Упомянутое выше преимущество учения об индивидуально-психологических различиях состоит в том, что в исследованиях основных свойств нервной системы сложилась экспериментатика, позволяющая выразить в сравнимых единицах, т. е. измерить представленность этих свойств у различных людей. Работами Б. М. Теплова, В. Д. Небылицына и их учеников создан и продолжает обогащаться арсенал методик, удовлетворяющих самым строгим критериям. Поскольку показано значение психологических проявлений этих свойств, то нельзя не признать, что в области индивидуальных различий психологи едва ли не впервые за всю историю своей науки получили возможность измерить биологический компонент психического.
Главным методическим инструментом старой дифференциальной психологии были тесты: здесь мы имеем в виду тесты интеллекта, специальных способностей и т. п. В тех результатах, которые получались после тестирования, выделение природного, или биологического, компонента считалось принципиально недостижимым. Это соответствует действительному положению дел. В наши дни все настойчивее утверждается (см., например, последние работы Л. Кронбаха (1972) и др.), что тесты выявляют такие особенности испытуемых, которые связаны с их общечеловеческими, а не дифференциальными природными данными. У нас есть некоторые основания полагать, что дифференциальные природные данные (например, лабильность, динамичность нервных процессов) также проявляются, правда, в замаскированном виде в результатах тестирования. Однако доминирующая роль в успехах испытуемых должна быть отведена знаниям и опыту испытуемых, что не отрицается современными тестологами, стоящими на почве научной психологии (Анастази, 1969; Торндайк, 1969; и др. ). Только психологи, принадлежащие к наиболее реакционному лагерю (А. Иенсен, Г. Айзенк), продолжают настаивать на том, что тесты выявляют какую-то природную одаренность.
В свете сказанного также ясно, что попытки по результатам тестирования создать дифференциально-психологическую типологию заранее обречены на неудачу, какие бы статистические методы при этом ни применялись. Доминирующее значение всегда будет иметь опыт испытуемых. Полученные типовые группировки отразят типичные для данного общества комплексы накопления опыта.
При этом непосредственной причиной высокой корреляции являются именно благоприятные для развития условия. С этой точки зрения интересный материал приводит О. Клинеберг: дети американских индейцев, проживающие со своими родителями в резервациях, имеют по тестам показатель, равный 81, а их сверстники, представители той же этнической группы, воспитывающиеся в семьях белых фермеров, — показатель 102. Разница в 21 пункт в тестах весьма существенна!
Из сказанного следует, что результаты по тестам в основном зависят от того, насколько благоприятны условия развития ребенка. Различный уровень различных показателей, из которого пытаются сконструировать те или другие типологические комбинации, в первую очередь отражает не природные особенности людей, а специфику тех социальных условий, в которых формировался данный субъект. Дифференциальная психология в таком понимании есть сколок социальной психологии.
Материалы массовых тестовых испытаний свидетельствуют об однозначной и положительной, весьма тесной, связи между успешностью по тестам, с одной стороны, и, образованием, жизненным опытом субъекта — с другой. Поэтому нет серьезных причин для того, чтобы придавать какое-то значение физиологическому корреляту той психической деятельности, которую активизирует работа над тестами. Можно полагать, что выполнение тестов зависит не от индивидуальных, а от общечеловеческих природных данных. Нейрофизиологические процессы, которые являются материальным субстратом различных форм психической активности, требующихся при выполнении тестов, — это процессы, характерные для вида, а не для индивида. Логические операции со словами-понятиями, символами, рисунками в принципе доступны любому нормальному человеку. То обстоятельство, что не все в одинаковой мере владеют ими, объясняется отнюдь не природной одаренностью одних и отсутствием ее у других, а только тем, что люди развиваются в условиях, неодинаково благоприятных для овладения умственными операциями, обеспечивающими успех в тестах.
Тесты — это нельзя отрицать — фиксируют стихийно сложившиеся умения и навыки умственной деятельности, они позволяют с известной долей точности отразить достигнутый испытуемым уровень. Можно, однако, поставить их на службу организованным, управляемым процессам развития. Тогда они найдут себе применение и в педагогической психологии, и в психологии труда, и в дифференциальной психофизиологии, и в других областях науки.
Исследователь с помощью тестов может установить темп и индивидуальные особенности процесса развития интересующих его функций или качеств.
В нашей лаборатории имеется опыт изучения развития профессионально важных функций в связи с овладением мастерством. В качестве примера рассмотрим становление психофизиологических функций ткачих-ковровщиц. Согласно выдвинутой гипотезе эти функции развиваются в трудовой деятельности, что и составляет базу овладения мастерством.
Чтобы выявить процесс развития, работницы были поделены на так называемые стажные группы. В каждую из них были включены ткачихи в рамках определенного трудового стажа. В данном случае были взяты следующие стажные группы: I — от 0 до 5 лет, II — от 6 до 10 лет, III — от 11 до 15 лет, IV — от 16 до 20 лет, V — от 21 до 25 лет. Были подобраны работницы, положительно относящиеся к своему труду, не имеющие особых отличий по образованию и по другим показателям. Эти работницы были подвергнуты испытанию с помощью двух специально подобранных тестов, отражающих профессиональную специфику трудовой деятельности ткачих1.
Результаты по этим сенсомоторным тестам приведены в таблице. Оба теста, если не обращать внимания на малосущественные колебания, показывают постепенное улучшение профессионально важных сенсомоторных функций до III группы, после чего функции остаются на том же уровне.
Такое применение тестов поставило перед исследователями много важных вопросов, прежде всего вопрос о возможном ускорении профессионального психофизиологического становления. Но это выходит за рамки настоящей работы. Для нас же существенно то обстоятельство, что тесты должны найти в психологии адекватное применение. Тесты отражают достигнутый испытуемым уровень развития. Понятно, что при задержках или полном отсутствии развития (чего исключить нельзя) уровень остается неизменным, что отразится в тестах, однако этот частный случай нельзя считать правилом.
Напротив, при изучении такого природного компонента, каким являются основные свойства нервной системы, можно рассчитывать на его если не абсолютную, то относительную стабильность. Исследователь должен считаться с тем, что эти природные свойства, по выражению Б. М. Теплова, «всегда закрыты», «замаскированы» грандиозной системой условных связей, выработанных в течение жизни человека. Поэтому методики, исследующие свойства нервной системы, следует строить так, чтобы они были в минимальной степени чувствительны к этой грандиозной и далеко не стабильной системе связей и максимально отра-жали само свойство. Поэтому нельзя при исследовании этих свойств полагаться на собственные высказывания субъекта о себе или даже на прямые наблюдения его поведения в привычных для него ситуациях.
Прежде всего нужно заметить, что ориентировка на жизненные проявления, и только на них, для изучения самих свойств не дает полноценного научного материала. «Жизненные показатели», как отметил В. Д. Небылицын, «не могут дать точного знания природы основных свойств нервной системы, их истинно нейрофизиологического содержания » 2.
Это предопределило путь изучения свойств нервной системы посредством так называемых «непроизвольных» методик или же таких методик, в которых показатель, отражающий определенное свойство, является — при специальных условиях опыта — «непроизвольным», т. е. не зависит от прошлого опыта и не опирается на его сознательное использование в эксперименте.
Что же касается сопоставления результатов по методике с «жизненными проявлениями», то эта процедура по необходимости в большинстве случаев не может носить формально-статистического характера и требует исследовательского подхода.
Тепловская школа исходит из того, что у основных свойств нервной системы как биологического компонента психического нет и не может быть однозначных жизненных проявлений. У различных людей проявление свойства всегда носит отчетливую печать социального. Поэтому Б. М. Теплов утверждал, что «возникает специальная научная проблема — изучение психических проявлений свойств нервной системы и типа нервной системы как характерной комбинации этих свойств3.
По нашим нынешним представлениям, каждое свойство по своей природе имеет не одно-единственное, а целый «спектр» возможных жизненных проявлений. Социальное бытие ограничивает этот «спектр», иногда оставляет одно-два проявления, а прочие прочно тормозит. Свойство нервной системы оказывается представленным только этими одними-двумя проявлениями. Так, подвижность, по определению, есть свойство, обнаруживающее себя в быстроте, легкости, с которыми при определенных жизненных условиях происходит смена знаков раздражителей, «переделка» — по лабораторной терминологии павловской школы. Но как именно откроется в жизни подвижность, даже если она представлена у данного субъекта в высокой степени, этого заранее сказать нельзя. В зависимости от той общественной среды, в которой формировалась личность интересующего нас человека, подвижность может обнаружиться в смене объектов общения, в смене занятий, в легком переходе от одного образа жизни к другому, в переходе от одного варианта развития мысли к другому или в чем-либо еще.
Нам пришлось встретиться и с «квазисвойствами» (В. Т. Козлова)4. Исследовалась лабильность нервных процессов. Некоторые испытуемые «демонстрировали» в поведении проявления лабильности, хотя им, по лабораторным данным, было присуще скорее противоположное свойство — инертность. Субъективно же они оценивали себя как лабильных. Наблюдения, которыми располагает наша лаборатория, свидетельствуют о том, что «квазисвойства» не так уж легко распознать без специального лабораторного эксперимента.
Когда Б. М. Теплов с группой сотрудников приступил к изучению основных свойств нервной системы и их проявлений, он сформулировал тезис большого принципиального значения о несовпадении двух понятий: тип как характерный «образец», «картина» поведения животного или человека и тип как «комплекс основных свойств нервных процессов». Для дифференциальной психофизиологии важность этого тезиса трудно переоценить. Изучая человеческую личность, нельзя игнорировать ее индивидуальные природные особенности. Но вместе с тем понятно, что не только этими особенностями характеризуется личность. Перед дифференциальной психофизиологией стоит задача — найти оптимальные условия формирования личности, найти условия максимального проявления всех ее возможностей, исходя из ее природных данных.
- См.: Борисова Е.М. Соотношение психофизиологических компонентов пригодности и эффективности труда ткачих.— Вопр. психологии, 1973, № 3.
- Небылицин В. Д. Основные свойства нервной системы человека. М., 1966, с. 11.
- Теплов Б. М. Новые данные по изучению свойств нервной системы человека.— В кн.: Типологические особенности высшей нервной деятельности человека. М., 1963, т. III, с. 5.
- См.: Козлова В. Г. Диагностика лабильности в мыслительно-речевой деятельности по тестам и самооценка.— Вопр. психологии, 1973, №4.
