Т.В. Корнилова. Метод наблюдения: Психологическое наблюдение как метод и методика: Psychology OnLine.Net

Т.В. Корнилова. Метод наблюдения: Психологическое наблюдение как метод и методика

Т.В. Корнилова. Метод наблюдения: Психологическое наблюдение как метод и методика
Добавлено
11.10.2008

3.1.1. Метод психологического наблюдения и постулат непосредственности

С точки зрения структуры, или общих принципов организации исследования, психологическое наблюдение как метод противопостав­ляется экспериментальному методу. Это противопоставление основы­вается на двух не всегда вербализуемых, но важных постулатах: «пас­сивности» наблюдателя как регистратора психологических данных и «непосредственного» характера их представленности данных. Посту­лат «пассивности» заключается в том, что наблюдаемая реальность, будь то реальность внешнего мира или психологическая, т.е. субъек­тивная реальность, не изменяется исследователем. Таким образом, в отношении изучаемой реальности исследователь занимает «пассив­ную» позицию, не осуществляя тех или иных воздействий (например, с целью причинного вывода, как в экспериментальном методе). При обсуждении метода интроспекции подчеркивается, что при наблюде­нии за собственными состояниями сознания рефлектирующая позиция наблюдателя необходимо изменяет саму наблюдаемую реальность, т.е. пассивная позиция по отношению к собственному субъективному опыту не более чем абстракция. При внешнем психологическом на­блюдении, когда наблюдатель и наблюдаемый не один и тот же человек, пассивность позиции означает принцип невмешательства в «ес­тественные» формы проявления изучаемой психологической реаль­ности.

Принятие постулата «непосредственности» для использования метода наблюдения иногда выглядит как рассмотрение в качестве основной его проблемы правильное и понятное другим перекодиро­вание наблюдаемой реальности в зафиксированные, а значит закоди­рованные, данные [78]. Эта проблема возникает при профессиональ­ном применении метода всегда, поскольку непосредственно представ­ленные в субъективном мире (восприятия, впечатления, память) наблюдателя образы, отражающие происходящее, и понимание про­исходящего должны быть не просто зарегистрированы, но и воспро­изводимы для прочтения их другими специалистами, т.е. в опосред­ствованном языковыми формами отображении. Кажется, что если проблема адекватной кодировки данных наблюдения решена, то дос­тигнута и цель достоверности данных. Это не так, если учесть, что критерий адекватности относится к системам связей в звеньях гипоте­за — метод — результаты, о чем говорил в своей постановке проблемы объективности метода психологического исследования Б. М. Теплов.

Постулат «непосредственности» означает также, что принятия решений о наблюдаемом факте не требуется, а в эмпирических дан­ных и содержится знание о них. Тем самым предполагается возмож­ность непосредственной представленности психологической реальности как наблюдаемых событий в разных формах их психического отраже­ния наблюдателем. Важно при этом, что психика человека, осуществ­ляющего наблюдение, рассматривается как система фиксации и ко­дирования психологических данных. Она позволяет ему воспринимать, запечатлевать, сохранять и воспроизводить отчеты о данных, включа­емые как эмпирические доводы в те или иные системы рационально­го знания. При мысленной их селекции или недостаточности внима­ния данные оказываются усеченными, испорченными, неполными, но при отсутствии этих «дефектов», обусловленных несовершенством психической организации, идеальный наблюдатель мог бы поставлять истинные сведения о наблюдаемой реальности. Учет позиции наблю­дателя, знание им контекста ситуации, в которой развиваются собы­тия, перепроверка данных другим наблюдателем — эти и другие со­временные приемы совершенствования метода наблюдения так или иначе включают указанное понимание постулата непосредственности. Активность наблюдателя сводится тем самым к активности его как «переводчика», а не активно осуществляющего постановку целей и проверку гипотез исследователя.

Другим аспектом той же проблемы («непосредственности») явля­ется имплицитное предположение о том, что в регистрируемых дан­ных заложен и источник их психологического понимания, нужно только суметь эти данные правильно прочитать. С точки зрения принятия этого постулата о непосредственной данности психологических знаний челове­ку метод наблюдения выглядит как наиболее прямой путь получения эмпирических доводов. При этом может отождествляться непосредственная представленность психологических феноменов, с одной сто­роны, и система психологических знаний как накопленных научным сообществом описаний и объяснений этих феноменов — с другой.

Возможны и другие взгляды на метод наблюдения: например, с точки зрения общности проблем психологического наблюдения и пси­хологического эксперимента. Во-первых, наблюдение — один из са­мых старых методов научного исследования. Любое научное знание, полученное опытным путем, основано на наблюдениях за явлениями природы или человеческой деятельности. Отсюда наблюдением в са­мом широком смысле можно называть любые типы получения эмпи­рических знаний. Не случайно эксперимент называют также усовершенствованным наблюдением, при котором способ сбора данных пла­нируется исследователем в соответствии с более конкретной гипотезой, чем более широкие гипотезы при методе наблюдения. Во-вторых, экс­перимент является гораздо более поздним (по времени возникнове­ния) способом организации исследования и предполагает «наблюда­емость» фиксируемых переменных, будь то непосредственный отчет наблюдателя или аппаратурные способы фиксации показателей. В-треть­их, оба метода, существенно различающиеся по способу исследова­тельского отношения к предмету изучения — пассивного и активного, остаются как бы на одном уровне оценки доступности описания и объяснения получаемых с их помощью данных для тех или иных ра­циональных либо мифологических построений понимания исследуе­мой психологической реальности.

Нет разногласий относительно того, что субъектом наблюдения выступает человек-наблюдатель (даже если данные фиксируются аппаратурно, человек их потом воспринимает и описывает). Наблюда­тель-исследователь отличается от наблюдателя в житейском смысле слова в первую очередь тем, что имеет познавательную цель. Эта цель делает процесс наблюдения опосредствованным и раздвигает горизон­ты познания за пределы обычной наблюдательности. Однако ведутся споры о том, что в психологической реальности может быть доступно познанию при непосредственном внешнем наблюдении. Предметом наблюдения могут выступать поведение, эмоциональные проявления, контакты и групповые взаимодействия людей, но также и высказыва­емые ими мысли и мнения, отстаиваемые ценностные предпочтения и их переживания, если есть возможность их экспликации, объективации, перевода в план внешне наблюдаемых показателей.

В фиксации результатов наблюдения собственные мысли и пере­живания наблюдателя могут выступать в разных функциях: необходи­мого условия их причинной интерпретации, описания по аналогии с собственными мыслями и чувствами или же внутреннего барьера (или «шума»), не позволяющего человеку описать наблюдаемые события достаточно адекватно. Адекватность в данном случае не может рас­сматриваться как аналог позиции в понимании психологической ре­альности самим ее носителем. В психологии достаточно известна про­блема неверных интерпретаций самим испытуемым своих действий и поступков, мыслей и чувств. Достаточно вспомнить проблемы рассо­гласования свидетельских показаний (они хорошо известны юристам) или возможности доверять оценку своего состояния психически боль­ному человеку (здесь носителями критериев психического здоровья при оценке социально-политического контекста работы психиатров могут выступить и журналисты). Если вынести за скобки непсихологи­ческие контексты возможных «перехлестов», то, в общем, более или менее понятно, что психологическая реальность непрозрачна даже для внутреннего наблюдателя, не говоря уже о позиции внешнего наблюдателя.

Еще более сложной кажется проблема психологического наблю­дения при учете разной осознаваемости психических феноменов и попыток реконструкции данных наблюдения в том или ином контек­сте психологического понимания сознания. В случае выполнения инструкции о непосредственном отчете, когда предметом наблюдения являются собственные психические феномены и переживания, гово­рят о самонаблюдении. Самонаблюдение рассматривается как основ­ной способ получения данных о психологических феноменах; оно вклю­чено и в любой процесс отчета о данных внешнего наблюдения.

Трудно провести грань между психологическим феноменом и фак­том, описанием и интерпретацией. Психологическое наблюдение, будь оно внутренним самонаблюдением или внешним наблюдением, пред­полагает, что получаемые данные предваряют построение психологи­ческих гипотез или служат цели их проверки. Сами психологические гипотезы могут в большей степени отвечать целям описания или объяс­нения, но не могут рассматриваться вне контекстов других доводов, опирающихся на рациональные компоненты в способах построения психологических теорий.

3.1.2. Основные характеристики метода и методик наблюдения в психологическом исследовании

Психические явления, имеющие статус субъективной реальности, не могут быть непосредственно представлены внешнему наблюдателю как явления внешнего мира. Решение вопросов о том, как связаны внешние проявления наблюдаемых реакций, действий и состояний человека с феноменальной картиной его внутреннего опыта и регуля­цией психической жизни, предполагает включение теоретической интерпретации, т.е. определенных объяснительных схем для конкре­тизации области наблюдаемых психологических фактов. В этом аспек­те и эксперимент, и наблюдение есть лишь разные способы получе­ния эмпирических данных. Однако наблюдение как метод научного познания характеризуется иной совокупностью приемов, способов и регулятивных принципов деятельности исследователя.

Понимание наблюдения как метода исследования и как методи­ки — средства получения эмпирических данных — не противоречит, а дополняет одно другое. Разведение этих двух значений термина «на­блюдение» необходимо для полного его понимания.

В современной психологии наблюдение как методика, «техника» или операционализация способов сбора данных широко использует­ся в различных схемах исследований. Наблюдение включено в орга­низацию беседы с испытуемым, данные наблюдения учитываются при интерпретации результатов психодиагностических и эксперимен­тальных процедур. Методика наблюдения может быть включена и в такую организацию исследования, которое является пассивно-наблю­дающим с точки зрения исследовательского отношения к изучаемому предмету. Вместе с тем полностью разграничивать проблемы наблю­дения как метода и методики нецелесообразно, так как многие ха­рактерные черты метода наблюдения (как исследования без вмеша­тельства в «жизнь» изучаемого явления) свойственны и применению методик наблюдения.

3.1.3. Опосредованность наблюдения познавательными целями

В зависимости от цели наблюдатель будет стремиться к целостному восприятию изучаемого явления или селективному отбору в восприя­тии только тех внешних проявлений психологической реальности, которые наиболее существенны с точки зрения предмета изучения. Развитие наблюдательности как способности подмечать в явлениях не только их характерные, но и особенные черты, является существен­ным подспорьем при проведении любых видов психологического на­блюдения.

Селективность и направленность в отборе данных при использова­нии метода наблюдения связаны не с индивидуальными особенностя­ми наблюдателя. Содержание проверяемых гипотез диктует постановку Целей наблюдения, а именно: что нужно наблюдать и каким образом.
Познавательные цели ведут к селекции предметного содержания: что наблюдать и что считать наблюдавшимся фактом, а тем самым задают требования к способам наблюдения и требования к отчету наблюдателя.

3.1.4. Активность наблюдения и понимание предмета изучения

Общим признаком наблюдения как метода и методики следует считать активность наблюдателя в организации процесса наблюдения, подготовке и выборе условий наблюдения и фиксации данных, полу­чаемых путем наблюдения. Следующий признак отличает психологи­ческое наблюдение с точки зрения включенности наблюдателя в ин­терпретацию получаемых фактов как научных и психологических. Он предполагает разведение видов наблюдения — описательного и объяс­нительного, включающего в единицы описания интерпретационные компоненты.

Уже на первых этапах становления психологии обязательным для исследователя стало связывание теоретической позиции в понимании предмета психологии с оценкой возможностей научного наблюдения. Психическая реальность представлялась недоступной прямому непосредственному наблюдению (кроме метода интроспекции), а при са­монаблюдении явно менялась в результате самой познавательной цели наблюдать. Поэтому эмпирическая психология сознания столкнулась со смешением ярлыков «ненаучности» исследования и «ненаблюдае­мости» субъективного опыта человека. Бихевиористы объявили непо­средственно наблюдаемым только поведение, представляемое ими пер­воначально как совокупность внешних и внутренних реакций. Психи­ческие явления считались существующими лишь в той степени, в какой они могли быть вычленены внешним наблюдателем. Здесь опять име­ло место смешение оценок критериев научности метода и наблюдае­мости изучаемой реальности.

С развитием психологии существенно изменялись и стали более разнообразными представления о том, что, собственно, является фак­том психической реальности и что можно рассматривать в качестве психологических данных. Изменилось и представление о том, что можно наблюдать и в какой связи может находиться наблюдаемое с нена­блюдаемой психической реальностью. Современные концепции вслед­ствие различий в общих теоретических позициях отвечают на этот вопрос по-разному. Наблюдаемыми в психологии считают следующее: 1) поведение субъекта; 2) внешне различимые формы взаимодей­ствия людей в группах (в частности, способы невербальных коммуни­каций); 3) языковое сознание личности, выраженное в речи; 4) экс­прессивные формы эмоциональных состояний субъекта; 5) черты личности, проявляющиеся в ее поступках, биографический путь лич­ности и т.д. Таким образом, представления исследователей о том, что может быть наблюдаемо, определяется пониманием предмета изуче­ния. Это отражается в конкретизации целей наблюдения и путей вы­деления тех внешних параметров, которые должны фиксироваться наблюдателем. Уже в цели наблюдения отражен подход исследователя к интерпретации фактов психической жизни человека, поэтому раз­вести описательное и объяснительное наблюдения в психологии чрез­вычайно сложно.


Экскурс 3.1

Связь активности наблюдателя с точки зрения организации наблю­дения и выделения изучаемого предмета, а также целостного и на­правленного наблюдения хорошо представлена в исследовании уче­ницы К. Левина Тамары Дембо [75]. Перед ней стояла цель — изу­чить условия возникновения и динамику гнева. Т. Дембо обосновала адекватность использования наблюдения за действиями, состоя­ниями и высказываниями испытуемого в силу необходимости це­лостного охвата изучаемого феномена. В специальной лабораторной ситуации при требовании экспериментатора достигнуть практичес­ки нереализуемую цель (набросить кольца на далеко стоящую бу­тылку; достать цветок, не выходя за пределы очерченного круга), т.е. путем создания ситуаций нерешаемых задач, моделировались условия для провокации гнева у испытуемых.


Все люди обладают способностью к идентификации эмоциональ­ных состояний, т.е. узнаванию эмоций, испытываемых другим чело­веком. Мимика, пантомимика, голос, интонация — это те внешние проявления внутреннего состояния, на которые ориентируется на­блюдатель при определении модальности эмоций. Ориентировка на силу, динамику возникновения и протекания эмоционального со­стояния, а также на знание содержательного контекста — целостной ситуации — позволяет психологу разграничивать аффективные со­стояния и собственно эмоции. При идентификации различных эмо­ций наблюдатели проявляют разную степень согласия. Однако при верной оценке модальности эмоции они могут неверно вычленять собственные критерии опознания: почему они считают, что это ра­дость, печаль и т.д. [23].

Как отметила Т. Дембо, даже хорошо тренированные наблюда­тели описывают протекание, т.е. динамику аффектов, схематичес­ки, так как воспроизводят только кульминацию, опуская проме­жуточные фазы процесса развития аффекта. Для понимания при­чинно-следственной зависимости изменение несущественных на первый взгляд частностей, например уход субъекта с определенного места, быстрый взгляд испытуемого на близлежащий предмет и т.п., может приобрести существенное значение в целостном кон­тексте происходящего. Включение непосредственно невидимого контекста (психологического поля) в оценку воспринимаемых яв­лений позволяет наблюдателю вычленить такую эмпирическую реальность, как процесс развития гнева. С точки зрения такого пред­ставления наблюдаться должны не только собственно эмоциональ­ные вспышки гнева, но и многие другие аспекты: уклонение от попыток решения, выжидания, реакции испытуемого по отноше­нию к различным предметам в ситуации, действия, направленные на задачу. Пример выдержки из протоколов наблюдения Дембо: «Ис­пытуемый пробует осуществить на деле запрещенное инструкцией решение: он встает и пытается достать цветок кольцом, взятым с пола, хотя он знает, что грешит против инструкции» и т.д. Если воспользоваться терминологией Т. Дембо, речь идет о включении в наблюдаемую реальность «динамического угла зрения», который заставляет считать эмпирическими формулами при наблюдении гнева ряд действий, не имеющих непосредственно эмоциональной окраски, и, напротив, некоторые эмоциональные проявления ис­пытуемого, наблюдавшиеся в эксперименте, исключить, как не имеющие отношения к динамике гнева.




Описание Глава 3 (первая часть) учебного пособия Т.В. Корниловой "Экспериментальная психология", М., 2005. С. 61-68. Описывается метод наблюдения.
Рейтинг
0/5 на основе 0 голосов. Медианный рейтинг 0.
Просмотры 38688 просмотров. В среднем 38688 просмотров в день.
Похожие статьи