Лера Бородицки. Метафоры и структурирование опыта: роль пространственных метафор в понимании времени: Psychology OnLine.Net

Лера Бородицки. Метафоры и структурирование опыта: роль пространственных метафор в понимании времени

Лера Бородицки. Метафоры и структурирование опыта: роль пространственных метафор в понимании времени
Добавлено
25.10.2011

Введение

Как мы представляем себе и как осмысляем абстрактные понятия, такие, как время, любовь, справедливость или идея? Здесь кроется по меньшей мере два небезынтересных вопроса. Во-первых, как мы усваиваем абстрактные понятия, несмотря на скудость и неопределенность соответствующей им сенсорной информации? Во-вторых, как нам удается координировать наши психические репрезентации подобных понятий, чтобы (хотя бы иногда) сходиться в оценках справедливости того или иного решения, силы чьей-либо любви или ценности идеи? Пытаясь ответить на этот вопрос, Лакофф и Джонсон (1980) предположили, что наша понятийная система выстраивается вокруг небольшого набора понятий, вырастающих непосредственно из нашего опыта и определяемых в своей собственной системе координат. Эти фундаментальные понятия, основанные на индивидуальном опыте, включают набор базовых пространственных отношений (верх/низ, перед/зад и т.п.), набор физических онтологических понятий (например, целостность, вместилище) и набор базовых субъективно переживаемых действий (например, прием пищи, движение). Согласно этой точке зрения, те понятия, которые не вырастают непосредственно из нашего опыта, по природе своей метафоричны... и сводятся к небольшому набору фундаментальных понятий, основанных на опыте.

Как отмечают Лакофф с коллегами, их точка зрения подтверждается тем, что люди в своих рассуждениях об абстрактных понятиях зачастую пользуются метафорами и что в этих общеупотребительных метафорах более конкретные понятия используются для обсуждения более абстрактных. В подобных общеупотребительных метафорах часто прослеживается определенного рода перенос свойств области-источника на целевую область, например: ДУША —СОСУД или ИДЕИ —ПИЩА. Иллюстрируя вторую из схем, скажем, что читателю идеи Лакоффа могут прийтись «не по вкусу», даже если и окажутся вполне «по зубам».

Подобного рода языковые клише заставляют предположить, что между абстрактным и конкретным существует вполне систематическая метафорическая связь. Однако психологическая подоплека этой метафорической связи до сих пор не исследована. [... ] Здесь наметились две основные линии критики (Murphy, 1996, 1997). Во-первых, большинство фактов в поддержку метафорической репрезентации носят сугубо лингвистический характер. Значение же узколингвистических фактов в развитии теорий психической репрезентации ограничено, поскольку с научной точки зрения было бы необдуманно допустить, что языковые формы суть непременно отражение мыслительных. Во-вторых, по сей день не вполне понятно, как сделать теорию доступной экспериментальной проверке. [...] Гипотеза метафорического структурирования, предлагаемая в этой работе, отталкивается от лакоффов-ской идеи метафорической репрезентации, но может обсуждаться и независимо от последней.

Метафорическое структурирование

Согласно гипотезе метафорического структурирования, для организации абстрактной информации используются метафоры. Тем аспектам абстрактных понятий, которые понятны из нашего опыта взаимодействия с окружающим миром, могут соответствовать независимые репрезентации. Задача метафоры — задать относительную структуру абстрактной области путем переноса этой структуры (по аналогии) из более конкретной области. Механизм этого типа метафорического структурирования может быть тем же, что и механизм понимания аналогии (Centner & Wolff, 1997). Как и в случае с аналогиями, в метафорах переносится на целевую область именно структура области-источника, а не поверхностные признаки. Например, метафора «ИДЕИ — ПИЩА» не заставляет нас думать, что жареные идеи особенно вкусны или что те, кто слишком много думают, рискуют растолстеть. Однако мы можем сделать вывод, что хорошая идея способна удовлетворить наш духовный аппетит. В этой метафоре отношение между пищей и голодом используется для описания отношений между идеями и духовными потребностями. Согласно гипотезе метафорического структурирования, метафоры задают структуру тех областей, в которых она не очевидна из нашего опыта. [...]

Пространственные метафоры времени

Как мы осваиваем, репрезентируем и осмысливаем понятие времени? Конечно же, некоторые аспекты времени очевидны для нас из нашего опыта взаимодействия с миром. По опыту мы знаем, что любой момент времени случается лишь однажды, что в одно и то же время мы можем оказаться лишь в одном месте, что время невозможно повернуть назад и что многие составляющие нашего опыта носят преходящий характер (например, заседание кафедры не длится вечно, а начинается и заканчивается в определенный момент). Иными словами, опыт говорит нам, что время — феномен, в рамках которого любой из нас (наблюдатель) переживает непрерывное однонаправленное изменение, которое может быть описано через появление и исчезновение объектов и событий. Эти аспекты понятия о времени должны быть универсальны для всех языков и культур. Судя по всему, так оно и есть. Дабы отразить последовательную смену событий, время обычно представляется как одномерная целостность, обладающая определенной направленностью. Во всех языках пространственные понятия, применяемые ко времени, представляют собой также одномерные, направленные понятия, такие, как впереди/позади, вверх/вниз, а не многомерные и симметричные, такие, как глубоко/мелко и лево/право. Те аспекты времени, которые в принципе могут быть извлечены из нашего опыта (привязка событий ко времени, однонаправленность и т. п.), могут репрезентироваться сами по себе. Однако в наших представлениях о времени много такого, что в мире нам не дано. Скажем, движется ли время по вертикали или по горизонтали? Течет ли оно вперед или назад, слева направо или справа налево, вниз или вверх? Проходит ли мимо нас, или мы проходим сквозь него? Все это в нашем опыте не задано. Однако задано в языке, и чаще всего — через пространственные метафоры. Всякий раз, когда мы устремляемся вперед к светлому будущему, оглядываемся назад на свое прошлое или, затевая новый цикл исследований, стремимся идти впереди своего времени, мы говорим о времени в терминах пространства. И именно взаимосоответствия между временем и пространством в языке могут пролить свет на то, как мы мыслим о времени.

Согласно гипотезе метафорического структурирования, те аспекты времени, которые задаются через пространственную метафору, будут репрезентированы так, как навязывает метафора (что подтверждается и кросслингвистическими данными — см. Boroditsky, 1999). Пространственные схемы, на которые опирается метафора, определят организацию событий во времени. [...]

Метафоры движения Эго и хода времени

Как и в случае большинства других абстрактных понятий, для описания времени может использоваться несколько метафор. Здесь мы обсудим такой аспект наших представлений о времени, как упорядочивание событий: как события упорядочиваются во времени друг относительно друга и относительно говорящего (например, «Худшее у нас позади» или «Новый год у нас перед Рождеством»). В английском языке при описании порядка событий во времени доминируют две пространственные метафоры. Первая — метафора движения Эго, в рамках которой наше «Я» или контекст наблюдателя движется вдоль оси времени в направлении будущего: например, «С каждым днем мы все ближе к концу семестра» (см. рис. 1а). Вторая — метафора движения/хода времени, в которой ось времени предстает как река или лента конвейера, по которой события движутся навстречу нам из будущего в прошлое: например, «Конец семестра все ближе» (см. рис. 1б). В этих двух метафорах мы по-разному задаем, что по оси времени впереди, а что позади (Clark, 1973 и др.).



В метафоре движения Эго впереди оказываются будущие или более поздние события (например, «Впереди нас ждет экзамен»). В этом примере экзамен — будущее или более позднее во времени событие, и о нем говорится, что оно впереди, поскольку оно располагается на оси времени по ходу движения наблюдателя дальше самого наблюдателя. [...]

В метафоре хода времени впереди оказываются прошлые или более ранние события («Экзамен закончился прямо перед обедом»). Здесь «экзамен» — более раннее событие, и о нем говорится, что он перед обедом, поскольку по ходу движения времени он оказывается первым. [...]

Априори нет оснований полагать, что языковые различия между метафорами движения Эго и движения времени как-то связаны с психологическими различиями в обработке этих метафор. В отсутствие иных данных более экономично было бы допустить, что эти два способа говорить о времени определяются только языком. [...] Поэтому первым делом необходимо эмпирически показать, что у языковых различий между двумя метафорами есть и психологические последствия.

Данные в поддержку двух метафор упорядочивания событий

Чтобы показать, что речевые выражения, апеллирующие к движению Эго и к движению времени, на самом деле интерпретируются в рамках разных понятийных схем, Гентнер, Имаи и Бородицки (1999) измеряли длительность обработки высказываний о времени, которые соответствовали либо схеме движения Эго, либо схеме движения времени. Предполагалось, что, если высказывание о времени обрабатывается как часть согласованной в целом концептуальной схемы, обработка должна осуществляться быстрее, когда выражения привязаны к одной схеме (в этом случае длительность обработки должна оставаться постоянной). В случае же переключения между схемами обработка должна нарушаться и ее длительность должна возрастать, поскольку на отказ от старой схемы и установление новой должно уходить дополнительное время.

Испытуемым предъявлялся набор утверждений о времени, которые либо согласовывались с одной схемой, либо требовали переключения между схемами движения Эго и движения времени. Для каждого из утверждений (например, «Мы отмечаем Рождество перед Новым годом») испытуемым предлагалась ось, на которую были нанесены события (Прошлое... Новый год... Будущее), и указанное событие (в данном случае Рождество) необходимо было разместить на этой оси. Данные по скорости выполнения заданий указывают на то, что необходимость переключения между схемами на самом деле увеличивает длительность времени обработки.

В другом исследовании, проводившемся в Чикагском аэропорту О'Хара, в качестве испытуемых выступали пассажиры, не знавшие, что они принимают участие в психологическом исследовании (Gentner at al., 1999). К пассажиру подходил экспериментатор и задавал настраивающий вопрос, апеллируя либо к метафоре движения Эго («Бостон опережает нас по времени или отстает?»), либо к метафоре движения времени («В Бостоне сейчас раньше или позже, чем тут?»). После того как испытуемый отвечал, экспериментатор задавал основной вопрос, который соответствовал метафоре движения Эго («Куда же мне перевести часы — вперед или назад?»). Экспериментатор фиксировал скорость ответа на основной вопрос с помощью секундомера, замаскированного под наручные часы. Вновь оказалось, что, если настраивающий вопрос согласовывается с основным, испытуемые отвечают быстрее, чем в случае рассогласованных вопросов. Переключение между схемами ведет к увеличению длительности обработки. Эти результаты указывают, что за упорядочиванием событий во времени могут стоять две отличные друг от друга понятийные схемы. [...]

Данные кросскультурных исследований

Согласно недавно полученным данным [...], испытуемые, говорящие на английском языке и на мандаринском наречии китайского языка, говорят о времени по-разному (Boroditsky, 1999). Англоговорящие, рассуждая о времени, используют преимущественно горизонталь, тогда как говорящие на китайском — как горизонталь, так и вертикаль. Согласно гипотезе метафорического структурирования, испытуемые, говорящие на китайском, в своих представлениях о времени должны в большей степени опираться на вертикальную пространственную схему. Так и оказалось. Отвечая на вопросы о времени типа «Истина/Ложь» (например, «Март наступает раньше апреля»), говорящие на китайском отвечали быстрее, если их настраивали на работу с вертикальными пространственными схемами, а не с горизонтальными. Отсюда следует, что говорящие на китайском, отвечая на вопросы о времени, опирались на вертикальную репрезентацию времени. В отношении англоговорящих верно было обратное: они отвечали быстрее, если их настраивали на работу с горизонтальными, а не с вертикальными пространственными схемами. Это различие особенно удивительно в том плане, что обе группы отвечали на вопросы по-английски, и при этом у каждого из членов китайской подгруппы было поменьше мере 10 лет «оскверняющего» опыта общения на английском языке. [...] Эти данные со всей очевидностью выступают в поддержку того, что метафорический язык играет важную роль в абстрактном мышлении. [...]




Описание Как мы представляем себе и как осмысляем абстрактные понятия, такие, как время, любовь, справедливость или идея? Здесь кроется по меньшей мере два небезынтересных вопроса. Во-первых, как мы усваиваем абстрактные понятия, несмотря на скудость и неопределенность соответствующей им сенсорной информации? Во-вторых, как нам удается координировать наши психические репрезентации подобных понятий, чтобы (хотя бы иногда) сходиться в оценках справедливости того или иного решения, силы чьей-либо любви или ценности идеи? Пытаясь ответить на этот вопрос, Лакофф и Джонсон (1980) предположили, что наша понятийная система выстраивается вокруг небольшого набора понятий, вырастающих непосредственно из нашего опыта и определяемых в своей собственной системе координат. [Когнитивная психология: история и современность. Хрестоматия. / Под ред. М. Фаликман и В. Спиридонова. М., 2011. С. 139-145]
Вложенные файлы
  • botoditsky.jpg
Рейтинг
5/5 на основе 1 голосов. Медианный рейтинг 5.
Теги , , ,
Просмотры 5122 просмотров. В среднем 5122 просмотров в день.
Похожие статьи