У. Найссер. Когнитивные карты как схемы: Psychology OnLine.Net

У. Найссер. Когнитивные карты как схемы

У. Найссер. Когнитивные карты как схемы
Добавлено
23.01.2007 (Правка )

Термин когнитивная карта был уже давно предложен Толменом. В последние несколько лет он вновь получил широкое распространение вследствие все возрастающего интереса психологов, географов, градо­строителей и представителей других профессий к проб­лемам пространственной ориентации. Этот интерес понятен: пространственные схемы осуществляют жест­кий контроль за нашим воображением. В значительной степени они и есть наше воображение. С простран­ственной организацией связано удивительное мно­жество метафор, относящихся к человеческому уму: человек может «занимать положение» для того, чтобы знать нечто, иметь «обширные» или «узкие» знания, посмотреть на вопрос с «другой стороны», изучать «области» и «сферы» знания. Человек, не имеющий адекватной ориентировочной схемы, чувствует себя «потерянным» — стрессовая ситуация, с которой связан свой набор метафор [1].

О когнитивных картах часто говорится так, как если бы они были умственными изображениями среды, которые можно разглядывать на досуге внутренним взором, в то время как его обладатель удобно расположился в кресле. Такое понимание выступает в отрывке, которым начинает свою книгу «Образ» Кеннет Боулдинг: «Сидя за своим письменным столом, я знаю, где я нахожусь. Я вижу перед собой окно; за ним — несколько деревьев; затем красные крыши зданий Стэнфордского университета; дальше — деревья и верхушки крыш города Пало-Альто; еще дальше — голые золотистые склоны Гамильтоновых гор. Я знаю, однако, больше, чем вижу. Я знаю, что позади меня есть окно, хотя и не смотрю в том направлении, а за ним открывается маленький городок Центра наук о поведении; далее — Береговые хребты, за ними — Тихий океан. Если я снова взгляну перед собой, то за горами, ограничивающими сейчас мой горизонт, есть, я знаю, широкая долина; за ней — цепь еще более высоких гор; за этими горами — снова хре­бет за хребтом, пока не появятся Скалистые горы; даль­ше — Великие равнины и Миссисипи; за ними — Аллеганы, еще дальше — Восточное побережье, еще дальше — Атлантический океан...» [2].

Нет сомнений, что Боулдинг использовал когнитив­ную карту в качестве основы приведенных рассуждений. Тем не менее было бы неверно определять когнитивные карты через способность давать такие описания или иметь соответствующие образы. Я попробую сделать противоположное и часто буду пользоваться термином «ориентировочная схема» как синонимом «когнитивной карты», чтобы подчеркнуть, что это активная, направленная на поиск информации структура. Вместо того чтобы определять когнитивную карту как своего рода образ, я выскажу предположение (в главе 7), что само пространственное воображение является всего лишь аспектом функционирования ориентировочных схем. Аналогично другим схемам они принимают информацию и направляют действие. Подобно тому, как у меня есть схема объекта, принимающая информацию о настольной лампе и направляющая дальнейшее ее обследование, у меня есть также когнитивная карта всего моего кабинета и его местоположения, чтобы принимать информацию о кабинете и направлять мои движения в нем. Схема лампы составляет часть более широкой ориентировочной схемы, подобно тому, как сама лампа является лишь частью реального окружения. Перцептивный цикл, схематически пред­ставленный на рис. 2, включен в более широкий цикл процессов обследования среды и сбора информации, ох­ватывающий большую площадь и требующий большего времени.

Когнитивные психологи часто утверждали, что внутреннее движение психической активности осущест­вляется от частного к общему, от деталей конфигурации на входе к категориям и абстрактным суждениям. Принято говорить о существовании последовательных стадий, или уровней переработки [3]. Так, утверждается, что при виде напечатанного слова мы сначала опреде­ляем графические признаки отдельных букв, затем идентифицируем буквы, потом идентифицируем само слово, осознаем его значение и, наконец, возможно, относим его к некоторой категории или семантическому типу. Пример со схемой и когнитивной картой указывает на возможность несколько иной модели отношений между активностями разных уровней. Они скорее вложены друг в друга, чем следуют друг за другом. Отношение между ними аналогично отношению между теми реальными объектами, с которыми они имеют дело. Подобно тому как лампа и комната существуют совместно (одна внутри другой), моя ориентировочная схема и моя схема лампы активны одновременно, при­чем первая включает в себя вторую. Каждая из них представляет собой фазу циклического взаимодействия со средой; оба взаимодействия протекают непрерывно. Их нельзя безболезненно отделить друг от друга. Я могу смотреть на лампу, не видя окружающее помещение, но мое восприятие всегда будет направляться как общей когнитивной картой, так и конкретной перцептивной схемой. В комнате может не быть лампы, но в ней всегда будет какая-то вещь или просто пустое место в той части комнаты, где она обычно стояла. Обыденное восприятие существенно зависит от совместной поддержки со стороны этих различных уровней взаимо­действия со средой [4]. То же можно сказать в этой связи и о поведении. Действия всегда иерархически включены в еще более широкие действия и мотиви­руются их предвосхищаемыми на различных уровнях организации схем последствиями [5].

Информация, порождаемая движением

Ориентировочные схемы — это не просто совокуп­ности схем отдельных объектов. Они включают ин­формацию о пространственных отношениях между объектами, о их положении в среде. Хотя некоторая информация о пространственном расположении объек­тов может быть получена даже неподвижным наблю­дателем, значительно больше ее становится доступной, как только он начинает двигаться. Акт локомоции, требующий больше информации для своего успешного завершения, создает также больше информации для подвижного наблюдателя. Если бы это было не так, подвижные животные едва ли появились бы в процессе эволюции.

Движущийся организм имеет доступ к двум особым видам оптической информации. Одним из них является параллакс, основывающийся на различии распределе­ния оптической информации в двух стационарных точках. Смещение глаза из одной позиции в другую обычно порождает новую структуру стимуляций, и не­соответствие таких последовательных структур позволя­ет специфицировать форму, положение и взаимное расположение видимых объектов. Получить информацию этого типа можно также и в отсутствие фактического движения. Люди и некоторые другие животные могут эффективно пользоваться в качестве замены бино­кулярным параллаксом. Поскольку глаза занимают раз­личное положение на лице, в подавляющем боль­шинстве случаев объекты образуют на двух сетчатках несколько отличные структуры. Это расхождение яв­ляется признаком глубины; иными словами, оно специ­фицирует реальные очертания и взаимное расположение объектов. (Стереоскоп представляет собой устройство, «имитирующее» такую информацию для создания иллю­зорного впечатления глубины.) В некотором смысле бинокулярное зрение является гениальным эволюцион­ным изобретением, позволяющим пользоваться всеми преимуществами двигательного параллакса в отсут­ствие фактического движения.

Движение наблюдателя оказывается также источни­ком второго, еще более важного вида информации, которую нельзя имитировать с помощью стереоскопа. Поскольку движение — это непрерывный процесс, оно порождает постоянные изменения в доступном глазу оптическом потоке. По мере перемещения восприни­мающему открываются не только различные стороны объектов, но и имеют место закономерные изменения оптически проецируемых очертаний этих объектов. (Было бы ошибкой называть эти изменения «иска­жениями» очертаний. Речь идет не о том, что одна мо­ментальная сетчаточная проекция верна, в то время как остальные суть искажения, а о том, что оптиче­ские трансформации, вызываемые движением, специфи­цируют реальную пространственную структуру среды.) Точно так же во время движения на сетчатке непрерыв­но меняются размеры и ориентация практически каждой видимой грани объектов. Ранее уже отме­чалось, что кинетическая информация этого рода ока­зывается доступной всякий раз, когда близкий объект приходит в движение. Здесь следует подчеркнуть, что движение наблюдателя в равной мере или еще более информативно.

Движение наблюдателя позволяет получить инфор­мацию не только об окружении. Структура оптиче­ских изменений в сочетании с тем, что остается в них инвариантным, специфицирует также и его собственные движения. Когда, например, он движется вперед, сетчаточные изображения видимых впереди поверхностей постепенно становятся все больше. При нормальных условиях никакое изменение одной только среды не способно воссоздать столь специфическую трансфор­мацию оптического потока. Она специфицирует движе­ние «я» и ничто другое. Более того, характер этого увеличения проекций непроизволен: все проецируемые точки, кроме одной, значительно смещаются к пери­ферии. Этим единственным исключением является имен­но та точка, к которой движется воспринимающий. Таким образом, полностью специфицируется не только сам факт движения, но и направление движения [6].

Наличие такого рода оптической информации озна­чает, что индивид способен видеть как свое положение и движение, так и пространственную структуру окру­жения. Такое восприятие не является ни косвенным, ни результатом умозаключений; информация о самом себе столь же непосредственно доступна и столь же конкретна, как и информация обо всем остальном, Дж. Гибсон предложил называть извлечение информа­ции о самом себе из оптического потока зрительной проприоцепцией. Обладание такой информацией не сво­дится к тому, что индивид оказывается в состоянии видеть свои руки и тело, как бы важно это ни было. (В обычных условиях собственные руки являются, види­мо, наиболее часто доступным для восприятия зри­тельным объектом.) Даже когда все части тела закры­ты для зрения, структура оптического потока позволяет воспринимающему видеть, где он находится и куда дви­жется. Короче говоря, физическое «я» можно видеть; нет необходимости прибегать к умозаключениям.

В обычной среде почти всегда имеется информация для зрительной проприоцепции, и она почти всегда соответствует действительности. Смоделировать ее можно, лишь манипулируя оптическим потоком во всей его полноте. Одним из средств осуществления этого является широкоэкранное кино типа «Синерама»; для лабораторных целей можно создать экспериментальное помещение, где стены и потолок перемещались бы независимо от пола. Именно в таком помещении Ли продемонстрировал эффекты целостного движения оп­тического потока [7]. Годовалый ребенок, стоящий на полу в такой комнате, падает (хотя до него никто не дотрагивается), если стены тихо и неожиданно подаются на несколько дюймов вперед. Это происхо­дит из-за того, что оптические изменения, создаваемые движущимися стенами, в норме означают, что наблю­датель качнулся назад. Ребенок компенсирует это движением вперед, теряет устойчивость и падает. Даже взрослого, знающего об организации эксперимента, можно «сбить с ног» таким образом, если поставить его на узкую опору.

Информация о самом себе, подобно всякой другой информации, может быть собрана только соответ­ствующим образом настроенной схемой. Напротив, любая оказавшаяся собранной информация, включая проприоцептивную информацию, модифицирует схему. В случае передвижения в среде таковой является ориен­тировочная схема или когнитивная карта. Это означает, что когнитивная карта всегда включает в себя как воспринимающего, так и среду. «Я» и мир пер­цептивно неразделимы.

Виды когнитивных карт

Когнитивные карты есть не только у зрелых, об­ладающих речью и интроспекцией организмов. Даже очень маленькие дети вполне успешно перемещаются у себя в доме, по крайней мере в тех комнатах, где им приходится часто бывать и где находятся важные для них вещи. Крэйг, испытуемый Хаттенлокер, типи­чен в этом отношении: в 15 месяцев, когда един­ственными произносимыми им словами были «ди» и «угу», его можно было попросить принести в комнату печенье, которое обычно находилось на кухне, и он вполне мог выполнить это. Более того, его ориентировочная схема включала в себя готовность воспринимать не только постоянное, но и временное расположение вещей. «Во время этого визита на полу в гостиной лежала куча печенья, рассыпанного Крэйгом. Заключи­тельную часть визита мы проводим на кухне; в какой-то момент мать Крэйга говорит ему: «Хочешь печенья?» Он выходит из кухни и возвращается некоторое время спустя, держа в руках почти все это печенье». Оче­видно, Крэйг включил новую информацию (рассыпанное печенье на полу в комнате) в свою когнитивную карту дома, и эта обогащенная схема позволила ему позднее найти печенье. Мы уже видели, что гораздо младшие дети также способны удерживать информацию о вре­менном расположении предметов, хотя и в течение зна­чительно меньшего времени.

Поведение Крэйга не так уж удивительно. Оно ти­пично не только для человеческого ребенка, но для дете­нышей многих других видов животных. С биологической точки зрения способность находить путь и добираться до желаемых целей должна быть всеобщей; без нее животные едва ли преодолели бы трудности естествен­ного отбора. Рассмотрим в качестве примера выполнен­ное недавно Менцелем исследование способности шим­панзе запоминать местоположение спрятанной пищи [8]. Испытуемыми в его экспериментах была группа шим­панзе, живших более года в вольере в условиях, близ­ких к естественным. В начале опыта вся группа бы­ла заперта в клетке, помещенной на периферии волье­ра. Одно животное забирали из клетки и носили вслед за экспериментатором, который прятал фрукты в 18 различных местах. На этой стадии животное могло лишь наблюдать; затем его возвращали к остальным шимпанзе и спустя две минуты клетку открывали. Менцель следующим образом описывает типичный ре­зультат: «Обычно тестируемое животное не колеблясь по прямой линии мчалось к груде травы или куче листьев, дереву, пню или яме, где лежала спрятанная пища, хватало пищу, ненадолго останавливалось, чтобы съесть ее, и затем бежало прямо к следующему месту, как бы далеко или как бы закрыто визуальными барьерами оно ни было... Каждое животное действова­ло более или менее в соответствии с принципом «наи­меньшего расстояния» и совершенно не учитывая мар­шрут, по которому его носили вслед за эксперимента­тором».

Сравнительная психология выходит за рамки этой книги, поэтому мы больше не будем останавливаться на экспериментах Менделя. Они были упомянуты только для того, чтобы подчеркнуть, что когнитивные карты определяются сбором информации и действием, а не вербальным описанием. Путешествие — это одно, а рас­сказ о путешествии — другое. Ребенок способен найти дорогу задолго до того, как он будет в состоянии адекватно описать, где он был и как он туда попал, точно так же как он может делать многое другое, не умея сколько-нибудь развернуто рассказать об этом. Появ­ляющаяся позднее способность описывать ориентиро­вочные схемы имеет самостоятельное значение, и мы будем говорить о ней в главе 8. Пока что примем это без доказательств и рассмотрим более подробно структуру одного сложного примера.

Иногда экзотическая ситуация лучше иллюстрирует какое-нибудь положение, чем пример из повседневной жизни. Рассмотрим поэтому весьма сложные ориенти­ровочные схемы, существующие у специалистов, при­надлежащих к одной далекой культуре. Речь идет о мореплавателях с острова Палават в Тихом океане. Эти люди ведут свои парусные лодки в открытом океане за сотни миль от берега — в торговых целях или для удовольствия. Их умение издавна приводило в восторг всех, кому приходилось встречаться с ними: моряков из Старого и Нового Света, этнологов, а также их соседей — жителей Каролинских островов. Стремясь лучше понять то, что является, очевидно, экстраор­динарным когнитивным навыком, антрополог То­мас Глэдвин провел в 1967 г. несколько месяцев среди палаватских мореплавателей. Он описал свои наблюдения в прекрасной книге «Восток — это большая птица» , на которой и основывается последующее изло­жение.

Навигационный навык палаватцев включает не­сколько компонентов. Некоторые из них имеют отноше­ние к сбору информации, содержащейся в весьма специ­фических источниках, которые Глэдвин называет «мор­скими приметами». Легкие изменения в цвете воды ука­зывают на находящийся глубоко под нею риф, место­положение которого известно; ритм ударов воды о кор­пус связывается с несколькими типами наложения волновых процессов, характерных для этой части Тихого океана; полет птиц указывает на вероятное расположе­ние ближних островов. Больший интерес, однако, пред­ставляет в этой связи когнитивная карта, в которую включается вся эта информация. Основу ее составляет концептуальная структура, называемая палаватцами «этак». Несмотря на всю свою стройность и система­тичность, она не имеет ничего общего с традиционными для нас способами отображения движения в среде.

Основные направления в этаке определяются теми расположенными вдоль горизонта точками, откуда вос­ходят определенные звезды. Мореплаватель знает путь движения звезды между каждой парой островов. (Восточному маршруту от Палавата к острову Трук, например, соответствует направление на точку подъема звезды Альтаир; палаватцы называют ее «большой птицей».) К сожалению, сами звезды не являются надежными источниками информации о направлении: их не видно днем или в облачные дни, и даже в ясные ночи они лишь ненадолго остаются над своими точками восхождения. Более того, часто невозможно задать курс прямо к месту назначения. Неблагоприят­ный ветер может заставить идти галсами, меняя на­правление через каждые 50—100 миль. Таким образом, мореплаватель должен постоянно знать, как далеко и в какую сторону он заплыл. Однако он не описывает свое движение в милях или в каких-нибудь других линейных мерах.

Все время плавания лодка движется относительно ближайших островов. (В данном контексте «ближайший означает находящийся на расстоянии 50— 100 миль, т. е. далеко за горизонтом.) Можно, однако, сказать также, что это острова движутся относительно лодки; именно так и говорят палаватцы. С точки зрения мореплавателя, конкретный остров отсчета, который имеется в виду, постоянно меняет свое положение под звездами. Вначале, например, он может быть «под Альтаиром», а в конце — под Малой Медведицей. В промежутке между ними, пока идет плавание, он «проходит» под целым рядом звезд. Его последовательные звездные позиции делят плавание на соответствующие сегменты, или этаки. Положение и расстояние определяются так, как если бы лодка стояла неподвижно под усыпанным звездами небом все то вре­мя, пока остров отсчета (таковой имеется для каждого плавания от острова к острову) медленно скользит назад. Этот метод используется не только для нахожде­ния основного курса, но и для осуществления галсов; в последнем случае говорят, что остров назначения медленно отходит на две или три звездные позиции до тех пор, пока мореплаватель не примет решение переменить галс на противоположный.

Этак представляет собой организующий принцип когнитивной карты, обеспечивающий успешность деятельности палаватского мореплавателя. Функция этака, подобно всем ориентировочным схемам, состоит в том, чтобы получать информацию и направлять действие; в данном случае направляется зрительный поиск ожидаемых морских примет и определяется на­правление, в котором должна плыть лодка. Перцеп­тивные схемы включены в него, поскольку восприятие составляет часть навигации. Покидая Палават днем, мореплаватель устанавливает курс, ориентируя корму на определенные вехи на острове: некоторые деревья, скалы и т. п. должны выстраиваться в линию, если курс верен. Он выравнивает лодку до тех пор, пока все эти объекты не окажутся в нужном положении, по­скольку только в этом случае он может быть уверен, что плывет правильно. Одни и те же действия слу­жат как восприятию, так и плаванию.

Этак построен на основе весьма отвлеченного прин­ципа. Острова отсчета никогда нет в поле зрения, точно так же очень редко бывают видны и звезды, под которыми он «передвигается». Большая часть релевантной информации на самом деле оказывается результатом расчетов «вслепую», наблюдений за волна­ми, морскими приметами и птицами; но каждый из этих признаков мореплаватель обязательно соотносит с воображаемым движением отдаленного острова под никак не обозначенными точками подъема невидимых звезд. Не удивительно, что для европейцев понимание этой системы сопряжено с огромными трудностями. Иногда им казалось, что острова, используемые в схеме этак,— это острова безопасности, к которым морепла­ватели должны устремляться в случае шторма. Обрати­те внимание на характер этой ошибки: это чисто конк­ретная интерпретация абстрактной идеи мореплавате­лей. Когда жители далеких островов допускают анало­гичные ошибки при интерпретации наших абстрактных понятий, мы слишком часто делаем поспешный вывод о том, что по сравнению с нами они более слабые мы­слители.

1. На это обстоятельство настойчиво указывает Кевин Линч, чья книга «Образ города» («The Image of the City») стала вехой (!) и поворотным пунктом (!) в истории данной области.

2. В о u I d i n g (1961, p. 3). Этот отрывок цитируют также Мил­лер, Галантер и Прибрам (1960).

3. Эту наиболее распространенную когнитивную модель можно встретить чуть ли не в каждом учебнике: см. Lindsay,Norman (1972), Мassаго (1975), Кlatzky (1975), а также Nеisser (1967). Она особенно хорошо соответствует результатам, полученным в тахистоскопических экспериментах и экспериментах на время реак­ции (Sternberg, 1966, 1975; Posner, Mitchell, 1967; Posner, Boies, Eichelman, Тауlоr, 1969). Однако и в этой области она сталкивается с серьезными трудностями в исследо­ваниях, где используется значимый или допускающий категоризацию материал (Jonides, Gleitman, 1972; Wheeler, 1970). Крейк и Локарт (1972) пытались применить ее к некоторым фено­менам памяти, предположив, что слова запоминаются в зависи­мости от «глубины переработки», которой они подвергались. Этот подход также столкнулся со многими трудностями (Сгaik, Тulving, 1975).

4. Недавними изящными иллюстрациями того, как одновременно протекающие перцептивные активности осуществляют взаимную под­держку, являются эффект превосходства слова (word-superiority effect) (Wheeler, 1970; Johnston, McClelland, 1975), аналогичный эффект, полученный Уайсстайн и Харрисом (1974) на материале контурных рисунков и их компонентов, и эффект общей согласованности естественных сцен при тахистоскопическом распознавании их элементов (Biederman, 1972; Biederman, Glass, Stacy, 1973).

5. Принципиально новая методика иерархического анализа последовательности действий была недавно предложена Ньютсоном (1976); в основе ее лежит способность наблюдателя обнаруживать согласованные звенья в поведении другого человека.

6. На это указывал Дж. Гибсон в «Perception of the Visual. World» (1950); с тех пор он значительно развил этот тезис. О послед­них исследованиях структуры оптического потока см.: Johnston, White, Gumming (1973), Nakayama, Loomis (1974), Warren (1977).

7. Lee, Aronson (1974); Lishman, Lee (1973). Еще бо­лее простым методом является иллюзия «занавески кругового душа», в прошлом достаточно часто демонстрировавшаяся в психологических лабораториях.

8. Menzel (1973). Разумеется, можно привести множество дру­гих примеров. Например, старый спор о том, как осваивают местность крысы, был в конце концов разрешен ко всеобщему удовлетворению; оказалось, что эти животные пользуются вехами, учатся срезать углы и находить дорогу в нужное место из новых исходных позиций, осваивают новые виды локомоций, когда старые оказываются неадек­ватными и т. д.




Описание Термин когнитивная карта был уже давно предложен Толменом. В последние несколько лет он вновь получил широкое распространение вследствие все возрастающего интереса психологов, географов, градо­строителей и представителей других профессий к проб­лемам пространственной ориентации. Этот интерес понятен: пространственные схемы осуществляют жест­кий контроль за нашим воображением. В значительной степени они и есть наше воображение. С простран­ственной организацией связано удивительное мно­жество метафор, относящихся к человеческому уму: человек может «занимать положение» для того, чтобы знать нечто, иметь «обширные» или «узкие» знания, посмотреть на вопрос с «другой стороны», изучать «области» и «сферы» знания. Человек, не имеющий адекватной ориентировочной схемы, чувствует себя «потерянным» — стрессовая ситуация, с которой связан свой набор метафор. [У. Найссер. Познание и реальность. М., 1981. С. 125 - 137]
Рейтинг
5/5 на основе 1 голосов. Медианный рейтинг 5.
Теги ,
Просмотры 21116 просмотров. В среднем 21116 просмотров в день.
Похожие статьи