоритета некоторых из многих конкурирующих целей; 2) подключения и координации когнитивных подсистем, служащих для достижения текущих целей; 3) избирательной актуализации, подготовки и настройки соответствующих эффекторов; 4) избирательного повышения приоритета определенных источников информации, используемых для спецификации параметров выполняемых действий; 5) избирательной актуализации, подготовки и настройки определенных связей между различными областями кодирования информации. А. Оллпорт отмечает заведомую неполноту данного перечня и то, что его отдельные пункты в настоящее время могут быть обоснованы в различной степени. Так, дополнительно он обсуждает процессы удержания установки внимания, ее прерывания и смещения в ответ на неожиданные, но жизненно важные события, а также специальные процессы регуляции баланса и разрешения конфликта между такими событиями.
Особенно подробно, как в теоретической (иногда чисто гипотетической) плоскости, так и в области эмпирических фактов лабораторных исследований, он останавливается на объяснении процессов спецификации параметров действия, указанных в 4-ом пункте вышеприведенного перечня. Именно в связи с этой функцией внимания принцип селекции для действия получает в работах А. Оллпорта наиболее полное освещение, разработку и обоснование. Под селекцией автор понимает не перекрытие или ослабление входов, а избирательное присвоение данному входу или группе входов статуса управления действием. Теории бутылочного горлышка смешивали два вопроса — селекции как избирательной сигнализации и селекции как избирательной переработки. Здесь А. Оллпорт присоединяется к А. Ван дер Хейждену, взгляды которого будут вкратце изложены в последней части данного раздела. Селективная сигнализация осуществляется, как правило, на прекатегориальном уровне анализа; тогда и только в этом смысле ее можно назвать ранней. Механизм выбора одного из источников информации заключается в его усилении. В то же время и независимо от этого, вся входная стимуляция подвергается категориальной переработке (поздняя селекция). Несигнальная информация не исключается из процессов переработки выше уровня усиления сигнальной стимуляции. Селективная переработка понадобится только в случае конвергенции параллельных каналов на одной и той же структуре. Связи подсистем восприятия и действия опосредствованы сложными механизмами выбора вида, момента и направления действия. Сенсорно-моторные коммуникации происходят по множеству параллельных специализированных каналов. Эффекторные системы могут выполнять только одно действие данного класса. Релевантные этому действию источники информации отбираются среди прочих путем соединения и разъединения многочисленных связей между областями сенсорного входа и моторного выхода.
Одновременное решение двух задач представляет собой частный случай селекции для действия. Сенсорные и эффекторные подсистемы, соответствующие этим задачам, могут быть разделены, и тогда интерференция будет минимальна. Интерференция параллельных процессов переработки весьма вероятна, если среди доступных входов есть не один, а несколько источников информации, более или менее соответствующих данной задаче. При этих условиях нежелательные входы должны быть активно отсоединены от системы управления данным действием.
Итак, по А. Оллпорту, внимание представляет собой целую группу различных процессов селекции, конечная цель которых заключается в координации и управлении действиями субъекта — текущими или предстоящими, двигательными или речевыми. Ни один из процессов не является главным, уникальным и универсальным. Каждый раз в зависимости от требований задачи, внутренних и внешних условий ее решения, складывается определенная совокупность процессов селекции. В плане критики идеи общецелевой структуры центральной переработки автор занимает ту же позицию, что и У. Найссер. Однако, в отличие от него, А. Оллпорт выдвигает, сохраняет и отстаивает представление о существовании специализированных подсистем (модулей) ограниченной мощности.
Линия критики существования центральных ограничений переработки информации получила новое продолжение и подкрепление в работах немецкого психолога Одмара Ноймана (Neumann, 1987, 1990). О. Нойман проводит тщательное и всестороннее обсуждение понятия ограниченной способности переработки информации. Подобно У. Найссеру, он приходит к выводу о необоснованности допущения центрального предела переработки информации и, подобно А. Оллпорту, считает, что селекция нужна не для того, чтобы справиться с гипотетическими ограничениями, а для управления моторными действиями. Согласно О. Нойману, любая цель даже при одинаковых условиях может быть достигнута множеством способов или операций поведения. Выбор конкретного способа и управление соответствующим поведением требуют селекции информации. В целом селекция нужна для предотвращения возможного хаоса поведения. Управление целенаправленным действием или последовательностью действий предполагает решение ряда проблем и, соответственно, каждой из них служит особый механизм селекции.
О. Нойман утверждает, что ограниченная способность является следствием селективности восприятия, а не наоборот, что селективность нужна по причине недостаточной способности переработки информации. Избирательность восприятия необходима для управления действием субъекта и предотвращения поведенческого хаоса, который неизбежно настанет, если к управлению действием будет допущена нерелевантная информация. Наблюдаемая ограниченная способность выступает в этом смысле как функционально полезное достижение, а не дефект системы переработки информации. О. Нойман отрицает существование единого устройства отбора. Механизмов селекции много, и специфицируются они как модальностью восприятия, так и целями тех действий, которые это восприятие обслуживает. Подход к объяснению явлений внимания, разработанный О. Нойманом, получил название подхода, ориентированного на действие.
Вслед за другими авторами О. Нойман понимает под действием последовательность нерефлекторных движений, управляемую определенной внутренней структурой. Подавляющее большинство таких структур складывается прижизненно в результате упражнения, хранится в долговременной памяти в виде умений или навыков. Автор указывает на две главные характеристики навыков. Во-первых, любое умение определяет не какую-то особую последовательность движений, а целый класс последовательностей. В этом смысле умение или навык выступает как некоторое обобщение или схема, обслуживающая несколько способов выполнения одной двигательной задачи. Например, футболист, умеющий бить по мячу, будет использовать это умение, управляя различными ударами из разных положений и в самых разных ситуациях. Во-вторых, навыки или умения организованы в иерархии. Так, удары по мячу как навыки более низкого уровня подчиняются умению играть в футбол.
Для достижения определенной цели необходимо отобрать и подключить к управлению моторикой какую-то определенную схему или комбинацию схем. Множество различных схем имеют в своем распоряжении одни и те же эффекторы. О. Нойман подчеркивает, что действительный физиологический предел любых организмов заключается в недостатке числа эффекторов. Поскольку одни и те же эффекторы используются и контролируются разными схемами, возникает проблема вербовки или набора эффекторов, необходимых для достижения определенных результатов. Решение проблемы вербовки заключается в ответе на вопрос — какие схемы, отвечающие данным целям, получат выход на данную систему эффекторов? Соответствующих условий мотивации и ситуации для решения этой проблемы недостаточно — сверх того нужен процесс селекции, регулирующий подключение одних и временное торможение других схем управления эффекторами.
При постановке этой проблемы и анализе возможных способов ее решения автор опирается на аналогию регуляции движения поездов по сети железных дорог. По одним и тем же путям проходит множество составов. Обычно используют два основных способа предотвращения их столкновения. Первый заключается в планировании расписания, не допускающего сближения поездов, двигающихся по одной железнодорожной ветке. Такой способ управления будет успешным при условии гибкого учета текущей дорожной ситуации. Отслеживание ситуации и изменение графика движения поездов осуществляет некий центральный диспетчерский пункт. Второй способ заключается в разбивке всех путей на участки, по каждому из которых в данный момент времени может пройти только один состав. Когда поезд входит на свободный участок, он автоматически блокирует движение других поездов на этом отрезке пути. По мнению О. Ноймана, центральная нервная система работает у животных исключительно, а у человека преимущественно по такому способу блокировки. Данный способ вербовки эффекторов обеспечивает доступ к эффекторной системе только одной схемы (умения или плана действия) в данный момент времени. Вербовка эффекторов благодаря торможению тенденций несовместимых движений (что по сути означает выбор цели движения) лежит в основе явления неспецифической интерференции одновременного выполнения двух задач. При формировании единой схемы или координированного плана действий неспецифическая интерференция может быть уменьшена или устранена почти полностью. Следовательно, автор считает, что двойная задача может быть успешно выполнена путем усложнения общего плана действий. Однако и в этом случае начало нового действия одной задачи будет всегда интерферировать с текущим выполнением действия другой задачи.
Успешная вербовка эффекторов на обслуживание одной целевой тенденции путем торможения других целей может быть прервана какими-то интенсивными, неожиданными или значимыми стимулами. Функцию прерывания текущей деятельности автор отводит специальным механизмам ориентировки, опирающимся в своей работе на информацию, полученную на стадии предвнимательной переработки. О. Нойман подчеркивает, что случаи глубокой предвнимательной переработки не следует рассматривать как говорящие в пользу крайних вариантов моделей поздней селекции. На этом уровне происходит анализ физических и семантических признаков, но отсутствует их интеграция, приводящая к восприятию объектов или осмысленного целого.
Обсуждая возможность одновременного выполнения двух деятельностей, О. Нойман говорит не о формировании единого умения высшего порядка, а об интеграции двух раздельных умений посредством планирования. Операции планирования действий характерны только для человека. Животные неспособны к ним и одновременно выполнять две деятельности не могут. Главную роль в построении и подключении планов действий автор отводит воображению и речи. Планирование создает свои трудности или проблему селекции, так как предполагает последовательное или параллельное подключение определенных схем из того множества, которое соответствует данной ситуации. Помимо и наряду с трудностями программирования действий, реализация данной программы осложняется тем, что удержать в состоянии текущей активации отобранные нейрональные соединения нелегко.
Еще одна проблема управления моторными действиями, также решаемая механизмами селекции, заключается в спецификации параметров действий, соответствующих данному умению. Система должна решить не только что делать, но и как делать. Намеренное действие может быть выполнено различными способами, отобрать же надо только один. Эта задача решается путем избирательной спецификации значений параметров данного навыка. Различные способы выполнения одного действия могут быть использованы и для другого. В случае одновременного решения двух задач это может быть причиной специфической интерференции. Последняя может быть уменьшена путем сокращения перехлеста навыков одновременных действий благодаря приобретению более дифференцированных умений по ходу автоматизации решения двойной задачи. Спецификация параметров означает, что в данный момент времени каждый параметр принимает определенное значение. Недостаточная спецификация возникает тогда, когда умение отработано не в полной мере, т.е. не стало автоматизированным. В этом случае она требует работы механизмов планирования действий, а в результате длительной практики становится непосредственной и опирается на подбор информации из окружающей среды.
Трудности иного рода возникают в случае избыточной спецификации параметров действия, например, когда человек срывает одно определенное яблоко среди многих, тоже доступных. Действия протягивания руки и схватывания яблока определяется здесь стимульной информацией неоднозначно (из-за их множества). Кроме того, различные характеристики одного яблока специфицируют различные параметры этих движений. Основа решения проблемы этого выбора и его удержания по ходу действий лежит, по мнению автора, в пространственной организации информации внешнего окружения. Проблема избыточной спецификации решается благодаря направленности на определенную позицию в пространстве. При этом отбираются именно объекты, как интерпретированные совокупности признаков, находящихся в данной позиции.
Как следует из вышеизложенного, внимание решает проблемы, связанные с выбором и спецификацией действий. Эти проблемы ставятся и разрешаются на разных уровнях управления действиями. О. Нойман подчеркивает разнообразие возможных объектов (что отбирается) и соответствующих механизмов и процессов (как отбирается) селекции. Он утверждает и последовательно отстаивает участие тех же механизмов в сенсорном внимании, которое было главным объектом лабораторных исследований когнитивной психологии. Автор показывает, что все лабораторные ситуации и методики исследования внимания (напр., вторение, задача Струпа и подсказка) включают в себя не только центральную переработку информации, но и предписанные инструкцией моторные (речевые или двигательные) действия испытуемых. Номинально эти эксперименты направлены на изучение центральных факторов и процессов переработки информации, но в действительности они необходимо включают в себя, а значит и исследуют, процесс сенсорного управления действием.
Положение о селективной функции внимания не означает, что внимание участвует во всех операциях селекции. Селекция для действия далеко не всегда требует работы механизмов собственно внимания. В центральной нервной системе существуют филогенетически древние, а также сформированные путем научения схемы, внутри которых стимул ьна я переработка также чрезвычайно избирательна, хотя и совершается без внимания. Селекция такого рода происходит автоматически, независимо от управления действиями и обусловлена самой структурой схем. Невнимательная селекция стимульной информации происходит в наследственно закрепленных и автоматизированных системах контроля действий. Для управления такими действиями как, например, поддержание равновесия тела при ходьбе или вождение автомобиля, складываются системы жестких сенсомоторных связей, которые обеспечивают чрезвычайную избирательность входной информации. В случаях таких автоматизированных действий никаких дополнительных механизмов входной селекции не требуется. Стимуляция, не связанная с моторным выходом, в этих структурах просто не перерабатывается. В этом пункте своей теории автор соглашается с У. Найссером. Однако, в отличие от него, О. Нойман не приходит к полному отрицанию существования механизмов внимательной селекции. В более сложных случаях управления действием такая селекция оказывается необходимой. Жесткие механизмы встроенной невнимательной селекции не могут решить проблему спецификации параметров действий в ситуации соревнования разных стимулов за спецификацию одного и того же параметра. Здесь работают особые механизмы внимательной селекции.
При анализе механизмов зрительного внимания О. Нойман высказывает предположения о развитии внимания в процессе эволюции. Главным моментом реорганизации механизмов внимания он считает возникновение исследовательских форм поведения. Одним из эволюционных сдвигов в общей перестройке системы внимательного управления стало то, что дополнительно к механизмам внимательной селекции для обычных действий появились механизмы селекции для действий исследования. Существованием и работой последних О. Нойман объясняет внимательную селекцию, которая не служит для управления текущим действием. Высшие животные и люди способны к исследовательским действиям, функция которых заключается в построении и обновлении внутренней репрезентации окружающей среды. Такие действия обслуживаются теми же механизмами внимательной селекции, что и действия других категорий. Однако, в отличие от последних, эффекторные компоненты исследовательских действий могут быть сокращены до минимума. Так, зрительное обследование может быть выполнено без установочных движений взора, т.е. путем скрытых смещений зрительного внимания. О. Нойман отмечает, что функциональная структура процесса селекции здесь остается прежней, меняется только его конечный результат. Если ранее он заключался в определенном моторном действии, то теперь он состоит в обновлении внутренней репрезентации окружения. При этом происходит процесс двойной селекции. С одной стороны, должна быть отобрана часть репрезентации, подлежащая модернизации, а с другой — часть входной информации, продуцирующая эту модернизацию. При совпадении этих аспектов получается дихотомия предвнимательной и внимательной переработки.
Взамен этой дихотомии, опираясь на предположение о модернизирующей функции селекции, О. Нойман предпочитает говорить о двух видах информации. Данная внутренняя репрезентация представляет всю входную информацию, включая в себя все аспекты зрительного окружения. В этом смысле, взгляд О. Ноймана совпадает с теориями позднего отбора. Однако, если отбирается часть входа с целью обследования и соответствующая часть репрезентации с целью обновления, то его позиция совпадает с теориями раннего отбора. Специфику своей гипотезы автор видит в том, что как исчерпывающая, так и частичная переработка информации служат в конечном итоге одной цели, а именно — обновлению внутренней репрезентации окружения. Полная переработка необходима для обнаружения существенных изменений в среде; в результате будет включено исследовательское поведение, начальной фазой которого могут быть ориентировочные реакции. Поскольку критерий новизны или значимости информации может быть у человека задан семантически, речь идет здесь именно о полной переработке. Избирательная переработка нужна для модернизации определенной части внутренней репрезентации, т.е. для того, чтобы привести ее в соответствие с действительным изменением текущей ситуации. Вся поступающая информация достигает внутренней репрезентации, но перерабатывается она в той мере, которая необходима и достаточна для запуска обследования. Однако, само моторное обследование накладывает ограничения и требует селекции определенной части входной информации.
Общие представления о процессах селекции и аргументацию О. Ноймана удобно иллюстрировать при помощи схемы, показанной на рис. 4.5. Здесь, на выходе центральной переработки информации показаны пронумерованными стрелками потоки сенсорной информации, отобранные для решения проблем управления действиями (1 — выбор действия, 2 — спецификация параметров действия) и проблемы модернизации внутренней репрезентации (3 — актуализация репрезентации окружения, 4 — ее обновление). Отметим, что уровень выхода отобранной информации не зафиксирован на какой-то определенной стадии центральной переработки. Селекция может происходить повсюду, параллельно и при помощи разных механизмов (на схеме не показаны).
Итак, О. Нойман пытается примирить теории ранней и поздней селекции, утверждая правоту и, в то же время, односторонность каждой из них. Он считает, что вся доступная информация зрительного окружения перерабатывается полностью в том смысле, что актуализирует соответствующие внутренние репрезентации в системе памяти. Однако изменение этой репрезентации, необходимое для тонкого и адекватного отражения текущей ситуации, предполагает процессы селекции как на входе, так и в системе памяти. В физиологических механизмах селекции преимущественное значение приобретают процессы усиления, а не торможения сенсорных входов и следов памяти.
О. Нойман выступает с критикой основных положений, предшествующих теории селекции и, в первую очередь, постулата ограниченной мощности. Он ставит под сомнение и два других, казалось бы, твердо обоснованных тезиса этих теорий: о двух стадиях (предвнимательной и внимательной) центральной переработки информации и об осознании отобранной информации. Автор полагает, что лабораторные факты глубокой переработки нескольких нерелевантных стимулов еще не говорят о переработке всех доступных стимулов. Следовательно, вывод о том, что предвнимательная переработка, по сути — переработка неселективная, нельзя считать абсолютно доказанным. Разделение стадий неселективной и селективной переработки информации, а также вытекающее отсюда положение о едином локусе селекции неправомерны. Можно говорить о работе многих механизмов селекции на самых разных уровнях. Главное различие между ними — это различие между древними механизмами непосредственного управления действиями и филогенетически новыми механизмами модернизации внутренней репрезентации среды.
Кроме того, следует пересмотреть само понятие селекции как наводящее на мысль о существовании перехода с одной стадии на другую. Эффекты внимательной селекции свидетельствуют, по мнению О. Ноймана, не о переходе, а скорее об изменении степени и способа переработки информации в одних и тех же структурах. При этом автор ссылается на данные нейрофизиологических исследований, говорящие об отсутствии информационного перехода между структурами центральной нервной системы по типу "все или ничего". Впрочем, как указывает автор, селективный переход можно рассматривать как дополнительный или производный механизм селективной модуляции. В управлении действием большинство механизмов селекции функционирует путем торможения. Если торможение полное, то возникает картина селективного перехода. В случае исследовательского поведения, направленного на модификацию внутренней репрезентации окружения, автор отдает предпочтение механизму селективной модуляции путем усиления.
О. Нойман предостерегает также от ошибочного, однозначного отождествления отобранных и осознаваемых стимулов. Результаты селекции, обслуживающей моторные действия (напр., локомоции), чаще всего не осознаются вообще. Иначе при исследовательском поведении. Автор считает, что модифицируемая часть внутренней репрезентации осознается субъектом в фокальной области сознания (то есть ясно и отчетливо), а все остальное — на периферии сознания (то есть смутно и расплывчато).
Аргументированная критика тезиса об ограниченной способности переработки информации встречается, как уже говорилось, в работах ряда авторов. Так, голландский психолог А. Ван дер Хейжден предлагает различать два понятия ограниченной способности (Van der Heijden, 1990). Первое служит собирательным наименованием фактов интерференции, наблюдавшихся при одновременном выполнении двух и более деятельностей. Второе обозначает неотъемлемое свойство системы переработки информации. Его используют при объяснении фактов, подразумеваемых первым понятием. Именно в этом, втором значении, возведенном до ранга объяснительного принципа, понятие ограниченной способности ставится под огонь критики. По мнению А. Ван дер Хейждена, понятие ограниченной способности закрепилось в сознании исследователей благодаря влиянию представлений о возможностях и устройстве технических систем: радио, телевидения и компьютера. Но эти вещи, созданные сравнительно недавно, обеспечивают решение немногих специальных задач и потому ограничены. Мозг человека формировался в ходе длительной, насчитывающей миллионы лет эволюции в связи с решением множества проблем, возникавших в процессе взаимодействия организма с окружающим миром. Для того, чтобы понять устройство системы переработки информации, нужно выйти за ее пределы и, не постулируя внутренних центральных ограничений, изучить ее функции в поведении человека.
А. Ван дер Хейжден заявляет, что мы лучше узнаем механизмы переработки информации, если определим задачи, которые они решают. Структура этих механизмов складывалась для решения проблем управления поведением и сама по себе не порождает особых трудностей. Эволюция решает, а не ставит проблемы. Теоретическая альтернатива "ограниченная-неограниченная" способность оказалась ложной и послужила ошибочным отправным пунктом экспериментальных исследований. Сторонники идеи ограниченной способности всегда получают данные в пользу теорий раннего, а их оппоненты — позднего отбора информации. По мнению автора, данная познавательная ситуация подобна той, которая когда-то сложилась в физике вокруг теорий волновой и корпускулярной природы света. Решение вопроса, является ли свет волной или частицей, определяется не совокупностью фактов, а типами экспериментального исследования. Поэтому нельзя назвать правильной ни ту, ни другую теорию. То же произошло с теоретическими конструктами ограниченной и неограниченной способности переработки информации. Необходимо разрабатывать теорию, интерпретирующую в едином свете противоречивые результаты, соответствующие обоим представлениям.
Как же совместить принципиальное допущение о неограниченной способности с признанием фактов ранней селекции? Зачем нужна такая селекция? Вслед за А. Оллпортом, автор утверждает, что ранний отбор служит не для предотвращения перегрузки центрального процессора, а для действий ходьбы, поднимания, схватывания и т.п. Его необходимость обусловлена, с одной стороны, целевым характером активности организма и, с другой стороны, очевидными структурными ограничениями эффекторных систем действия. Нехаотическое, целенаправленное поведение обеспечивается в том числе и работой специальных механизмов самоограничения центральной переработки информации. Дело не только в том, что избыточная переработка не нужна и неэкономична, а еще и в том, что она может помешать моторным, направленным на достижение определенного результата действиям и даже блокировать их.
Целенаправленное поведение предполагает существование нескольких механизмов, выполняющих функции выбора цели, действия и релевантных признаков окружения. Адаптивное и гибкое поведение обеспечивают разные процессы отбора, происходящие на различных, как ранних, так и поздних стадиях центральной переработки информации. Представления автора о сути и функции внимания опираются на распространенную в настоящее время концепцию модульного строения системы переработки информации. Подробнее о ней говорилось при характеристике подхода А. Оллпорта и будет сказано в следующем разделе. Согласно этой концепции, различные варианты которой получили название нового коннекционизма, система состоит из специфически целевых процессоров или модулей, временно объединившихся для решения поставленной задачи. Некоторые авторы приписывают вниманию функцию сбора, соединения и организации этих модулей (напр., Трейсман, 1987). А. Ван дер Хейжден занимает здесь более традиционную для когнитивной психологии позицию. Он ограничивается представлением о внимании как процессе селекции и в качестве механизмов последней рассматривает активацию и торможение перцептивных модулей. При этом он допускает, что торможение одних модулей может быть прямым следствием или побочным эффектом целевого усиления активности других модулей.
Как видно из вышеизложенного, главные представители подхода, "ориентированного на действие", рассматривают механизмы и функции внимания с позиций и в рамках принципа "селекции для действия". Для сторонников этого подхода характерны утверждение неограниченной способности центральной переработки информации, требование и попытки функционального анализа когнитивной системы на уровне поведения целостного организма, тенденция к расширению методологической и эмпирической базы исследований селекции за счет включения данных нейрофизиологии и этологии, наступательная критика в адрес концепций ранней и поздней селекции. В отдельных положениях теорий внимания этого направления трудно найти что-либо новое, однако в целом они утверждают, прокладывают дорогу и в первом приближении образуют принципиально новый в контексте когнитивной психологии, деятельностныи взгляд на природу внимания.
