Новейшие исследования в области когнитивной науки и нейронау-ки показали, что и больные с мозговыми нарушениями, и нормальные испытуемые проявляют неосознаваемую имплицитную осведомленность о стимулах, которые не могут запомнить сознательно или воспринять эксплицитно. Различение имплицитного и эксплицитного знания, ставшее предметом множества исследований в различных областях науки, поднимает фундаментальные вопросы о природе восприятия, памяти и сознания. Эта статья представляет собой выборочный обзор последних исследований и затрагивает такие феномены, как прайминг и имплицитная память больных-амнестиков и нормальных испытуемых, восприятие без осознания и «слепозрение» больных с нарушениями зрительной коры головного мозга, а также неосознаваемое узнавание лиц пациентами с просопагнозией (нарушением узнавания лиц). [...]

Рассмотрим два следующих клинических примера. В первом больному с нарушениями памяти показывают список знакомых ему слов. Несколько минут спустя, когда его просят воспроизвести их, он не может вспомнить ни одного. Но когда ему требуется выполнить задание на воспроизведение случайных слов (без инструкции вспомнить слова из списка), больной демонстрирует совершенно нормальное сохранение этих слов в памяти. Во втором случае больная с нарушениями восприятия подвергается воздействию ярких зрительных стимулов и утверждает, что ничего не увидела. Однако когда ее просят «угадать», в какой из двух областей появлялись стимулы, больная указывает правильное местоположение с вероятностью, превышающей случайную, показывая, что она в каком-то смысле «видела» це-левые стимулы, несмотря на отсутствие сознательного переживания.

Эти исследования могут показаться неожиданными и даже странными. Как испытуемый может демонстрировать память без запоминания и восприятие без осознания? Напрашивается предположение, что такие испытуемые страдают психическими заболеваниями или, возможно, подвергаются грубым манипуляциям исследователя. Но нет, эти два примера представляют собой почти обычные наблюдения в нейропсихологических лабораториях, и их обозначают как феномен несовпадения эксплицитных и имплицитных знаний. Эксплицитное знание относится к сознательному опыту: обладание им осознается; повседневное употребление таких терминов, как «видеть» или «помнить», относится именно к эксплицитному знанию. Имплицитное знание, напротив, обнаруживается при выполнении заданий без всякого осознания самого факта его применения; оно почти всегда проявляется без участия внимания и дает о себе знать непрямым образом.Термины «эксплицитный» и «имплицитный» довольно близки по значению с терминами «сознательный» и «бессознательный», и две эти пары терминов могут быть взаимозаменяемы. Однако традиционные концепции бессознательного тесно связаны с фрейдиз-мом и такими психодинамическими понятиями, как подавление, влечение, конфликт и т.д. Эти концепции имеют мало общего с феноменами, выявленными в недавних нейропсихологических и когнитивных исследованиях. Так как традиционное понимание «бессознательного» тесно связано с психоанализом, представляется разумным употреблять терминологию, не несущую теоретической нагрузки [... ]

Нарушения памяти

Наиболее интенсивно изучаемое в нейропсихологии нарушение памяти, известное как амнестический синдром, является следствием различных патологических состояний (например, черепно-мозговая травма, энцефалит, кислородное голодание), которые вызывают нарушения в срединно-височных и диенце-фалических областях мозга. Пациенты-амнестики характеризуются ярко выраженной неспособностью вспомнить события прошлого при сохранном восприятии и интеллекте. Их нарушения памяти становятся очевидны при прохождении различных тестов на эксплицитную память, включая свободное припоминание, когда больные пытаются воспроизвести недавно полученные сведения без помощи подсказок, предоставленных экспериментатором; припоминание, когда им предоставляются различные подсказки, чтобы облегчить воспоминание; и узнавание, когда старый материал предъявляется вместе с новым и испытуемые должны ответить, какой материал им уже предъявлялся.

Несмотря на нарушения в эксплицитном припоминании, бесспорно установлено, что пациенты с амнезией могут демонстрировать сохранную имплицитную память о предъявленной ранее информации. Один из наиболее интенсивно изучаемых феноменов имплицитной памяти известен как прайминг, или эффект предшествования: это явное облегчение идентификации целевых стимулов или суждения о них вследствие их предварительного предъявления. В типичном эксперименте с использованием прай-минга испытуемым предъявляют список знакомых слов, а затем дают на первый взгляд не связанный с предыдущим тест, не требующий эксплицитного припоминания слов списка. Например, в тесте на дополнение основы слова до целого испытуемым дают три первые буквы (например, СТО—) и просят дописать оставшиеся буквы так, чтобы получилось первое пришедшее им в голову слово. При этом половине случаев возможно образовать слово из предъявленного ранее списка (например, СТОЛ), в другой половине — нет. О прайминге можно говорить в том случае, когда испытуемые более часто образуют слова, представленные в списке, чем любые другие слова. Ранние исследования Уоррингтона и Вайскранца (1970) показали, что больные-амнестики, несмотря на слабую эксплицитную память, при дополнении основы слова до целого демонстрируют то, что мы сейчас бы назвали нормальным прайминг-эффектом.Последующие эксперименты показали, что больные-амнестики демонстрируют нормальные прайминг-эффекты, выполняя и множество других заданий на имплицитную память.

Последние исследования еще больше расширили границы феномена. В ранних экспериментах стимулы для предварительного предъявления представляли собой хорошо усваиваемый материал, такой, как знакомые слова. Это допускало предположение, что прайминг-эффекты у пациентов с амнезией отражают временную активацию уже существующих следов памяти. Теперь установлено, что больные амнезией демонстрируют настоящие прайминг-эффекты для новой, не хранящейся в памяти информации, включая «псевдослова» (например, «лурон»), и для невербального материала (например, для новых объектов).

Исследования прайминг-эффектов у пациентов с амнезией дополняет обширная литература, посвященная нормальным испытуемым и доказывающая, что эффекты прайминга очень сильно отличаются от эксплицитной памяти. В частности, прайминг-эффекты относительно независимы от того, как испытуемые кодируют стимульный материал во время предварительного предъявления. Например, если испытуемые работают сначала со значениями слов, то в последующих тестах на эксплицитную память уровень воспроизведения этих слов гораздо выше, чем в случае работы с «физическими» признаками слов (например, подсчета количества гласных). Но величина прайминг-эффектов в этих двух случаях одинакова.

Прайминг, однако, не единственной пример сохранной имплицитной памяти у пациентов-амнестиков. Классические исследования Милнер, Коркин и их коллег показали, что больной-амнестик может приобретать новые моторные навыки путем многочисленных тренировок, а теперь установлено, что они постепенно могут овладевать также перцептивными и когнитивными навыками. Амнестики демонстрируют и нормальное имплицитное научение правилам искусственной грамматики и выучивание сложных пространственно-временных последовательностей; доказано, что они способны к научению путем классического обусловливания. Пациенты с тяжелыми формами амнезии способны даже приобретать (правда, не в таком темпе, как нормальные испытуемые) комплексные знания, необходимые для работы с компьютерными программами, и могут прочно сохранять их в течении 5-9 месяцев несмотря на то, что в эксплицитной памяти полученный опыт либо вообще не сохраняется, либо хранится очень мало. [... ] Итак, из данных по пациентам-амнестикам ясно видно, что память о различных видах информации может проявляться независимо от осознанного припоминания этой информации и в его отсутствие.

Перцептивные нарушения

Примерно в то же время, когда были получены первые сведения об имплицитной памяти пациентов-амнестиков, появились данные о загадочном и в некотором отношении аналогичном феномене у больных с нарушениями зрительного восприятия. Первыми этот феномен зафиксировали Пеппель, Хелд и Фрост (1973), а Вайскранц с коллегами (1974) обозначили его как «слепозрение», имея в виду парадоксальный характер реагирования на зрительные стимулы некоторых пациентов с поражениями первичной зрительной коры. Такие пациенты в каком-то смысле «слепы», так как не замечают стимулов, предъявленных в определенных зонах зрительного поля. Но когда их просят угадать местоположение или другие свойства тех же самых стимулов, пациенты демонстрируют своего рода «восприятие» их, так как при выполнении задания выходят за порог случайных угадываний и иногда выполняют тест почти безукоризненно.

Методика, особенно часто используемая для демонстрации «слепозрения», заключается в том, что испытуемого просят локализовать стимул, предъявленный в недоступной ему зоне (либо с помощью указания на местоположение стимула, либо с помощью вербального ответа). «Слепозрение» также проявляется, когда испытуемых просят наугад различать зрительные стимулы, такие, как простые фигуры (например, X и О) и направления линий (например, горизонтальные и вертикальные линии). Наконец, «слепозрение» можно продемонстрировать, используя методики, в которых информация, предъявляемая в недоступном больному участке зрительного поля, влияет на восприятие информации в доступной области и реагирование на нее.

Последние исследования выявили наличие имплицитного перцептивного опыта у больных с другими мозговыми нарушениями; эти феномены в каком-то отношении близки к «слепозрению». Особо впечатляющий пример относится к исследованию зрительной предметной агнозии — нарушения, в результате кото-рого больные с трудом воспринимают и узнают фактически все виды зрительных объектов. Гудейл с коллегами (1991) описали пациентку, у которой были серьезные затруднения в определении ширины трехмерных объектов, но которая совершенно нормально регулировала положение руки, когда ей надо было взять целевой объект; положение ее большого пальца прямо зависело от ширины объекта, несмотря на нарушения в зрительном восприятии. Существенную часть последних исследований имплицитного восприятия составляют также исследования больных с просопагнозией — ухудшением способности узнавать знакомые лица, обычно вследствие билатерального поражения затылочно-височной коры. Хотя для таких пациентов типично не признавать лица тех, кто должен быть им хорошо знаком (например, супруга или родственников), теперь стало очевидно, что у них наблюдается имплицитное узнавание этих лиц. Первые доказательства были предоставлены в психофизиологическом исследовании Бауэра (1984), в котором пациент смотрел на знакомое лицо и в то же время слушал, как экспериментатор зачитывает ряды имен; одно из них относилось к этому лицу, другие — нет. Хотя пациент не узнавал этого лица эксплицитно, его кожное сопротивление достигало минимума в ответ на соответствующее имя. Янг, Де Хан и другие провели серии систематических исследований, применяя поведенческие критерии, чтобы продемонстрировать и объяснить имплицитное узнавание имен. Например, они описывают случай, когда больному нужно было определить, какое из двух лиц (известного и неизвестного человека) знакомо ему, и он выполнял задание верно со случайной вероятностью. Однако, когда ему давали такое же по сложности задание: определить, являются ли два одновременно предъявляемых лица одинаковым или разными, больной — как и здоровые испытуемые — отвечал быстрее, когда лица были ему знакомы. Также исследователи выяснили, что больной медленнее запоминал имя, сопровождающее лицо, когда знакомое лицо сопровождалось неправильным именем, хотя испытуемый утверждал, что все лица ему незнакомы. Предъявление известного лица, которого больной не узнавал, ускоряло обработку им вербальной информации, связанной с этим лицом (например, предъявление фотографии принца Чарльза способствовало требуемому ответу на имя принцессы Дианы).

Результаты исследований «слепозрения», предметной агнозии и просопагнозии ясно показывают, что некоторые больные могут демонстрировать имплицитное знание зрительных стимулов, которых они либо не воспринимают, либо не узнают эксплицитно. Когнитивные исследования здоровых испытуемых без мозговых нарушений давно отталкивались от предположительной возможности «восприятия без осознания» или «подпорогового восприятия». В типичном исследовании «восприятие без осо-знания» используются два вида показателей: 1) эксплицитные, или прямые, меры, необходимые для того, чтобы зафиксировать неспособность испытуемого воспринять стимулы осознанно; 2) имплицитные, или косвенные, меры, которые раскрывают влияние необнаруженных стимулов на какие-либо аспекты выполнения задания. Например, при семантическом прайминге испы-туемый может утверждать, что не воспринимает слова «чашка», когда оно предъявляется на очень короткое время и маскируется; однако испытуемый будет быстрее опознавать связанное с ним слово «тарелка», когда оно предъявляется вслед за словом «чашка», чем когда оно предъявляется за семантически не связанным с ним словом. Наличие такого семантического прайминг-эффекта говорит о том, что испытуемые, конечно, регистрируют некоторые признаки целевых стимулов, несмотря на явное отсутствие осо-знанного восприятия. [...]

Теории и механизмы

Все более убедительные свидетельства, опирающиеся на исследования испытуемых без мозговых поражений, показывают, что лежащий в их основе феномен является характеристикой нормального когнитивного функционирования, а не экзотической особенностью, наблюдаемой только в случаях патологии. Хотя его современные теоретические истолкования довольно скудны, все же можно выделить несколько разных направлений.

«Семейное сходство» между различными случаями диссоциации эксплицитного и имплицитного познания в различных условиях вызвало к жизни предположение, что для всего этого спектра условий следует искать общее объяснение. К примеру, Шактер с соавторами предположили, что в основе осознанного восприятия, знания и запоминания может лежать общий механизм — высокоуровневая система, которая вбирает в себя уже переработанную продукцию перцептивных и семантических систем репрезентации и активируется для осознания стимулов в различных областях. Они предположили далее, что этот механизм может становиться избирательно независимым от отдельных модулей мозга, обрабатывающих и репрезентирующих специфические виды информации. Если такие модули продолжают функционировать относительно нормально, то информация, которой они оперируют, может влиять на поведение человека имплицитно, без всякого осознания этого обстоятельства. Такого рода объяснение хорошо подходит для нейропсихологических данных, так как больные не страдают общим ухудшением осознания своего опыта; наблюдающиеся у них нарушения эксплицитного познания относятся к специфическим областям. Одна из проблем этого подхода состоит, однако, в том, что он предполагает существование «модулей сознания», в то время как экспериментальных данных, свидетельствующих в их пользу, недостаточно. Другой вариант объяснения эксплицитных/имплицитных диссоциаций общим механизмом выдвинул Эдельман (1991), предположив, что они могут быть приписаны избирательным нарушениям в работе систем повторно входящей обработки информации — связей между областями мозга, которые, активируясь, отвечают за отдельные виды осознанного восприятия и запоминания. Это направление представляет собой попытку экономно объяснить бесчисленные случаи диссоциации эксплицитных и имплицитных процессов, не прибегая к понятию «модуля сознания», однако до сих пор для нее не найдено прямого эмпирического подтверждения.

В противоположность этим попыткам отыскать единое объяснение для разнообразных явлений другие исследователи сфокусировали свое внимание на отдельных случаях диссоциации эксплицитных и имплицитных процессов. Например, было выдвинуто предположение, что прайминг, научение и другие проявления имплицитной памяти отражают работу «добавочных» систем памяти, которые активируются у пациентов-амнестиков. Эти системы могут функционировать отдельно от системы, обеспечивающей эксплицитную память, которая зависит от сохранности гиппокампа и прилежащих структур и нарушается при амнезии. Этот подход можно проиллюстрировать гипотезой, что прайминг обусловлен изменениями в системах ранней перцептивной репрезентации, которые сохраняют информацию о форме и структуре слов и объектов, но не о значениях и ассоциативных связях. В нейропсихологии и исследованиях с регистрацией активности мозга показано, что работа этих систем обеспечивается задними корковыми структурами, что согласуется с предположением о нормальном функционировании этих структур у пациентов-амнестиков. Хотя вызванные внешним воздействием изменения в системах перцептивной репрезентации облегчают опознание слов и зрительных объектов, они не обеспечивают доступа к видам контекстуальной и ассоциативной информации, что необходимо для сознательного припоминания и обеспечивается гиппокампом и прилежащими к нему структурами. Таким образом, согласно этому подходу, в основе прайминга и эксплицитной памяти лежат разные механизмы.

Важным эмпирическим подтверждением теории множественных систем памяти является то, что пациенты-амнестики обычно демонстрируют нормальный уровень функционирования имплицитной памяти при сильно сниженном уровне функционирования эксплицитной; поэтому разумно предположить, что две формы памяти обслуживаются независимыми системами мозга. Однако при других упомянутых выше нейропсихологических синдромах пациенты обычно не достигали полностью нормального уровня исполнения заданий на имплицитное знание; это заставляет сомневаться в том, что в основе эксплицитного и имплицитного познания лежат независимые системы мозга. Например, Уоллес и Фара (1992) предположили, что в некоторых случаях просопа-гнозии остаточное имплицитное знание может быть естественным последствием ухудшения работы системы узнавания лиц, в норме поддерживающей эксплицитное узнавание. Они заметили, что при моделировании просопагнозии в нейронной сети, если производятся «нарушения» в части сети, отвечающей за узнавание лиц, у сети в целом все еще сохраняется остаточная способность «выполнять» задания, аналогичные тем, с использованием которых можно показать имплицитное узнавание лиц у больных с про-сопагнозией. Эти наблюдения согласуются с гипотезой, что, когда больные проявляют какой-то (не достигающий нормы) уровень имплицитной осведомленности, этот эффект может быть приписан сниженному функционированию поврежденной системы, в норме обеспечивающей осведомленность эксплицитную.

Так как исследования в этой области только начинаются, сейчас еще нельзя с уверенностью сказать, возможно ли единое теоретическое объяснение различных случаев диссоциации эксплицитных и имплицитных процессов, или же необходимо предложить отдельную, специфичную теорию для каждого вида несовпадений. Последние исследования, однако, заставляют предположить, что проявления полностью сохранной имплицитной памяти у пациентов-амнестиков, возможно, требуют иного объяснения, чем проявления остаточного имплицитного знания (не достигающего уровня нормы) при «слепозрении», просопагнозии и других синдромах.