З. Фрейд. О психоанализе. Пять лекций. Лекция 4: Psychology OnLine.Net

З. Фрейд. О психоанализе. Пять лекций. Лекция 4

З. Фрейд. О психоанализе. Пять лекций. Лекция 4
Добавлено
5.11.2008 (Правка )

Этиологическое значение сексуальности. — Инфантильная сексуальность.— Американский наблю­датель любви в детском возрасте.— Психоанализы у детей.— Фаза аутоэротизма.— Выбор объекта.— Окончательная формировка половой жизни.— Связь невроза с перверзией.— Основной комплекс неврозов.— Освобождение ребенка от родителей


Вы, конечно, потребуете от меня сведений о том, что мы узнали с помощью описанных технических средств относительно патогенных комплексов и вытесненных же­ланий невротиков.

Прежде всего одно: психоаналитические исследова­ния сводят с действительно удивительной правильно­стью симптомы страдания больных к впечатлениям из области их любовной жизни; эти исследования показы­вают нам, что патогенные желания относятся к эроти­ческим инстинктам, и заставляют нас признать, что расстройствам эротики должно быть приписано наибольшее значение среди факторов, ведущих к заболеванию, — это так для обоих полов.

Я знаю, что этому моему утверждению не очень-то доверяют. Даже те исследователи, которые охотно со­глашаются с моими психологическими работами, склонны думать, что я переоцениваю этиологическую роль сек­суального момента, и обращаются ко мне с вопросом, почему другие душевные волнения не могут дать повода к описанным явлениям вытеснения и образования заме­ны. Я могу на это ответить: я не знаю, почему другие, не сексуальные, душевные волнения не должны вести к тем же результатам, и я ничего не имел бы против это­го; но опыт показывает, что они подобного значения не имеют, и самое большее, что они помогают действию сексуальных моментов, но никогда не могут заменить последних. Это положение не было установлено мной теоретически, еще в «Studien uber Hysterie», опублико­ванных мной совместно с breuer'ом в 1895 г., я не сто­ял на этой точке зрения, но я должен был встать на эту точку зрения, когда мой опыт стал богаче и я глубже проник в предмет. Гг., здесь среди вас есть некоторые из моих близких друзей и приверженцев, которые вме­сте со мной совершили путешествие в Worcester. Если вы их спросите, то услышите, что они все сначала не доверяли всеопределяющей роли сексуальной этиоло­гии, пока они в этом не убедились на основании своих собственных психоаналитических изысканий.

Убеждение в справедливости высказанного положе­ния затрудняется поведением больных. Вместо того что­бы охотно сообщать нам о своей сексуальной жизни, они стараются всеми силами скрыть эту последнюю. Люди вообще не искренни в половых вопросах. Они не обна­руживают свободно своих сексуальных переживаний, но закрывают их толстым одеянием, сотканным из лжи, как будто в мире сексуальности всегда дурная погода. Это действительно так, солнце и ветер не благоприят­ствуют сексуальным переживаниям в нашем культур­ном мире. Собственно, никто из нас не может обнару­жить свою эротику другим. Но когда ваши больные ви­дят, что могут чувствовать себя у вас покойно, тогда они сбрасывают эту оболочку из лжи, и тогда только вы в состоянии составить себе суждение об этом спор­ном вопросе. К сожалению, врачи, в их личном отноше­нии к вопросам сексуальности, ничем не отличаются от других сынов человеческих; и многие из них стоят под гнетом того соединения щепетильности и сладострастия, которое определяет поведение большинства культурных людей в половом отношении.

Буду продолжать свое сообщение о результатах наше­го исследования. В одном ряде случаев психоаналитиче­ское исследование симптомов приводит не к сексуаль­ным переживаниям, а к обыкновенным банальным пси­хотравмам. Но это отступление не имеет значения благодаря одному обстоятельству. Необходимая аналитическая ра­бота не должна останавливаться на переживаниях вре­мени заболевания, если она должна привести к основа­тельному исследованию и выздоровлению. Она должна дойти до времени полового развития и затем раннего детства, чтобы там определить впечатления и случайно­сти, обусловливающие будущее заболевание. Только пе­реживания детства дают объяснение чувствительности к будущим травмам, и только раскрытием и приведением в сознание этих следов воспоминаний, обычно почти всегда позабытых, мы получаем власть к устранению симптомов. Здесь мы приходим к тому же результату, как при исследовании сновидений, а именно что оста­ющиеся, хотя и вытесненные, желания детства дают свою силу на образование симптомов. Без этих желаний реакция на позднейшие травмы протекла бы нормально. А эти могучие желания детства мы можем, в общем смысле, назвать сексуальными.

Теперь-то я уверен в вашем удивлении. Разве суще­ствует инфантильная сексуальность? — спросите вы. Разве детство не представляет собой того периода, который отличается отсутствием сексуального инстинкта? Конечно, господа, дело не обстоит так, будто половое чувство вселяется в детей во время периода полового развития, как в Евангелии сатана в свиней. Ребенок с самого на­чала обладает сексуальными инстинктами; он приносит их в свет вместе с тобой, и из этих инстинктов образу­ется благодаря весьма важному процессу развития, иду­щему через многие этапы, так называемое нормальное сексуальное чувство взрослых. Собственно, вовсе не так трудно наблюдать проявления детского сексуального чув­ства, напротив, требуется известное искусство, чтобы просмотреть его и отрицать его существование.

Благодаря благосклонности судьбы я в состоянии при­вести свидетеля в пользу моих утверждений из вашей же среды. Я могу показать вам работу Dr. Sanford Bell, которая напечатана в «American Journal of Psychology* в 1902 г. Автор — член коллегии того самого учреждения, в стенах которого мы теперь сидим. В этой работе, озаглавленной «Предварительное исследование эмоции любви между различными полами», работе, которая вышла за три года до моих статей о сексуальной теории, автор говорит совершенно так, как я только что сказал вам: «Эмоция сексуальной любви... появляется в первый раз вовсе не в период возмужалости, как это предполагали раньше». Bell работал, как мы в Европе сказали бы, в американском духе, а именно он собрал в течение 15 лет не более не менее как 25 ООО наблюдений, среди них 800 собственных. Описывая признаки влюбленно­сти, Bell говорит: «Беспристрастный ум, наблюдая эти проявления на сотнях людей, не может не заметить их сексуального происхождения. Самый взыскательный ум должен удовлетвориться, когда к этим наблюдениям при­бавляются признания тех, кто в детстве испытал эту эмоцию в резкой степени и чьи воспоминания о детстве довольно точны». Больше всего удивятся те из вас, кто не верит в существование сексуальных чувствований в детстве, когда они услышат, что влюбленные дети, о которых идет речь, находятся в возрасте трех, четырех и пяти лет.

Я не удивлюсь, если вы этим наблюдениям своего соотечественника скорее поверите, чем моим. Мы по­счастливилось недавно получить довольно полную кар­тину соматических и душевных проявлений сексуаль­ного инстинкта на очень ранней ступени детской по­ловой жизни, именно при анализе 5-летнего мальчика, страдающего фобиею. Напоминаю вам также о том, что мой друг С. G. Jung несколько часов тому назад в этой самой зале сообщал о своем наблюдении над со­всем маленькой девочкой, которая проявляла те же самые чувственные порывы, желания и комплексы, как и мой пациент, притом повод к проявлению этих комплексов был также одинаковый — рождение ма­ленькой сестрицы. Я не сомневаюсь, что вы скоро при­миритесь с мыслью об инфантильной сексуальности, которая сначала показалась вам странной. Приведу вам только замечательный пример цюрихского психиатра Bleuler'a, который еще несколько лет тому назад в печати заявлял о том, что совершенно не понимает моих сексуальных теорий, а затем подтвердил существование инфантальной сексуальности в полном объе­ме своими собственными наблюдениями.

Если большинство людей, врачи или не врачи, не хотят ничего знать о сексуальной жизни ребенка, то это совершенно понятно. Они сами забыли под влияни­ем культурного воспитания свои собственные инфан­тильные проявления и теперь не желают вспоминать о вытесненном. Вы придете к другому убеждению, если начнете с анализа, пересмотра и толкования своих соб­ственных детских воспоминаний.

Оставьте сомнения и последуйте за мной для иссле­дования инфантильной сексуальности с самых ранних лет14— Сексуальный инстинкт ребенка оказывается в вы­сшей степени сложным, он допускает разложение на множество компонентов, которые ведут свое происхож­дение из различных источников. Прежде всего сексуаль­ный инстинкт совершенно не зависит от функции раз­множения, целям которого он служит впоследствии. Он преследует только чувствования удовольствия различ­ного рода. Эти чувствования удовольствия на основании аналогий мы можем рассматривать как сексуальную страсть. Главный источник инфантальной сексуальности — раз­дражение определенных особенно раздражимых частей тела, а именно кроме гениталий, отверстий рта, задне­го прохода и мочеиспускательного канала, а также раз­дражение кожи и других слизистых оболочек. Так как в этой первой фазе детской сексуальной жизни удовлет­ворение находит себе место на собственном теле и со­вершенно не имеется стороннего объекта, мы называем эту фазу термином Н. Ellis аутоэроотической. Те места тела, которые играют роль при получении сексуального наслаждения, мы называем эрогенными зонами. Соса­ние (ludeln) маленьких детей представляет хороший пример такого аутоэротического удовлетворения посредством эро­генной зоны; первый научный наблюдатель этого явления, детский врач по имени Lindner в Будапеште, пра­вильно рассматривает это явление как половое удовлетворение и подробно описывает его переход в другие высшие формы половой деятельности. Другое половое деяние этого периода — онанистическое раздражение ге­ниталий, которое сохраняет очень большое значение и для будущей жизни и многими лицами никогда не оси­ливается вполне.

Наряду с этими и другими аутоэротическими деяни­ями, у ребенка очень рано обнаруживаются те компо­ненты сексуального наслаждения или, как мы охотно говорим, libido, которые направлены на другое лицо. Эти компоненты появляются попарно, как активные и пассивные; я назову вам важнейшими представителями этой группы удовольствие от причинения боли другому лицу (Sadismus) и его пассивную пару мазохизм, а так­же активную и пассивную страсть к смотрению на акты мочеиспускания и испражнения. От активной страсти к смотрению впоследствии ответвляется страсть к позна­нию, от пассивной пары — стремление к положению художника и артиста. Другие проявления сексуальной деятельности ребенка относятся уже к выбору объекта любви. При этом главную роль в сексуальном чувстве играет другое лицо, что первоначально находится в за­висимости от влияния инстинкта самосохранения. Раз­ница пола не играет в этом детском периоде определяю­щей роли. Вы можете вполне справедливо каждому ре­бенку приписывать частицу гомосексуальной наклонности.

Эта богатая содержанием, но диссоциированная сек­суальная жизнь ребенка, при которой каждый отдель­ный инстинкт независимо от другого служит к созда­нию удовольствия, испытывает спаяние и организацию в двух главных направлениях, благодаря чему к концу периода полового развития образуется окончательный сексуальный характер индивидуума. С одной стороны, отдельные инстинкты подчиняются господству генитальной зоны, благодаря чему вся сексуальная энергия направ­ляется на функции размножения, а удовлетворение от­дельных компонентов остается только как подготовле­ние и благоприятствующий момент собственно полово­го акта. С другой стороны, выбор объекта устраняет ауто-эротизм, так что в любовной жизни все компоненты сексуального инстинкта должны быть удовлетворены на другом лице. Но не все первоначальные компоненты при­нимают участие в этой окончательной формировке сек­суальной жизни. Еще до периода полового развития не­которые компоненты испытывают под влиянием воспи­тания чрезвычайно энергичное вытеснение, и тогда же возникают душевные силы, как стыд, отвращение, мо­раль, которые, подобно страже, удерживают эти вытес­нения. Когда в период полового развития наступает пол­новодье половой потребности, то это полноводье находит свои плотины в так называемых реактивных образованиях и сопротивлениях, которые заставляют течь по так называемым нормальным путям и делают невоз­можным воскрешение потерпевших вытеснение инстин­ктов. Особенно копрофильные, т. е. связанные с исп­ражнением, наслаждения детских лет подпадают самым радикальным образом вытеснению, а также фиксация на лицах первого выбора.

Положение общей патологии говорит, что всякий про­цесс развития таит в себе зародыши патологического предрасположения, а именно процесс развития может быть задержан, замедлен и недостаточен. Это же отно­сится и к сложному развитию сексуальной функции. Сек­суальное развитие не у всех индивидуумов идет гладко, но иногда оставляет анормальности или предрасположе­ние к позднейшему заболеванию по пути обратного развития (регресс). Может случиться, что не все парциальные вле­чения подчиняются господству генитальной зоны; ос­тавшийся независимым компонент представляет собой то, что мы называем перверзией и что заменяет нор­мальную сексуальную цель своей собственной. Как уже было упомянуто, очень часто аутоэротизм осиливается не вполне, что ведет к различным расстройствам. Пер­воначальная равнозначность обоих полов как сексуаль­ность объектов тоже может сохранить свое значение, и отсюда в зрелом возрасте образуется склонность к гомо­сексуальным проявлениям, которая может дойти при соответствующих условиях до исключительной гомосек­суальности. Этот ряд расстройств соответствует задерж­ке в развитии сексуальной функции; сюда относятся перверзии и далеко не редкий инфантилизм сексуаль­ной жизни.

Расположение к неврозам выводится другим путем из расстройств полового развития. Неврозы относятся к перверзиям, как негатив к позитиву. При неврозах мо­гут быть доказаны, как носители комплексов и образователи симптомов те же компоненты, как и при перверзиях, но здесь они действуют со стороны бессозна­тельного; они подпали вытеснению, что не помешало им утвердиться в области бессознательного. Психоана­лиз открывает, что слишком сильное проявление этих компонентов в очень раннее время ведет к своего рода частичной фиксации, а такая фиксация представляет собой слабый пункт в построении сексуальной функ­ции. Если в зрелом возрасте отправление нормальной половой функции встречается с препятствиями, то вы­теснение прорывается в период развития как раз на тех местах, где были инфантальные фиксации.

Пожалуй, у вас возникает сомнение, сексуальность ли все это и не употребляю ли я это слово в более широком смысле, чем вы к этому привыкли. Я вполне согласен с этим. Но спрашивается: не обстоит ли дело наоборот? Может быть, вы употребляете это слово в слишком узком смысле, ограничиваясь применением его только в пределах функции размножения? Вы приноси­те благодаря этому в жертву понимание перверзий, связь между перверзией, неврозом и нормальной половой жиз­нью и лишаете себя возможности узнать действительное значение легко наблюдаемых начатков соматической и душевной любовной жизни детей. Но какое бы решение вы ни приняли, твердо держитесь того мнения, что пси­хоаналитик понимает сексуальность в том полном смысле, к которому его приводит оценка инфантальной сексуальности.

Возвратимся еще раз к сексуальному развитию ре­бенка. Здесь нам придется добавить кое-что, так как до сих пор мы обращали наше внимание больше на сомати­ческие проявления, чем на душевные. Наш интерес при­влекает к себе первичный выбор ребенком объекта, за­висящий от его потребности в помощи. Прежде всего объектом любви является то лицо, которое ухаживает за ребенком, затем это лицо уступает место родителям. Отношение ребенка к своим родителям далеко не сво­бодно от сексуального возбуждения, как это показыва­ют непосредственные наблюдения над детьми и позднейшие психоаналитические изыскания у взрослых. Ре­бенок рассматривает обоих родителей, особенно одного из них, как объект своих эротических желаний. Обычно ребенок следует в данном случае побуждению со сторо­ны родителей, нежность которых имеет очень ясные, хотя и сдерживаемые в отношении своей цели, прояв­ления сексуального чувства. Отец, как правило, пред­почитает дочь, мать — сына; ребенок реагирует на это, желая быть на месте отца, если это мальчик, и на месте матери, если это девочка. Чувствования, возникающие при этом между родителями и детьми, а также в зави­симости от этих последних между братьями и сестрами, бывают не только положительные, нежные, но и отри­цательные, враждебные. Возникающий на этом основа­нии комплекс предопределен к скорому вытеснению, но тем не менее он производит со стороны бессозна­тельного очень важное и длительное действие. Можно высказать предположение, что этот комплекс с его про­изводными является основным комплексом всякого не­вроза, и мы должны быть готовы встретить его не менее действительным и в других областях душевной жизни. Миф о царе Эдипе, который убивает своего отца и же­нится на своей матери, представляет собой мало изме­ненное проявление инфантильного желания, против ко­торого впоследствии возникает идея инцеста. В основе создания Шекспиром Гамлета лежит тот же комплекс инцеста, только лучше скрытый.

В то время когда ребенком владеет еще невытеснен-ный основной комплекс, значительная часть его умст­венных интересов посвящена сексуальным вопросам. Он начинает раздумывать, откуда являются дети, и узнает по доступным ему признакам о действительных фактах больше, чем думают родители. Обыкновенно интерес к вопросам деторождения проявляется вследствие рожде­ния братца или сестрицы. Интерес этот зависит исклю­чительно от боязни материального ущерба, так как ре­бенок видит в новорожденном только конкурента. Под влиянием тех парциальных влечений, которыми отли­чается ребенок, он создает несколько инфантильных сек­суальных теорий, в которых обоим полам приписыва­ются одинаковые половые органы, зачатие происходит вследствие приема пищи, а рождение — опорожнением через конец кишечника; совокупление ребенок рассмат­ривает как своего рода враждебный акт, как насилие. Но как раз незаконченность его собственной сексуаль­ной конституции и пробел в его сведениях, который заключается в незнании о существовании женского по­лового канала, заставляет ребенка-исследователя пре­кратить свою безуспешную работу. Самый факт этого детского исследования, равно как создание различных теорий, оставляет свой след в образовании характера ребенка и дает содержание его будущему неврозному заболеванию.

Совершенно неизбежно и вполне нормально, что ре­бенок избирает объектом своего первого любовного вы­бора своих родителей. Но его libido не должно фиксиро­ваться на этих первых объектах, но должно, взяв эти первые объекты за образец, перейти во время оконча­тельного выбора объекта на других лиц. Отщепление ре­бенка от родителей должно быть неизбежной задачей для того, чтобы социальному положению ребенка не угрожала опасность. В то время, когда вытеснение ведет к выбору среди парциальных влечений, и впоследст­вии, когда влияние родителей должно уменьшиться, боль­шие задачи предстоят делу воспитания. Это воспитание, несомненно, ведется в настоящее время не всегда так, как следует.

Не думайте, что этим разбором сексуальной жизни и психосексуального развития ребенка мы удалились от психоанализа и от лечения неврозных расстройств. Если хотите, психоаналитическое лечение можно определить как продолжение воспитания в смысле устранения ос­татков детства.




Описание Четвертая из пяти лекций З. Фрейда о психоанализе, прочитанных им в США в 1909 году.
Рейтинг
5/5 на основе 2 голосов. Медианный рейтинг .
Просмотры 8513 просмотров. В среднем 8513 просмотров в день.
Похожие статьи