Важное место в психологическом изучении рациональных форм познания занимает проблема соотношения мышления и речи. В культурно-исторической концепции Л.C. Выготского речевое мышление рассматривается как одна из высших психических функций. Действительно, роль слова, знака в продуктивной перестройке тех интеллектуальных функций, что даны человеку природой, является определяющей. Ведь именно благодаря знаковым системам отражения объективной реальности мир окружающих человека физических предметов дополняется для него миром мыслимым.

Для того, чтобы познавать мир в его существенных связях и отношениях (недоступных систематическому наблюдению), человеку необходимо осуществлять ряд особых операций. Так, ему нужно: а) фиксировать полученные знания для передачи их последующим поколениям; б) сопоставлять эти знания между собой в целях открытия существенных сторон объективной реальности; в) иметь для этого компактные, сокращенные формы и способы мыслительной деятельности, не дублирующие оперирование внешними, физическими объектами. Для выполнения этих задач ряд чувственно воспринимаемых человеком звуков, жестов, предметов, событий, используемых им орудий и даже выполняемых действий, обретают особую функцию: они становятся обозначениями, знаками других предметов, событий, действий. Знак есть единство обозначающего, т.е. чувственно воспринимаемой своей формы, и обозначаемого - предмета, события, существенного свойства, к которому относится эта форма, подразумевая именно его. Системой знаков, а также правил оперирования ими является язык. Тем самым язык - это совокупность выделяемых в общественной практике, чувственно обозначенных элементов, в которых фиксируются результаты познания человеком окружающего мира и которые позволяют сопоставлять эти результаты между собой как части единого целого.

Для психологической характеристики развитого речевого мышления необходимо рассмотреть отличия языка от речи. Так, во-первых, если язык представляет собой определенную систему знаков и правил их преобразования, то речь - это реальный процесс оперирования языком. Во-вторых, если язык как таковой достаточно устойчив, стабилен, и правила преобразования знаков остаются относительно неизменными, то речь предполагает динамику; использование и воспроизводство языка в живом речевом процессе является расширенным, порождая новые правила и законы. В-третьих, если язык есть система общественно выработанных обобщений, понятий, то речь отражает процесс их индивидуального присвоения, в ходе и результате которого понятия могут обретать различные конкретные смыслы. В-четвертых, язык и речь различаются по способам овладения ими; если языком (например, иностранным или языком ЭВМ) человек сначала овладевает теоретически, последовательно осваивая его условные связи, то речью (например, на родном языке) - практически осуществляя ее даже без специального осознания языковых правил.

Мышление как высшая психическая функция обладает четырьмя взаимосвязанными признаками, каждый из которых по-своему характеризует роль языка и речи в его развитии. Во-первых, собственно человеческий мыслительный акт является социальным, "разделенным" между людьми, что отражает общественный характер трудовой деятельности, и для его осуществления необходима речь как средство коммуникации. Во-вторых, мышление возникает как процесс, опосредствованный сначала материальными орудиями труда, а затем - системой знаков, в том числе устной и письменной речью, т.е. средствами закрепления и передачи общественно-исторического опыта. В-третьих, понятийное, логическое мышление является произвольным, и речь выступает как система средств, овладевая которой человек может сознательно управлять мыслительным процессом, организовывать совместную мыслительную деятельность. В-четвертых, мышление как высшая психическая функция обладает системным строением, т.е. построена на материале различных натуральных процессов ("ручного" интеллекта, непроизвольного внимания, памяти, воображения и др.), и именно речь является тем основным "инструментом", с помощью которого эта система организуется и существует как единое психическое образование.

Изучение роли речи в становлении и развитии мышления требует широкого понимания речевых процессов: это не только процедуры оперирования знаками, но процессы общения человека с другими людьми, познания, осмысления объективной реальности. В речи выделяют две стороны - внешнюю, выражающую языковые формы и их сочетания, и внутреннюю, семантическую. Если при анализе связей мышления и речи ограничиться только внешней стороной слова, то мысль останется для исследователя "чистой", независимой от речи, лишь получающей свое словесное оформление. При семантическом анализе речи психологу открываются ее действительные связи с мыслью, которая в слове и через слово совершается. Тем самым психологической единицей анализа речевого мышления является внутренняя, смысловая сторона слова, его значение. В значении слова отражено функциональное единство мышления и речи, взаимообусловленность их развития. Так, с одной стороны, развитие обобщений, представленных значениями слов (понятий) предполагает речевое общение людей в совместной деятельности, а с другой - расширение и усложнение речевой коммуникации связано с переходом обобщений на качественно новую ступень.

Различны функциональные отношения мышления с видами (и подвидами) речи. Так, например "аффективная речь", общая человеку и животным, служит для выражения эмоциональных состояний, психологического контакта с себе подобными. Она осуществляется с помощью сигналов, раскрывающих переживаемое состояние (голода и жажды, страха и радости), а не знаков, за которыми всегда стоят другие, отличные от самих знаков, объекты внешнего мира. Поскольку "значения" сигналов не могут стать понятиями этих объектов, постольку "аффективная речь" является внеинтеллектуальной.

Выделяют два основных вида - знаковой речи - внешнюю и внутреннюю. Внешняя человеческая речь - основное средство коммуникации в совместной деятельности, которое позволяет использовать язык для указания внешних предметов (индикативная функция речи), их обозначения (сигнификативная функция), называния (номинативная функция), познания их существенных сторон и отношений (гностическая функция). Изложение, выражение мыслей, обмен ими могут осуществляться в разных формах: устной и письменной, монологической и диалогической речи. Соблюдение языковых правил во внешней речи, т.е. мера ее развернутости, зависит от предполагаемой полноты понимания сообщения собеседником. Так, письменное изложение мысли требует максимальной представленности ее контекста в речи, форма устной монологической речи может быть сокращена за счет использования невербальных средств, а в диалоге сокращение происходит благодаря знанию его участниками наличного контекста общения. Внутренняя речь человека - это речь "для себя". По своей структуре она является наиболее свернутой, сокращенной, однако данный ее признак не основной. Внутренняя речь нужна человеку не только для "разговора с самим собой": возникая на базе внешней, она не теряет своей социальности. Но если с помощью внешней речи можно воздействовать на поведение других людей, то внутренняя речь - это средство организации и управления собственной жизнедеятельностью. Функции внутренней речи были выделены на примере ее ранней формы - эгоцентрической речи. В качестве самостоятельного феномена она была описана Ж. Пиаже как речевая активность ребенка, не рассчитанная на собеседника и сопровождающая выполняемые действия. Пиаже рассматривал этот вид речи как промежуточный этап между внутренней, "аутической" речью ребенка и приходящей ей на смену внешней, социализованной речью взрослого. Однако в опытах Л.С. Выготского было показано, что "эгоцентрическая" речь не является полностью независимой от партнера по взаимодействию и, тем самым, носит, социальный характер. Вместе о тем, эта речь не является простым аккомпанементом выполняемых действий, но имеет важные для развития мышления функции: она и есть та первая, еще достаточно развернутая, звучащая, внешняя по форме система средств, с помощью которых ребенок учится управлять своим поведением, планировать и регулировать его. В дальнейшем внешняя сторона эгоцентрической речи существенно редуцируется, и она переходит во внутреннюю речь - по форме, функциям, содержанию. Показателен- сам характер редукции внешней стороны - фонетической, грамматической, синтаксической: опускается (т.е. только подразумевается) то, о чем вдет речь (субъект высказывания), а сохраняется именно то, что необходимо для его содержательной характеристики (предикат). Тем самым внутренняя речь как бы состоит из одних "психологических сказуемых", носит предикативный характер. Кроме того, семантическая, смысловая сторона внутренней речи полностью доминирует над внешней формой речевого высказывания, языковыми правилами его порождения. Это проявляется в том, что, во-первых, элементы различных слов (и их значений) могут "слипаться" (агглютинироваться) в новые комбинации, связанные единым смыслом, и, во-вторых, отдельные слова и словосочетания обретают более широкие смыслы, которые как бы вливаются в них, обогащая первоначальные значения слов новым содержанием.

Следует отметить, что в генетических исследованиях речевого, понятийного мышления важное место занимает проблема стадий развития его основных единиц. Если в логике понятия изучаются, главным образом, в своих сложившихся, совершенных формах, то в психологии рассматривают и такие средства познания, которые по своей структуре и содержанию еще не стали готовыми понятиями, но по выполняемой функции эквивалентны им. Функциональные эквиваленты понятий как стадии развития значений слов исследуются с помощью методик образования искусственных понятий. Классические из этих методик подробно изложены в Приложении I.

При анализе соотношения языка с мышлением в широком смысле, с соз-нательным представлением человеком окружающей действительности возникает одна из наиболее интересных фундаментальных научных проблем. Эта проблема, поставленная в ряде конкретных межкультурных исследований познавательных процессов, нашла свое первое решение в гипотезе лингвистической относительности (Э. Сепир, Г.Л. Уорф). Согласно этой гипотезе, существует взаимозависимость между структурной организацией языка (его лексикой, грамматикой, синтаксисом, семантикой) и тем, как человек - носитель данного языка, принадлежащий к определенной культуре, представляет, познает и объясняет мир. В современной психологии и психолингвистике эту гипотезу нельзя считать доказанной, хотя она имеет ряд убедительных эмпирических подтверждений в различных культурах и, глав-ное, стимулирует исследователей к детальному изучению взаимосвязи языка и сознания. При этом и подтверждения, и опровержения гипотезы выводят указанную проблему в более широкий контекст. Существенным оказывается вопрос об общей детерминации как структуры языка, так и представления мира особенностями общественной жизни и деятельности людей в конкретных исторических условиях.